Океаны зерна

Как войны и революции прошлого были связаны с пшеницей – основным источником дешевых углеводов для населения европейских стран?

Взаимосвязь между доступностью продовольствия и социальными потрясениями в разных странах и в разные эпохи подмечена давно. Достаточно вспомнить примеры дефицита в Париже и Санкт-Петербурге, оказавшего огромное влияние на революционные перевороты 1789–1792 годов и 1917-го соответственно. Из более свежего – резкое повышение цен на продовольствие в мире незадолго до «арабской весны» 2010–2012 годов. 

Изучению влияния рынка пшеницы на мировые события посвятил свою книгу американский экономический журналист и историк Скотт Нельсон. По его мнению, именно борьба за дешевое зерно – движущий фактор войн и революций в последние 200 лет. Начиная с русско-турецких войн времен Екатерины Великой кормилицей Европы становится освобожденная от турецкого владычества и татарских набегов Новороссия – с ее лучшими в мире черноземами и идеальной логистикой, замкнутой на Одессу как главный экспортный порт на Черном море. Если прежде экспорт зерновых из России ограничивался по причине отсутствия дорог и морских гаваней, то теперь все изменилось. Еще до начала Наполеоновских войн Ливорно, Лондон и Ливерпуль превращаются в основные порты – импортеры русского зерна. Эффективность центрально- и западноевропейских полей резко падает, не в силах выдержать конкуренцию с огромными объемами дешевой «русской пшеницы», на Западе вводятся запретительные «хлебные законы», но зерно из России все равно пробивает себе путь на европейские рынки.

Эпидемия картофельного фитофтороза в 1840-х годах не только привела к крупнейшему голоду в Ирландии, но и побудила европейские элиты смягчить законы, защищавшие собственных аграрных производителей, в пользу закупок заграничного зерна. В выигрыше оказались Россия и Америка. Так «началась столетняя конкурентная борьба» двух стран за право накормить рабочий класс Европы. На первых порах безусловно лидировали русские. Но в 1860-е годы, после Гражданской войны в США, сложилась другая ситуация. Это стало следствием целого ряда технологических, финансовых и политических изменений. Освобождение крестьян в России надолго парализовало наше сельское хозяйство: помещики лишились рабочих рук, а крестьяне стонали под гнетом непосильных выкупных платежей за землю. Напротив, американские капиталисты получили громадные выгоды от уничтожения рабства и к тому же придумали новый финансовый инструмент – фьючерсный контракт. Вкупе с трансатлантическим телеграфом и новыми океанскими пароходами он радикально снизил риски для торговцев зерном. Именно фьючерс создал систему всемирной торговли зерном в том виде, в каком она существует и сегодня. Важнейшим центром этой системы стала не Одесса, а Чикаго с его зерновой биржей и удобными судоходными каналами, по которым зерно перебрасывалось с американского запада на восток и далее в порты Северной Атлантики.

В итоге за 1868–1872 годы цены на пшеницу в Европе упали вдвое! На тех же кораблях, которые везли американское зерно на восток, обратным путем следовали миллионы европейских иммигрантов. Расцвет Одессы завершился, а в зернопроизводящих районах России, Германии, Австро-Венгрии и Османской империи начался длительный период упадка. Западная Европа, получив подпитку в виде дешевого хлеба, наоборот, резко ускорилась в развитии. В выигрыше оказались не только рабочие, которые могли теперь позволить себе гораздо лучше питаться, но и элиты, научившиеся через импортные пошлины на хлеб расширять свои бюджетные возможности. Германия, Франция и Италия «обчистили карманы рабочих, чтобы купить канонерки… Великие державы построили военно-морские и торговые флоты», которые превратили Африку и Азию в колониальные угодья. Россия смогла оправиться от американского удара только к 1890-м годам. Нельсон пишет о дерзком проекте Сергея Витте проложить железнодорожный путь на Дальний Восток с выходом к незамерзающему Порт-Артуру, этой своеобразной новой Одессе. Целью было вовлечь в сельскохозяйственный оборот земли в Сибири и Центральной Азии и создать азиатское направление для зернового экспорта. Этот план втянул Россию в схватку за контроль над Северным Китаем (Маньчжурией), завершившуюся поражением в Русско-японской войне 1904–1905 годов.

Железная дорога была проложена, но замысел не сработал, громадные инвестиции (преимущественно на заемные европейские деньги) не окупились. В стране разразилась Первая русская революция. Единственным экспортным направлением для России так и осталось черноморское. Увы, в случае войны русский зерновой экспорт легко блокировался Стамбулом, что и стало реальной основой для мечты отечественной аристократии и буржуазии о захвате Святой Софии и проливов. Первую мировую автор называет «войной за иностранный хлеб». Решающая борьба в ней разворачивалась не на сухопутных, а на морских театрах. Антанта лишилась русского хлеба, закупоренного турками в Одессе, но сумела нейтрализовать все попытки немецкого флота через неограниченную подводную войну перерезать снабжение американским зерном. Германия и ее союзники, напротив, доступ к иностранному хлебу потеряли. В результате к 1918 году они уже вовсю голодали и были принуждены капитулировать, хотя так и не потерпели военного поражения. Все европейские империи, кроме Британской, рухнули, а первенство в мире стало переходить к новой, американской, выросшей на торговле дешевым зерном. В России победившие большевики сначала раздали землю крестьянам, а затем забрали ее обратно, опять превратив зерно в главный экспортный товар, чтобы осуществить дорогостоящую индустриализацию.

Николаев. Портовый элеватор. Открытка. Российская империя, 1900 год

Освобождение крестьян в России надолго парализовало наше сельское хозяйство: помещики лишились рабочих рук, а крестьяне стонали из-за непосильных выкупных платежей за землю

Нельсон С. Р. Океаны зерна. Как американская пшеница изменила мир. М., 2023