Возвышается крест

Этой осенью в Москве на Воробьевых горах планируется установить памятник святому князю Владимиру. О роли князя в истории страны и концепции скульптурного воплощения его образа на берегу Москвы-реки размышляет автор проекта, народный художник России Салават Щербаков

Макет памятника князю Владимиру. Скульптор Салават Щербаков (Фото: Наталья Львова)

– В конкурсе на создание памятника князю Владимиру участвовало несколько работ весьма именитых скульпторов. Как вы считаете, почему жюри Российского военно-исторического общества выбрало вашу работу? Что отличает ваш проект от других?

– Трудно самому оценивать свою работу. Возможно, мне удалось отобразить масштабность самой темы, значимость как судьбоносного события, Крещения Руси, так и личности князя, сделавшего исторический выбор в пользу христианства. Ведь в 988 году был выбран путь развития страны, по которому Россия успешно движется вперед, несмотря на тяжелейшие препятствия, происходившие трагические и драматические события – Орду, тевтонов, нашествие Наполеона, Смутное время, войну с гитлеровской Германией… Мы хотели в памятнике великому князю воплотить именно этот дух, величие веры, идею силы добра.

– Какие вехи истории будут запечатлены на барельефах монумента?

– Барельефы отражают три основополагающих события. Первое – крещение князя Владимира в Херсонесе, это был его личный выбор. Второе – Крещение Руси князем Владимиром, это выбор веры для всего народа. На третьем барельефе, под названием «Сонм святых князей – собирателей земель русских», мы покажем князя как правителя: на коне он объезжает города, за ним – его верная дружина. Тут можно будет увидеть всех святых князей – последователей Владимира: Андрея Боголюбского, Давида Смоленского, Александра Невского, Даниила Московского, Дмитрия Донского.

– Какая ипостась князя вам представляется более значимой – креститель или воин?

– Я бы не стал отделять одно от другого, мне интересна цельность этой личности. Князь Владимир – первый древнерусский киевский князь, который объединил под своим началом фактически все восточнославянские племена, укрепил внутреннюю структуру государства, подчиняя все единой централизованной власти. На его долю выпала тяжелейшая задача – борьба с печенегами, главными врагами Руси того времени. Оборона стала государственным делом, общим для всех населяющих Русь славянских и неславянских племен. И православие сплотило народы, дало государству перспективу стать мощной империей. Так что, по-моему, это неразрывные части деятельности князя Владимира. Что нашло отражение и в памятнике: крест в его руках – как символ духовности и меч на поясе – как символ государственности...

– Можно ли и нужно ли видеть в личностях такого масштаба живого человека?

– Я считаю, что да, можно и нужно видеть именно живого человека, это залог необходимой энергетики, которая будет исходить от памятника и будет понятна всем поколениям. Работая над художественным решением монумента, мы стремились создать некий канонический образ, заключить в него ту энергию силы и добра, благодаря которой и сформировалось великое православное государство Россия. Образ князя Владимира выполнен в классическом стиле, исторически выверенном и соответствующем масштабу его личности.

Народный художник России Салават Щербаков (Фото: Наталья Львова)

Иконопись – вот источник знания о святом человеке. Мы изучили десятки икон: на одних Владимир изображен как молодой активный правитель, на других – как умудренный опытом старец. На некоторых изображениях на голове у него корона, типичная для европейского Средневековья, на иных – более русский вариант, шапка Мономаха.

Приступая к работе над любым памятником, мы стараемся собрать максимум информации, поднять весь материал. Часами беседуем с историками, уделяем внимание всем деталям – они очень важны. Дух времени передают поза, мимика, жесты. Очень многое подсказала нам и реалистическая живопись Виктора Васнецова во Владимирском соборе в Киеве.

– Известно о дохристианской жизни великого князя: Владимир – язычник, разгульный и злопамятный, часто не знающий границ в своей жестокости... Вы постарались забыть об этой стороне его облика?

– Отнюдь! Владимир – живой, грешный человек, и нам он интересен как раз многоликостью своего образа. Да, он был типичным представителем своего времени и носителем языческого мировоззрения и соответствующих нравов. Жестокость, братоубийственные войны – все это было в порядке вещей в царстве варваров. Но важно понимать: если бы не было языческой Руси со всеми ее пороками, то не было бы необходимости что-то менять, изгонять это зло. Именно православный выбор Владимира провозгласил победу силы добра над силами зла. Принятие христианства совершенно изменило князя. Он искренне и всей душой принял новую веру. Летописи и княжеское Житие отмечают его исключительное милосердие и нищелюбие…

Конкурсные работы на создание памятника князю Владимиру. Фото предоставлены Российским военно-историческим обществом

– Отталкивались ли вы в своих творческих поисках от известного памятника Владимиру, что возвышается над Днепром?

– Конечно. Прославленный памятник, один из неофициальных символов Киева, на крутом берегу в парке «Владимирская горка» был установлен в 1853 году. Знаменитые скульпторы и архитекторы Петр Клодт, Александр Тон и Василий Демут-Малиновский создали образ великого князя следуя вкусам XIX века. Их Владимир – более святой, нежели воин, взор его устремлен в небеса, шапка с головы снята. В свое время авторов укоряли, что постамент получился слишком мрачным, и в какой-то момент была сделана электрическая подсветка креста. Михаил Булгаков в «Белой гвардии» описывал этот белый крест, который указывает в темноте дорогу путникам.

– Почему именно Воробьевы горы?

– Воробьевы горы – особое место. И высокий берег Москвы-реки созвучен берегу Днепра, вода же – символ крещения. 25-метровую фигуру с крестом будет видно издалека.

И на берег вышел, душой возрожден,Владимир для новой державы,И в Русь милосердия внес он закон – Дела стародавних, далеких времен,Преданья невянущей славы!

– написал в свое время Алексей Константинович Толстой.

Устанавливать значительные памятники на берегу реки или на самом видном месте в городе – это мировая традиция. Вспомните статую Иисуса Христа в Рио-де-Жанейро, памятник «Родина-мать зовет!» в Волгограде, статую Свободы в Нью-Йорке... Наш памятник смотрит в сторону Успенского собора Кремля. Он охраняет город, благословляет его.

В мастерской скульптора: работа над будущим памятником (Фото: Наталья Львова)

– Рассчитываете ли вы, что ваш Владимир станет символом Москвы? Ведь его можно будет увидеть едва ли не из любой точки мегаполиса…

– Это было бы просто замечательно, и есть все шансы, что именно так и будет. И замечу, я очень рад соседству с МГУ! Русская научная мысль покорила землю и даже космос, смело можно сказать, что труды Сергея Королева и полет Юрия Гагарина – это тоже результат принятого много столетий назад решения князя Владимира. Все, чем мы сегодня живем, что составляет нашу гордость: и великая многогранная русская культура, и наука, и искусство, вера – все началось тогда, в 988 году. И сейчас, когда мы наблюдаем подъем национального духа, фигура князя Владимира вновь выходит на первый план.

– Насколько в наши дни скульптура как жанр актуальна в принципе? Ищете ли вы новые формы, понятные и близкие юным поколениям, или предпочитаете классический подход и вечные художественные ценности?

– Россия вообще скульптурная страна со времен Петра I, который, основав в Санкт-Петербурге Академию художеств, дал начало большой художественной традиции. Заметьте, все виды искусства: поэзия, театр, музыка и так далее – существуют до сих пор, несмотря на изменения в социуме. Разумеется, всякие фокусы и кульбиты с ними происходят. Кому-то из творческих людей важно самовыразиться, показать себя. Я всегда в таких случаях привожу пример: музыкант, исполняющий великие произведения Баха, всего лишь музыкант и роль его явно не первая. Равно как и священник в храме – всего лишь проводник высшей воли Господа. Авторское самовыражение, безусловно, имеет право на существование и вызывает уважение, но первоисточник все же важнее.

В скульптуре, если говорить о ее вековых традициях, мы сейчас стали точно не лучше, а в чем-то даже слабее.

Таким, по замыслу Салавата Щербакова, должен быть памятник великому князю Владимиру на Воробьевых горах в Москве (в центре). И альтернативные проекты памятника от других авторов. Фото предоставлено Российским военно-историческим обществом

– Удается ли, на ваш взгляд, вписывать скульптуры в облик современных городов?

– Города органично меняют свой облик, и появляются созвучные им или, наоборот, контрастирующие с ними скульптуры. Поясню: так на улочках и во дворах мегаполисов начинают жить своей жизнью тихие и поэтичные памятники, они становятся местом встреч и свиданий. Вот мой памятник «Прощание славянки» на территории Белорусского вокзала в Москве: к нему приходят молодые люди, повязывают ленточки, загадывают желания. Это же памятник верности и любви!Как бы велик и высок ни был город, его жители любят скульптурные формы за детали. Когда я работал над мемориальным барельефом гениальному режиссеру Леониду Гайдаю, все его друзья и коллеги говорили о том, что его невозможно было представить без папироски в зубах. Признаюсь честно, эту папироску нам разрешили оставить не сразу, сами понимаете. Но, повторюсь, в малой или большой скульптурной форме жесты, мимика, каждая складочка на одежде – все должно быть по правде, так, как оно было и есть.

– Скульптор – кто это? Человек, создающий яркий художественный образ, или реалист, который должен быть максимально близок к воспроизведению исторической правды?

– У каждого свой выбор. Для кого-то скульптура – сиюминутное самовыражение, для кого-то – работа для нынешних и будущих поколений. Я считаю, что документалистика оживляет бронзу. Приведу пример. В прошлом году в Вязьме был открыт монумент в память о десятках тысяч советских военнопленных, погибших в фашистском пересыльном лагере «Дулаг-184». Это три бетонные стелы высотой 3–4 метра. На центральной – в бронзовом рельефе застыла группа людей: здесь и солдаты, и мирное население – олицетворение всех, кто навсегда остался там. За ними просматриваются ели, лагерная вышка – и всю эту композицию обрамляют рассыпанные, летящие фотоснимки... Мы воспроизвели подлинные фотографии погибших, переданные их родственниками и поисковиками. В поверхность памятника вмонтировано 50 таких фотоизображений участников трагедии. И люди продолжают приносить нам снимки своих родных, и мы добавляем изображения к монументу.

Важна каждая деталь: дух времени передают движения, мимика, жесты (Фото: Наталья Львова)

Или памятник генералу Александру Лебедю на Новодевичьем кладбище. Я разговаривал с десятками его коллег: все они в один голос утверждали, что Лебедь был мощным, харизматичным военным лидером. Разговаривал с родными генерала: они уверяли, что добрее и мягче этого человека трудно было найти. И то и другое – правда! Что получилось в итоге? Открытое улыбающееся лицо, волевые руки, генеральский мундир со всеми орденами. Бронзовый генерал будто увлечен беседой.

– Вы автор памятников Александру I, Петру Столыпину, патриарху всея Руси Гермогену, установленных в центре Москвы. Теперь – князь Владимир. Кого бы вам еще хотелось изваять для столицы?

– Я бы с радостью поработал над образом Сергея Витте. Два года назад у Казанского вокзала в Москве был открыт мой памятник «Создателям российских железных дорог». Там среди прочих выдающихся деятелей отрасли воспроизведена и фигура министра путей сообщения Витте. Уверен, что этот человек достоин отдельного памятника.

Беседовала Наталья Щербаненко