К читателям - июль

«Европейская стабильность как русский проект» – мы не случайно вынесли эти слова на обложку нашего летнего, а потому сдвоенного номера

200 лет назад, в сентябре 1815 года, три победителя Наполеона, три европейских монарха – русский, австрийский и прусский – создали Священный союз. Душой альянса был Александр I, чья армия незадолго до этого триумфально вошла в Париж. В союз отказалась вступить лишь «старая», но не очень «добрая» Англия: «свобода рук» и возможность играть на противоречиях Старого Света стали для нее более интересным проектом, чем европейская безопасность как таковая…

Александр же стремился создать не просто альянс победителей, а новый миропорядок, в основе которого лежали бы не только геополитические интересы, но и христианские ценности. Именно так он и мыслил себе будущую Европу – без войн и революций. Именно поэтому и призвал в партнеры разгромленную Францию.

Утопия, скажете вы? В каком-то смысле, конечно, утопия. Жизнь, а вернее сказать, политика внесла свои коррективы в замыслы российского императора: уже к середине века ценности отошли на второй план, уступив место интересам. А сама система европейской безопасности рухнула с первыми залпами Крымской войны.

Впрочем, урок Священного союза не только в том, что прагматический расчет в политике надежнее романтических устремлений. Ведь расчет расчету рознь. И в погоне за тактическими дивидендами легко разучиться отвечать на системные вызовы.

Европа с Россией, без России или против России? И что лучше, что безопаснее для обеих? В разные эпохи Запад давал разные варианты ответов на эти вопросы. И каждый раз, когда судьбы континента решались без и тем более вопреки России, «старушка Европа» вынуждена была платить за это по самому гамбургскому счету.

Что ж, история время от времени повторяется. Европа вновь пытается нащупать свой путь без России. И вновь за пределами континента есть центр силы, которому выгодно это размежевание и который создает противоречия, чтобы потом на них играть.

А что же сама Европа? Неужели, как и раньше, она готова платить непомерно высокую цену за чужие геополитические амбиции? Или все-таки ценность европейской стабильности возобладает над евро-атлантическим интересом?

Владимир Рудаков, главный редактор журнала «Историк»