Авантюра Гитлера

Война с СССР была самой настоящей авантюрой Гитлера. И это не фигура речи: рассчитывая на блицкриг, Германия действительно плохо была подготовлена к затяжной войне с Советским Союзом.

В основе наступления на СССР лежал разработанный германским Генштабом план «Барбаросса», предусматривавший полный разгром Красной армии в течение четырех-пяти месяцев. За этот срок фашистская Германия намеревалась оккупировать Белоруссию, Украину, Прибалтику и Центральный промышленный район России, а также захватить Москву и Ленинград. Конечным рубежом выхода немецких войск была определена линия Архангельск – Астрахань.

Приграничные бои обернулись целым рядом крупных поражений Красной армии. Далее последовало решительное продвижение немецких войск вглубь территории СССР. В итоге через означенные четыре-пять месяцев Советский Союз действительно потерял Украину, Прибалтику, Белоруссию. Однако Ленинград и Москву гитлеровцам взять не удалось, не говоря уже об Архангельске и Астрахани. А к началу 1942 года – через шесть месяцев после начала кампании – германская армия и вовсе была отброшена от Москвы на расстояние 150–300 км.

Таким образом, план провалился. Началась война, к которой Германия была не готова. Почему так произошло? Попробуем найти ответ у наших врагов – тех, кто занимал руководящие посты в Третьем рейхе и в захватнической армии: Гейнца Гудериана, Федора фон Бока, Вильгельма Кейтеля, Эриха фон Манштейна и Иоахима фон Риббентропа. Конечно, многие из них писали свои воспоминания с целью оправдать собственные действия и потому охотно возлагали ответственность за провалы и преступления на уже мертвого фюрера. И тем не менее их слова многое объясняют. В том числе и то, почему они не смогли победить.

Все пошло не так…

Строго говоря, план «Барбаросса» был рассчитан на окружение частей Красной армии и ее последующий разгром, что, надо признать, как раз получилось – но только в отношении первого эшелона советских войск. И это осознал генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель.«Наше нападение 22 июня было в действительности тактическим, но никак не стратегическим сюрпризом для Красной армии», – отмечал он в мемуарах.Наша армия, в отличие от армий завоеванных гитлеровцами европейских стран, сражалась не на жизнь, а на смерть, что уже в первые дни войны стало пугать агрессоров: к этому они точно не были готовы. Отчаянное сопротивление русских сдерживало «порыв» арийцев. Вот слова из дневника генерал-фельдмаршала Федора фон Бока:«Могилев, который сейчас подвергается атакам трех дивизий и сильному артиллерийскому обстрелу, находится на грани коллапса, но тем не менее все еще продолжает огрызаться. Все-таки русские невероятно упрямы!»Постепенно генералы прозревали. Тот же фон Бок уже через месяц боев признавался:«У русских, должно быть, имеются огромные запасы вооружения и стратегических материалов, поскольку даже сейчас полевые части жалуются на эффективную работу русской артиллерии».Кстати, у вермахта возникли трудности с дальней бомбардировочной авиацией – необходимой, если принять во внимание просторы России. Об этом говорит запись фон Бока от 24 июля 1941 года:«Кессельринг [генерал-фельдмаршал люфтваффе, командующий 2-м воздушным флотом. – П. А.-Д.]… сетует на то, что не в состоянии проводить эффективное воздушное наступление на Москву с тех авиационных баз, что находятся сейчас в его распоряжении».А как же быть дальше? Каким должно стать главное направление удара? Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, опубликовавший свои воспоминания во второй половине 1950-х, подчеркивал:«Гитлер хотел добиться военного успеха на обоих флангах (для чего немецких сил ввиду соотношения сил и ширины оперативного района было недостаточно), командование же стремилось достичь успеха в центре общего фронта. <…> Указанная Гитлером в плане "Барбаросса" "общая цель" ("необходимо уничтожить основную массу войск, расположенных в западной России, путем смелых операций, выдвигая далеко вперед танковые клинья; воспрепятствовать отходу боеспособных соединений в глубину русского пространства") была в конце концов не чем иным, как лишь оперативным или тактическим "рецептом"».«Оперативный рецепт "Барбаросса"» – вот он, хваленый нацистский «гений»!

Роковые просчеты

Танку Т-IV – самой массовой боевой машине вермахта – с первого и до последнего дня войны противостоял советский Т-34. На фото: немецкие пехотинцы у танка Т-IV. Район Вязьмы, октябрь 1941 года

«Гитлер не верил ни донесениям о военной мощи огромного государства, ни сообщениям о мощи промышленности и прочности государственной системы России»Генерал-полковник Гейнц Гудериан, чьи мемуары увидели свет в начале 1950-х, писал:«Но еще более роковой была недооценка сил противника. Гитлер не верил ни донесениям о военной мощи огромного государства, представляемым военными инстанциями, особенно нашим образцовым военным атташе в Москве генералом Кестрингом, ни сообщениям о мощи промышленности и прочности государственной системы России. <…> В верховном командовании вооруженных сил и в главном командовании сухопутных сил так уверенно рассчитывали закончить кампанию к началу зимы, что в сухопутных войсках зимнее обмундирование было предусмотрено только для каждого пятого солдата».

Генерал-полковник Гейнц Гудериан писал в воспоминаниях: «Роковой была недооценка сил противника»

И далее – весьма интересный факт из истории предвоенных отношений. Гудериан вспоминал:«Как раз весной 1941 года Гитлер разрешил русской военной комиссии осмотреть наши танковые училища и танковые заводы, приказав все показать русским. При этом русские, осматривая наш танк Т-IV, не хотели верить, что это и есть наш самый тяжелый танк. Они неоднократно заявляли о том, что мы скрываем от них наши новейшие конструкции, которые Гитлер обещал им показать. Настойчивость комиссии была столь велика, что наши фабриканты и офицеры управления вооружения сделали вывод: "Кажется, сами русские уже обладают более тяжелыми и совершенными типами танков, чем мы". Появившийся в конце июля 1941 года перед нашим фронтом танк Т-34 и был типом танка новейшей русской конструкции».То есть они начали войну, ничего не зная о нашей «тридцатьчетверке», и это при их прославленном абвере!

В результате же ситуация была такой.«Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях, – уточнял Гудериан. – Например, наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-миллиметровой пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство».Ну да, ведь вермахт начал войну без тяжелых танков!

И в завершение темы.«Я указал Гитлеру на то обстоятельство, что русские имеют большое превосходство в танках, которое будет увеличиваться, если потери в танках у нас будут одинаковые, – вспоминал Гудериан. – У Гитлера тогда вырвалась фраза: "Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков, которое приводилось в вашей книге, я бы, пожалуй, не начинал эту войну"».Генерал объяснил для читателей:«В моей книге "Внимание, танки!", выпущенной в 1937 году, я указывал, что в тот период в России насчитывалось 10 000 танков… хотя в действительности имеющиеся в моем распоряжении сведения говорили о том, что у русских имелось тогда 17 000 танков».

Генерал Мороз

Завязнув в России, немцы увидели, что представляет собой российская инфраструктура. Фон Бок сетовал:«Бескультурье и состояние дорог вокруг неописуемые».Однако не только русские дороги, но и немецкие дураки, не предусмотревшие, в каких условиях придется воевать, были виноваты в крахе германских планов зимой 1941–1942 года.

Гудериан писал:«В ночь с 6 на 7 октября выпал первый снег. Он быстро растаял, но дороги превратились в сплошное месиво, и наши танки двигались по ним с черепашьей скоростью, причем очень быстро изнашивалась материальная часть. <…> После этого я неоднократно напоминал о необходимости прислать зимнее обмундирование, но в этом году оно так и не было мне доставлено».Далее у того же Гудериана:«Генерал фон Гейер снова обратился ко мне с просьбой ускорить доставку зимнего обмундирования. Не хватало прежде всего сапог, нательного белья и носков». И еще: «Гололедица сильно препятствовала действиям танков, тем более что шипы еще не были получены. Из-за морозов потели стекла оптических приборов, а специальная мазь, противодействующая этому, до сих пор не была получена. Перед пуском танковых моторов их приходилось разогревать. Горючее частично замерзало, масло густело».Конечно, они же намеревались воевать только летом, а сражаться зимой в их планы никак не входило! Именно поэтому Гудериан докладывал Гитлеру:«Большая часть пехотинцев носит хлопчатобумажные брюки. Сапог, белья, рукавиц и подшлемников или совершенно нет, или же они имеются в ничтожном количестве. <…> Обмундирование отправлено, но оно до нас еще не дошло. Я проследил его путь. Обмундирование находится в настоящее время на железнодорожной станции в Варшаве и уже в продолжение нескольких недель никуда не отправляется из-за отсутствия паровозов и наличия пробок на железных дорогах».Это, кстати, отдельная тема. Трудно поверить, но железнодорожный коллапс в оккупированной Польше случился из-за того, что одноколейные пути не были рассчитаны на обеспечение грандиозного плана «Барбаросса». 31 июля 1941 года фон Бок записал в дневнике:«…нынешнее ужасное состояние железнодорожного транспорта не позволяет мне подвезти войска из Германии или маневрировать резервами вдоль фронта».Да, немцы «неожиданно» столкнулись и с такой проблемой, как другая ширина железнодорожной колеи в России! Все станции перестановки шасси были взорваны Красной армией при отступлении. Только вот Генштаб вермахта этого «не просчитал»!

Операция «Тайфун» предусматривала окружение Москвы с севера и юга

Ва-банк

Провалив план «Барбаросса», Гитлер пошел ва-банк: германский Генштаб разработал план операции «Тайфун» по захвату Москвы. Спрашивается: как, какими силами они собирались захватить Москву?! На этот вопрос находим ответ у фон Бока. 23 ноября 1941 года он писал:«Я сообщил свое мнение сначала Браухичу [генерал-фельдмаршал, главнокомандующий сухопутными войсками вермахта. – П. А.-Д.], а потом Гальдеру [генерал-полковник, начальник штаба верховного командования сухопутных войск. – П. А.-Д.], ясно дав им понять, что состояние наших войск "ни в коем случае не должно рассматриваться в ближайшем будущем как удовлетворительное" и что эта атака осуществляется на пределе сил и даже за гранью возможного». Однако фон Бока не услышали, и «было принято решение о продолжении наступления даже ценой риска полной потери боеспособности атакующих соединений».Когда же свежие сибирские дивизии погнали промороженных немцев прочь от Москвы, гитлеровские генералы стали умолять командование отвести войска, отступить, отойти как можно дальше, на зимние квартиры. Но фюрер был неумолим: стоять насмерть! В этом отношении весьма примечателен диалог между Гудерианом (у которого, что называется, «накипело») и «гениальным» ефрейтором, приведенный в воспоминаниях генерал-полковника:«Гитлер: В таком случае вам придется зарыться в землю и защищать каждый квадратный метр территории!Я: Зарыться в землю мы уже не можем, так как земля промерзла на глубину в 1–1,5 метра и мы со своим жалким шанцевым инструментом ничего не сможем сделать.

Гитлер: Тогда вам придется своими тяжелыми полевыми гаубицами создать воронки и оборудовать их как оборонительные позиции. <…>

Я: <…> Если я использую свои гаубицы для того, чтобы сделать воронки, то с помощью каждого орудия я смогу только создать 50 мелких воронок, величиной в таз для умывания…»

Генералы советовали Гитлеру бросить тяжелое вооружение и отвести армию (потерявшую уже треть состава) на прежние позиции, полагая, что русские еще долго будут «зализывать раны». Хотя так считали не все.«Если бы необъективный и эгоистичный план по выходу из кризиса, выдуманный усталыми и апатичными фронтовыми генералами группы армий "Центр", напуганными ужасным холодом, не был блокирован… железной волей фюрера, немецкую армию в 1941 году неминуемо постигла бы судьба французов в 1812 году», – утверждал Вильгельм Кейтель.Что ж, в исторической перспективе французы 1812-го выглядят как-то посообразительнее немцев 1941-го…

Вместо Великобритании

Получается, что Германия вовсе не была готова к войне с Советским Союзом. Но в таком случае зачем же Гитлер кинулся в «Барбароссу», словно известный царь из сказки, прыгнувший в котел с кипятком «для омоложения»?

Ведь мир с СССР устраивал многих лидеров Третьего рейха. Имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп справедливо рассуждал:«Пакт с Россией, вне всякого сомнения, был исключительным успехом… Отказ от бисмарковской политики в отношении России положил начало тому окружению Германии, которое привело к Первой мировой войне. В ситуации 1939 года восстановление исторических отношений с Россией было по реальным причинам перворазрядным политическим актом обеспечения нашей безопасности».Это звучит логично.

А вот война с СССР, причем война на уничтожение – «тотальная война», как раз вовсе не вызывала энтузиазма у большинства высших военных чинов. О реакции на речь фюрера по поводу плана «Барбаросса» вспоминал Кейтель:«…через несколько дней я смог обменяться с Браухичем мнениями о речи Гитлера. Он был весьма искренен: в глубине души его генералы совершенно не хотели участвовать в подобной войне».Расовые предрассудки Гитлера общеизвестны, но тем не менее, учитывая все вышеизложенное, зададимся вопросом: почему фюрер начал столь непродуманную войну, а по сути дела, пошел на авантюру?!

В это трудно поверить, однако… Вот его собственный ответ:«Англичан поддерживает только возможность русского вступления в войну. Будь эта надежда разрушена, они бы прекратили войну».То есть англичане рассчитывают на вступление СССР в войну и поэтому Гитлер эту самую войну с СССР развязывает!

Фашисты были не готовы к тому, что Красная армия, в отличие от армий завоеванных ими европейских стран, будет сражаться не на жизнь, а на смертьФюрер не сумел одолеть Великобританию в 1940-м в воздушной войне, придя к заключению, что покорить ее с воздуха не удастся. О том, что не получится завоевать англичан с моря (британский флот превосходил германский и французский, вместе взятые), ему доложили адмиралы. Отказавшись от битвы за Англию, Гитлер решил покорить Советский Союз – несоизмеримый с Британскими островами по вооружению и территории! Фон Риббентроп сокрушался из-за такого зигзага сознания:«Начало военных действий против Советской России 22 июня 1941 года было концом начатой по моему предложению в 1939 году политики компромисса между обеими империями на самый длительный срок».

Самурайский узел

И вот после начала «немолниеносной» войны, после того, как ни одна из целей плана «Барбаросса» не была достигнута, когда стало ясно, что надо как-то выкарабкиваться из сложившейся ситуации, «гениальный» ефрейтор… объявил войну Соединенным Штатам! Чем это объяснить?! Солидарностью с Японией и надеждой, что она нападет на СССР с востока? Но, как говорится, «надежды юношей питают»…

Вот что писал об этом Гудериан:«Военных специалистов в эти дни удивлял тот факт, что, несмотря на объявление Германией войны США, Япония не объявила войны Советскому Союзу. В связи с этим русские имели возможность высвободить свои войска, находившиеся на Дальнем Востоке, и использовать их против Германии. Эти войска были с невиданной до сих пор скоростью (эшелон за эшелоном) направлены на наш фронт. Не разряжение обстановки, а новое, исключительно тяжелое ее напряжение явилось результатом этой странной политики. Расплачиваться за нее должны были наши солдаты».

Гитлер планировал завершить войну с СССР до начала зимы, и поэтому обеспечение солдат зимним обмундированием практически не было предусмотрено. На фото: пленные немцы под Москвой

«Логику» «гениального» ефрейтора лучше всего, на наш взгляд, определил Кейтель:«Если, несмотря на все это, фюрер все еще продолжал сражаться, то этому могла быть только одна причина, что он был убежден, что немецкому народу, кроме угрозы полного уничтожения, ждать было больше нечего».И все же они могли победить. Так называемая «немецкая военная машина», а если быть более точными, объединенная армия почти всей Европы, многого не зная о нашем вооружении, не умея воевать зимой, без тяжелых танков и без баз для дальней авиации, без активных союзников, без нательного белья, носков и прочего имела неплохие шансы нас победить нахрапом. Но лишь в одном-единственном случае: если бы мы испугались.

Героизм нашего народа проявился не только в том, что он самоотверженно сражался, терпел лишения, организовывал военную промышленность, но прежде всего в том, что он не испугался кровавого натиска авантюристов. В итоге жизнь расставила все по своим местам: храбрецы стали победителями, а авантюристы проиграли подчистую.

Петр Александров-Деркаченко, председатель Московского общества истории и древностей русских