Царь-памятник

Уникальный памятник всему государству Российскому установлен там, где, согласно летописи, начал княжить легендарный Рюрик, – в Великом Новгороде. Это монументальный образ нашей тысячелетней истории

Фото Рудольфа Кучерова / РИА Новости

Памятник стоит в новгородском детинце, напротив древнего Софийского собора. С этой точки действительно всю историю видно, нужно лишь немного пробудить воображение.

Новгородский царь-памятник – младший брат московского Царь-колокола. Какая смелая, истинно русская идея – собрать воедино всю Русь, перемешать эпохи. Такие попытки предпринимались и в живописи: вспомним художников Михаила Нестерова, Павла Корина, Илью Глазунова.

В память о Рюрике

Скульптурный коллаж – наиболее впечатляющая метафора России. И уникальная художественная идея, ведь в то время, когда устанавливался памятник, подобных монументов на свете еще не существовало. Похожий памятник к тысячелетию Венгрии появится в Будапеште, на площади Героев, но это случится в 1896 году – почти через 40 лет после того, как в России заговорили о подобном проекте.

Правительственные чиновники тогда почитывали «Повесть временных лет», а в Карамзина так и вообще заглядывали часто. Министр внутренних дел Сергей Степанович Ланской мечтал, чтобы история страны стала для всех ее граждан сплачивающим началом. В 1857-м он предложил широко отметить тысячелетие русской государственности и установить в Новгороде памятник первомунашему князю, основателю династии –новгородскому правителю Рюрику.

Возведение памятника в центре Новгородского кремля. 1862 год

Праздновать тысячелетие, согласно летописи, следовало в 1862 году. Предложение Ланского было подхвачено и развито. Молодой царь Александр II поддержал эту идею, и вскоре объявили конкурс на сочинение проекта памятника. После Крымской трагедии работа над этим монументом превратилась в лабораторию по возрождению патриотизма.

Ставшее классическим наименование – памятник Тысячелетию России – появилось уже в мае 1857 года, в циркуляре о подписке для сбора пожертвований на сооружение монумента, который Министерство внутренних дел империи разослало по всем губерниям.Впрочем, народных денег на начинание не хватило: 80% затрат взяло на себя государство.

Бронзовая шапка Мономаха

Самым подходящим местом для будущего памятника была определена площадь в Кремле между Софийским собором и зданием Присутственных мест. Правда, ее уже занимал монумент, поставленный горожанами в память о подвиге новгородских ополченцев в Отечественной войне 1812 года. Но решение несложное: по просьбе царя обелиск переместили на центральную площадь Новгорода.Возражать никто не стал.

Победа в конкурсе на лучший проект досталась никому не известному, за год до того окончившему академию художнику (даже не скульптору!) Михаилу Микешину, решившему метафорично представить Россию в форме огромной шапки Мономаха. Как-никак державный символ. Композицию венчал святой крест. Император и профессора Академии художеств приветствовали «свежесть образа», и Микешин с помощью скульпторов (первым из которых нужно назвать Ивана Шредера), а также архитекторов и историков приступил к воплощению замысла. Кстати, в этой колоссальной работе есть вклад и молодого Александра Опекушина.

Сила Микешина – в образном мышлении, изобретательности портретиста, умении удивить массового зрителя ясной и впечатляющей системой сложной композиции. Многое определял колокольный силуэт. Художник создавал одновременно и замысловатую загадку, и эмблему империи.

Михаил Осипович Микешин (1835–1896)

Ему еще не исполнилось 25 лет, но он не тушевался ни в обществе представителей правящей династии, ни в кругу маститых седовласых властителей дум. Сработал принцип: молодого царя должен воспевать не менее молодой художник. Впрочем, от собственного скульптурного изображения в монументальном ансамбле Александр II уклонился. Но все же Микешину нужно было угадывать намерения императора, творить новый официальный стиль эпохи. Ведь это памятник государству, воплощение исторической памяти, его авторы воскрешают великих деятелей России, воссоздавая их в бронзе.

Выбор героев и сюжетов для столь ответственного государственного памятника – отдельная эпопея. Микешин оказался превосходным организатором. Вокруг него сплотился кружок экспертов, в беседах с которыми определялись кандидатуры на увековечивание. Это историки Николай Костомаров и Михаил Погодин, филологи Федор Буслаев, Михаил Максимович и Измаил Срезневский, архивист Николай Калачов, поэты и писатели Аполлон Майков, Яков Полонский, Иван Тургенев, Иван Гончаров… Примечательно, что в этот круг входили и консерваторы, и либералы; и западники, и славянофилы. Отныне они все собирались по четвергам у Микешина, на литейном дворе Академии художеств.Несомненно, главный автор памятника держал связь и с ближайшими соратниками царя.

После неудачной Крымской войны работа над монументом,посвященным тысячелетию России,превратилась в лабораторию по возрождению патриотизма

Между прочим, многим само решение монумента показалось неоднозначным: великие деятели Отечества повернуты спинами к символической России. Микешин парировал: «Отлично! Тогда я их поставлю спинами к вам, глубокоуважаемые зрители и критики памятника!»Монумент, ставший одним из зримых символов тысячелетней истории страны, принес автору славу: после его открытия художник получил немало предложений из разных городов России и Восточной Европы и создал еще немало памятников.

В конце концов с опорными сюжетами многофигурной композиции определились. Это скульптурные группы, опоясывающие державное яблоко России. Призвание Рюрика, Крещение Руси, Куликовская битва, самодержавие ИванаIII, начало династии Романовых и образование империи при Петре Великом. Шесть сюжетов крупным планом. Напрашивался и седьмой – взятие Парижа в 1814-м, победное завершение Отечественной войны. Но после Парижского трактата 1856 года, после фактического краха Священного союза напоминание об этом триумфе сочли неуместным. Собственно говоря, торжества по поводу тысячелетия государства призваны были заслонить собой 50-летний юбилей изгнания французов, о котором ровно по тем же политическим мотивам во весь голос предпочитали не кричать.

109 столпов государства

А ниже колокол памятника опоясывают горельефы – 109 личностей, повлиявших на историю Отечества, начиная с Кирилла и Мефодия. Творцы славянской письменности здесь – единственные представители народов, не входивших в Российскую империю. За ними следуют другие православные просветители, а затем – государственные люди, галерею которых открывает Ярослав Мудрый. Далее многие воины – с князя Святослава и вплоть до героев обороны Севастополя, адмиралов Владимира Корнилова и Павла Нахимова. И наконец,писатели и выдающиеся деятели искусства.

Споров было немало. Включать или не включать в композицию образ предыдущего императора – Николая I? «Ходить бывает склизко по камушкам иным; итак, о том, что близко, мы лучше умолчим»… Нужны ли в благородном собрании великий Гоголь и архитектор Воронихин? Как быть с Иваном Грозным? Насколько оправданно здесь присутствие пострадавшего от опричнины митрополита Филиппа?

В итоге император Николай предстал во всем великолепии,правда отливать его фигуру пришлось в последний момент, когда казалось, что поезд уже ушел. Царя изобразили гордо восседающим, с высоко поднятой головой.

А вот Тарас Шевченко и Иван Грозный остались в дублирующем составе, не дотянули до всероссийского мемориала… Слишком уж спорные фигуры! Среди персонажей памятника мы видим соратников Грозного – Сильвестра и Алексея Адашева, видим первую жену Ивана Васильевича – Анастасию, которую выделяли как представительницу рода Романовых. Есть тут и храбрый Ермак. А первого московского царя среди героев Отечества нет. И даже фигура сибиряка, символизирующая освоение и присоединение Сибири, выглядывает из-за плеча другого Ивана Васильевича – Третьего.

Вечная Россия. Худ. И.С. Глазунов. 1988

Зато подчеркивалось, что Российская империя – наследница не только Московского царства, но и могущественной Литвы. Гедимин, Ольгерд иВитовт предстают в этом ряду после Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха.

Свою роль в выборе сюжетов и лиц сыграли историографические стереотипы того времени. Не обошлось без идейной борьбы охранителей с либералами, перестраховщиков с реформаторами… Проявились и хорошо знакомые нам проблемы, характерные для большого многонационального государства. Так, здесь нашлось место католикам, но отсутствуют мусульмане. Как дань вольнолюбивому Новгороду возникла фигура Марфы Посадницы, хотя ее правда не вписывалась в имперскую концепцию российской истории.

Переход на личности

Да и первый русский царь Иван IV не попал в представительную компанию во многом из-за расправы над Новгородом. Не захотели современники Александра II заретушировать эту историю – и памятник остался без величайшего самодержца. Не вошли в ряд церковных просветителей Иосиф Волоцкий и Нил Сорский: не потому ли, что политики 1860-х стремились замалчивать эпоху борьбы с новгородской ересью? То включали в список героев монумента, то исключали из него народного поэта Алексея Кольцова. Перестраховались с Меншиковым: лучший полководец Петровской эпохи не удостоен места в ансамбле великих из-за репутации казнокрада.

Ближе к концу работы Михаил Микешин получил высочайшее указание: «Чтобы в числе Литераторов помещен был Державин, в числе Государственных мужей – Кочубей; из числа Военных людей Орлов-Чесменский, Дибич-Забалканский и Паскевич-Эриванский были бы выведены более видным образом». С боями прорвался в бессмертную когорту Феофан Прокопович. А вот иконописцев в те годы не слишком ценили. Ни Андрея Рублева, ни Феофана Грека, ни Симона Ушакова на многолюдном памятнике вы не обнаружите.

Памятник стал одним из зримых символов многовековой истории отечества, а его автору Михаилу Микешинупринес всероссийскую славу

Интрига развернулась вокруг имени Тараса Шевченко. Юный Микешин коротко сошелся с этим горемычным стареющим поэтом.В первоначальных списках он не значился по самой простой причине: живых и здравствующих увековечивать не принято. Но 26 февраля 1861 года Тарас Григорьевич скончался. Микешин, вняв увещеваниям Николая Костомарова, включил его в писательские ряды. А не тут-то было. «Государь повелел изображение Гоголя, находящееся на Высочайше одобренном рисунке барельефа, сохранить, а Шевченки, допущенное произвольно, исключить», – гласило указание от 30 ноября 1861 года. Уж слишком неблагонамеренным подданным был этот поэт… Микешин отдаст должное Кобзарю позже. Последней его работой станет цикл иллюстраций к стихотворениям Шевченко.

Из выдающихся малороссов в окончательные скрижали попали, в частности, гетман Богдан Хмельницкий, канцлер Александр Безбородко, министр Виктор Кочубей… К счастью, почтили, как уже было упомянуто, и Николая Гоголя.

Среди полководцев недостает Михаила Милорадовича, погибшего на Сенатской площади 14 декабря 1825-го. Не хотелось идеологам будоражить память о том декабрьском восстании. И совсем печально и несправедливо, что в числе героев Тысячелетней России не оказалось адмирала Федора Ушакова. Непобедимого флотоводца, изменившего тактику морского боя, вообще долгие годы чрезвычайно недооценивали. И при жизни, и в течение многих лет после смерти – вплоть до Великой Отечественной войны. Об Ушакове как всенародном герое вспомнили только во время консультаций Иосифа Сталина с адмиралом Николаем Кузнецовым, когда они раздумывали, каким быть будущему флотоводческому ордену…

Микешин упивался успехом. Но слава славой, а с финансами у него дела обстояли не то чтобы благополучно. Денежная премия за Тысячелетнюю Россию пошла по ветру. Художник вложил средства в весьма сомнительное предприятие: нашлись ловкачи, убедившие его пустить деньги на рискованную сделку с Адмиралтейством. Они собирались выкупить по бросовой цене списанные корабли, чтобы потом втридорога перепродать корабельное оборудование и сами суда. Афера провалилась, и Микешин не заработал ни копейки – напротив, остался должен казне 80 тыс. рублей. Сумма, что и говорить, внушительная! Целый батальон привыкших к нужде русских художников можно было всю жизнь кормить, поить и одевать на эти деньги. Михаил Микешин добился аудиенции с императором. Александр II приказал выплатить долг за автора памятника Тысячелетию России, но строго-настрого запретил ему впредь заниматься коммерцией.

В преддверии праздника

И вот – праздник, сентябрь 1862-го.

Участвовали в новгородских торжествах почти все здравствовавшие представители династии Романовых – не только сам император с императрицей, но и великие князья, княгини и княжны, то есть его дети, братья и сестры, дядья и племянники. Наследника престола цесаревича Николая Александровича сопровождали генерал-адъютант граф Сергей Строганов и флигель-адъютант полковник Отто Рихтер. Великих князей Александра Александровича (будущего императора) и Владимира Александровича – генерал-майор граф Борис Перовский и поручик Николай Литвинов. Весь список даже самых высоких гостей огласить сложно, при этом каждый из них имел при себе свиту и прислугу от трех до десяти человек. Тут и повара, и куаферы.

Сложность прибытия на праздник заключалась в том, что железнодорожное сообщение заканчивалось тогда в Чудове. Далее до Новгорода нужно было добираться либо по Волхову, либо по почтовому тракту. Императорской семье и ее свите владелец новгородского пароходства Забелин предоставил свои лучшие суда – «Красотку» и «Кокетку». Остальным достались «Чайка», «Александр», «Волхов» и «Бабочка».

Открытие памятника Тысячелетию России 8 сентября 1862 года

Много внимания уделялось войскам, которые должны были присутствовать на торжествах. Держава-то у нас воинская! Из обеих столиц армейские части добирались до Новгорода своим ходом: кавалеристы и артиллеристы верхом, пехота – на своих двоих, в три перехода. Из Петербурга солдатские эшелоны шли пять часов, из Москвы – 24 часа с половиной. Скорость была установлена в 27 верст в час.

Особые хлопоты выпали на долю полиции. Новгородский полицмейстер полковник А. Буцковский 16 августа издал директиву: «ввести строгий контроль – взвешивать чемоданы и саквояжи» у всех прибывающих в город. Объяснялось это тем, что «имеются сведения, будто бы некоторые из злоумышленников располагают привезти в Новгород ручные гранаты, называемые адскими, для метания в толпу народа во время предстоящего праздника Тысячелетия России, чтобы произвести общее смятение». Разгул терроризма тогда еще не начался, но самодержавная идиллия к тому времени пошатнулась. Вся новгородская полиция переоделась в гражданское платье. Ей на помощь прибыли 150 городовых петербургской полиции под управлением штаб-офицера и 10 квартальных надзирателей. Кроме того, 30 конных и 15 пеших рядовых жандармского дивизиона под командованием шести конных и двух пеших унтер-офицеров. Петербургская команда доставила четыре пожарных трубы, лошадей и бочки.

Пока строители завершали работы к открытию памятника, полицейские формировали свои силы, а войска маршировали в Кремле, губернатор, городской голова и члены управы готовились к приему высоких гостей, прибытие которых ожидалось 7 сентября. Главными для хозяев в эти дни были заботы об угощении и проведении народных гуляний.Программу церемонии составил сам император.

Открытие России

Наступило утро 8 сентября 1862 года. Художник Богдан Виллевальде через полтора года на редкость точно отобразилэто торжество на полотне «Открытие памятника Тысячелетию России в Новгороде», хотя народу на его картине изображено гораздо меньше, чем было в действительности: не все поместились на холст.

К 10 часам утра войска выстроились в парадных шеренгах возле здания Присутственных мест. Из Архиерейских палат вышел император Александр II в сопровождении своих генералов, сел на подведенного коня и объехал части. Затем он вернулся в палаты и уже с императрицей и свитой последовал в Софийский собор, где в 11 часов началась божественная литургия. Гости, получившие пропуска на службу, собрались в храме с раннего утра. После богослужения все направились к памятнику, еще закрытому плотной тканью. Император и его родственники расположились под навесом, сооруженным на случай непогоды. После молебна состоялось освящение удивительного монумента.

Монумент не тронули даже в лихие революционные годы, а после изгнания фашистов из Новгородапамятник восстановили на удивление быстро.Россия не должна лежать в руинах

Когда церемонияоткрытия закончилась, Александр II в сопровождении нескольких членов свиты обошел памятник кругом – «для обзора». После этого он сел на коня и стал во главе выстроившихся частей. Грянул оркестр, и войсковые соединения церемониальным маршем прошли мимо памятника, отдавая честь доблестным сынам Отечества, воплощенным в бронзе…

Ну а потом – пир на весь мир. Угощали новгородцы гостей по-былинному, словно на столовании у Садко. От чего же ломились столы в царской палатке? Закуска подавалась холодной, в стиле нынешних фуршетов. Тут же имелось вино. Приведем несколько гастрономических названий. На два дня, 8-е и 9-е число, в эту палатку было поставлено три больших жестянки рыбы маринованной, 12 ящиков сардин, бочка сельдей королевских, пять банок икры, 15 фунтов сыра швейцарского, 5 1/8 фунта сыра английского, три банки лососиновых, 75 штук миног,икра салфеточная, колбаса «Италия», ветчина вареная… Были здесь и водка, шампанское – 177 бутылок, херес – 56, лафит – 45. Французский сотерн – 40 бутылок, а также вдоволь портера, коньяк.

Открытие памятника Тысячелетию России в Новгороде в 1862 году. Худ. Б.П. Виллевальде. 1864

В пространном перечне есть любопытная приписка: «Для Его Императорского Высочества Николая Николаевича Младшего 18 штук груш дюшес и 4 фунта винограду». Будущему Верховному главнокомандующему, полководцу Первой мировой войны тогда было шесть лет.

Солдатам полагались щи, жаркое из говядины, пироги и кулебяки с чаем. Ну и, как водится, водка, вино столовое, медовуха да пиво.Только представьте, что надо было усадить за столы почти 13 тыс. человек! И усадили, и накормили! По 50 человек за одним столом.

10 сентября гости разъехались. А через две недели на имягубернатора Владимира Скарятинапришло письмо, в котором сообщалось, что император просил «объявить купечеству и гражданам Новгорода благодарность Его Величества за радушное угощение обедом войск, бывших в сборе в Новгороде во время празднования открытия памятника Тысячелетию России». Эти слова – награда.

Монумент вписался в своеобразную архитектуру древнего Новгорода и стал одним из символов города. Всеми любимый памятник не тронули даже в революционные годы, хотя Михаил Микешин, несомненно, прославлял самодержавие. В 1944-м немцы оставили освобождавшим Новгород частям Красной армии разбитый, расколотый памятник… В те военные дни израненная, изможденная страна нашла силы – и монумент восстановили на удивление быстро. Россия не должна лежать в руинах.

Авторы: Арсений Замостьянов, Ирина Савинова