Главный плакат войны

В первый же день, как только объявили о начале войны, художник Ираклий Тоидзе создал пронзительный образ Родины-матери, на защиту которой поднялся весь многомиллионный народ.

Этот плакат, появившийся на улицах советских городов уже в первые дни войны, стал одним из слагаемых Победы / фото: РИА Новости

На стенах вокзалов и военкоматов, на центральных площадях советских городов уже в первые дни Великой Отечественной один за другим появились сразу несколько военных плакатов: «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!» Кукрыниксов (он был первым), «Будь героем!» Виктора Корецкого, «Наше дело правое – победа будет за нами!» Владимира Серова. Талантливые, своевременные, незаурядные работы мастеров жанра. Но все-таки лето 1941-го прошло под знаком плаката, созданного Ираклием Тоидзе. Этот плакат и сегодня воспринимается как один из главных символов той войны.

«Стой так и не двигайся!»

Живописец Ираклий Тоидзе в июне 1941-го еще не был признанным мэтром, хотя поражающие изобретательностью иллюстрации к поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» успели принести ему первую известность. Он – грузин, тбилисец, потомственный художник. Его отец, сын крестьянина Моисей (Мосе) Тоидзе, славился на всю Грузию как блистательный рисовальщик. Картины Тоидзе-старшего получили высокую оценку Ильи Репина и Максима Горького. Именно отец и стал первым учителем Ираклия Тоидзе. С 1922 года молодой художник трудился в «Окнах ГрузКавРОСТА», то есть осваивал жанр плаката. Он окончил Тифлисскую академию художеств, а в 1931-м переехал в Москву.

Над новыми рисунками к «Витязю» художник работал и тем ранним утром 22 июня. Семья Тоидзе занимала тогда две комнаты в большой коммунальной квартире на Гоголевском бульваре: одна комната жилая, а в другой была оборудована мастерская. Ираклий Моисеевич размышлял над любимыми героями Руставели – и тут к нему в мастерскую вбежала жена Тамара Федоровна. Она только что услышала по радио голос диктора:«Сегодня в четыре часа утра, без всякого объявления…» «Мама с шумом распахнула дверь, крикнула в отчаянии: "Война!" Видимо, выражение лица у нее было такое, что отец воскликнул: "Стой так и не двигайся!" Он был безумно талантлив, как губка в один миг улавливал и впитывал эмоции, которые обуревали человека. И сразу начинал делать наброски», – вспоминал Александр Тоидзе, сын живописца.

Художник почувствовал, что рождается плакат – столь нужный в первые дни войны. Он отложил Руставели и немедленно стал делать наброски углем. Жена несколько часов позировала, а он рисовал – один вариант за другим. На следующий день плакат был готов.

Это был не просто необдуманный порыв. Художник любил стихи, в том числе не самого популярного в 1941-м поэта-символиста Андрея Белого (1880–1934), с которым успел дружески пообщаться. В 1908-м Белый опубликовал стихотворение «Отчаянье». В нем – крик бессилия, видение гибели России. По тональности стихотворение вряд ли соответствовало настроениям 1941 года. Тем не менее Тоидзе прямо в сборнике стихов Белого подчеркнул карандашом несколько строк:

Довольно: не жди, не надейся –Рассейся, мой бедный народ!В пространство пади и разбейсяЗа годом мучительный год!

Века нищеты и безволья.Позволь же, о родина-мать,В сырое, в пустое раздолье,В раздолье твое прорыдать…

«Не жди, не надейся, рассейся» – конечно, подобная риторика не для плаката, не для обращения к миллионам. Но главное было найдено: Родина-мать! Образ одновременно и очень личностный, и сплачивающий миллионы. Мать есть у каждого. И каждый солдат, отправляясь на фронт, защищает свою мать. В разлуке с родным домом любой боец в воспоминаниях в первую очередь обращается именно к ней. А если матери уже нет на свете – он встает на защиту родных могил…

В предсмертный час патетики не стесняются. Константин Симонов написал тогда стихотворение «Родина»:

Но в час, когда последняя гранатаУже занесена в твоей рукеИ в краткий миг припомнить разом надоВсе, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,Какую ты изъездил и узнал,Ты вспоминаешь родину – такую,Какой ее ты в детстве увидал.

Созданный Тоидзе плакат напоминал и об этом. Ведь, защищая мать, мы защищаем и родной дом, и страну своего детства.

Ярость благородная

Тоидзе заметно «состарил» красавицу супругу. На фронт же уходили не только вчерашние школьники. И провожали солдат не только молодые матери. Обобщенный образ матери – седовласая женщина с сильными, натруженными руками. Тут не нужно было подчеркивать изящество.

Лик Родины на плакате Тоидзе не лишен суровости и выражения тревоги. Знаковый образ по законам массовой культуры должен был вызывать ассоциации с уже знакомыми сюжетами. Это утраивает действенность произведения. Поза Родины-матери чем-то напоминает мотивы других известных мобилизационных плакатов: на память приходят и образцы французской агитации 1915 года, и «Ты записался добровольцем?» Дмитрия Моора (1920). Но те плакаты динамичны, а Тоидзе избрал более трагический, величавый ритм – как и Александр Александров для песни «Священная война», написанной в те же дни. В народном сознании эти два шедевра слились воедино, и здесь не только содержательная, но и стилистическая общность.

Художник Ираклий Моисеевич Тоидзе и его жена Тамара Федоровна, позировавшая для плаката «Родина-мать зовет!» 22 июня 1941 года

В облике Родины-матери есть «ярость благородная», но есть и благородная сдержанность. Красное платье, красный широкий плат наброшен на плечи. Реалистическая прорисовка костюма лишь отвлекала бы от сути плаката, от главного посыла. Красный цвет – знамя, только так современники и воспринимали метафору Тоидзе. В правой руке мать держит лист со словами военной присяги:«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. <…> Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Художник дополнил композицию лозунгом – крупными красными буквами на светлом фоне: «РОДИНА-МАТЬ ЗОВЕТ!».

Правда смертного часа

Первый тираж плаката – более миллиона. За ним последовали допечатки на 5 млн экземпляров – и это только в первые недели войны. Плакат Тоидзе вышел и на открытке, ее носили в кармане гимнастерки рядом с партийным или комсомольским билетом, рядом с фотографией матери.

В 1941 году войскам Красной армии нередко приходилось отступать, оставляя наши города врагу. Один молодой боец, уходя на восток, увидел на стене дома плакат и закричал:«А как же моя мама?» Выбежал из строя, сорвал плакат, бережно спрятал его под гимнастеркой. И подобных фронтовых рассказов немало. Такова правда смертного часа: плакатный образ Родины-матери и сегодня пробирает до мурашек, а уж в военное время…

Если мы скажем, что без плаката Тоидзе исход войны был бы иным, это будет преувеличением. Но Великая Отечественная – это тысячи подвигов, каждый из которых неповторим. В первый день войны художник создал самый мощный и впечатляющий плакат эпохи, который стал одним из слагаемых Победы. Ни один учебник, повествующий об истории той войны, не обходится без изображения Родины-матери. Для различных музеев Ираклий Тоидзе написал еще десяток авторских повторений великого плаката, а оригинал хранится в Третьяковской галерее…

Арсений Замостьянов,кандидат филологических наук