Тот самый длинный день в году…

Семьдесят пять лет назад началась Великая Отечественная война. 22 июня 1941 года стало одним из самых страшных дней в истории нашей страны. В те тяжкие дни, когда очень многим казалось, что Гитлера не остановить (его и вправду долго не удавалось остановить), нужны были какие-то исключительные душевные силы, чтобы верить в конечную Победу над фашистами. Чтобы бить потерявшего человеческий облик врага…

Конечно, нападение нацистской Германии на Советский Союз было предсказуемым, его ждали, о нем предупреждали. Однако когда оно все-таки произошло, страна оказалась в растерянности. Цена этой растерянности была крайне высока, и об этом не стоит забывать.

Субъективные причины на поверхности, они очевидны. Разведчики не раз предупреждали Иосифа Сталина о надвигающейся войне. А он до конца не верил их донесениям, полагая, что немецкие спецслужбы сознательно подсовывают дезинформацию, пытаясь спровоцировать Советский Союз на превентивный удар. В этом номере журнала мы публикуем фото со знаменитой «матерной» резолюцией вождя на докладной записке наркома госбезопасности Всеволода Меркулова, которая была направлена Сталину за пять дней до начала войны.

Однако не надо представлять дело так, что немцы обманули простака. В Москву стекался поток самой разнообразной, зачастую противоречивой агентурной информации, и разобраться в этом потоке было очень непросто. Это был проигрыш в сложной разведывательной игре. Его причина в том, что Сталин всеми силами оттягивал войну, понимая, что технически и организационно страна к ней еще не подготовилась, и поэтому крайне подозрительно относился к подобного рода донесениям. В этом и была ошибка: в какой-то момент немцы его переиграли.

Досужий критик мог бы тут же продолжить: «А вот если бы он больше доверял людям, если бы избегал принимать единоличные решения, если бы верхушка армии не погибла во время репрессий, если бы в стране была не диктатура, а демократия… Тогда, глядишь, победа не досталась бы такой ценой». Если бы, если бы, если бы…

Главный вопрос в том, можно ли было в принципе оказаться готовым к столь масштабной, «тотальной», как ее называли сами немцы, войне, да еще со страной, на которую работала большая часть тогдашней Европы? Чем вообще измерять и с чем сравнивать эту самую «готовность»? Ведь если судить не по результатам войн, а по их начальным этапам, ни к одному из крупных европейских конфликтов Россия не была готова. Ни к Северной войне, начавшейся поражением под Нарвой, ни к Отечественной войне 1812 года, когда Наполеон оказался в Москве. Что уж говорить о Первой мировой!

В 1941-м столкнулись не просто различные по типу экономик страны, но и страны с разными социально-экономическими возможностями, если угодно, с разными ментальными установками. Германия с населением, давно ожидавшим геополитического реванша, и к тому же уже вкусившая первые легкие плоды передела мира, – один из признанных в мире технологических лидеров. С другой стороны – Россия, страна, прямо скажем, со средним уровнем технической оснащенности, совсем недавно пережившая две революции и порожденные ими социальную и демографическую катастрофы, Гражданскую войну, разруху; страна, с огромным перенапряжением сил начавшая индустриализацию, но к 1941 году ее так и не завершившая.

К этому добавьте немецкую методичность и педантичность, которые столкнулись с русским «авось». Впрочем, вскоре и с русским же «медленно запрягает, но быстро едет». Со стойкостью и самопожертвованием советских солдат. С героическим трудом советских людей в тылу. Наконец, с твердостью и хладнокровием Сталина, сумевшего удержать на краю пропасти, казалось бы, уже рухнувшую туда страну…

«Если бы, если бы, если бы». Про избыточно высокую цену победы мы слышим тут и там, а кто-нибудь пробовал прикинуть, какой была бы цена нашего поражения?

Что же касается Великой Отечественной войны, несмотря на военные катастрофы лета-осени 1941-го, а потом и 1942-го, мы все-таки победили. Это был настоящий, без всяких преувеличений, Подвиг миллионов наших сограждан – как поется в песне, «от маршалов страны до рядовых». Низкий поклон им всем. И вечная память…

Спустя 30 лет после начала войны Константин Симонов – человек, сделавший для сохранения памяти о Великой Отечественной едва ли не больше других, – очень точно написал про нее…

Она такой вдавила следИ стольких наземь положила,Что двадцать лет и тридцать летЖивым не верится, что живы.А к мертвым, выправив билет,Все едет кто-нибудь из близких,И время добавляет в спискиЕще кого-то, кого нет…И ставит,ставитобелиски.

Владимир Рудаков,главный редактор журнала «Историк»