Агония «тысячелетнего» рейха

73 года назад Красная армия победно завершала Берлинскую операцию. О спорных и бесспорных аспектах этого свершения размышляет Олег Назаров.

Маршалы Советского Союза Георгий Жуков и Константин Рокоссовский с британским фельдмаршалом Бернардом Монтгомери на церемонии награждения около Бранденбургских ворот Берлина

Смерть Рузвельта

К нач. апреля 1945 года Красная армия успешно завершила разгром гитлеровских армий в Восточной Пруссии, освободила Польшу и Венгрию. Бои шли на территории нацистской Германии.

Примечательно, что успехи наших дедов и прадедов взволновали не только немцев и их пособников. Обеспокоились и некоторые союзники СССР по антигитлеровской коалиции. «Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также и Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, что они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу… Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германию как можно дальше на восток и что в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять…» — писал 1 апреля Франклину Делано Рузвельту Уинстон Черчилль.

Едва ли такая инициатива премьер-министра Великобритании могла порадовать 32-го президента США. Рузвельт, обладавший мудростью крупного государственного деятеля, однажды заметил: «У Уинстона в голове за день рождаются сотни идей, но он сам не знает, какие из них хорошие».

Первоапрельская весточка из Лондона оказалась одной из последних, полученных американским президентом. Через 11 дней Рузвельт скончался, совсем немного не дожив до победы сначала над немцами, а потом и над японцами. Как только печальное известие дошло до Москвы, нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов прибыл в резиденцию посла США на Арбат. «Молотов выглядел очень озабоченным. Он провел некоторое время в посольстве, говоря о той роли, которую президент Рузвельт сыграл в ходе войны и в выработке планов на послевоенное, мирное время, а также о том уважении, которое маршал Сталин и все русские люди питали по отношению к нему. Молотов подчеркнул также, что маршал Сталин очень высоко ценит визит президента в Ялту», — сообщал в Вашингтон посол США в СССР Уильям Аверелл Гарриман.

В Берлине известие о кончине Рузвельта вызвало совсем иную реакцию. Йозеф Геббельс тотчас позвонил Адольфу Гитлеру: «Мой фюрер, я поздравляю Вас! Рузвельт мертв! Звезды предсказывают, что вторая половина апреля принесет нам перемену».

Перемен, однако, не произошло. События развивались по плану, утверждённому Ставкой ВГК.

О Зееловских высотах и либеральных комментаторах

Взять столицу «тысячелетнего» Третьего рейха и поставить победную точку в Великой Отечественной войне Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин поручил войскам 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов. Ими командовали Маршалы Советского Союза Георгий Жуков, Константин Рокоссовский и Иван Конев. К участию в Берлинской операции были привлечены 2,5 млн человек, 7,5 тыс. боевых самолётов, 6250 танков и самоходных артиллерийских установок, а также 41,6 тыс. орудий и миномётов, которые ранним утром 16 апреля возвестили миру о начале финального сражения войны с Германией.

Мощный артиллерийский обстрел и массированный авиаудар 743 дальних бомбардировщиков стали прелюдией к главным событиям. Затем войска 1-го Белорусского фронта двинулись на штурм Зееловских высот. Немцы встретили их плотным огнём. Завязалось упорное и кровопролитное сражение.

Замысел Жукова заключался в том, чтобы «перемолоть» главные силы противника на подступах к Берлину и не допустить отступления немецких частей в город. Военный историк Алексей Исаев констатирует: «Основная идея первой фазы Берлинской операции была в том, чтобы отсечь обороняющиеся на Одере немецкие войска от Берлина. Точно так же в октябре 1941 года группа армий "Центр" окружила под Вязьмой основные силы Западного и Резервного фронтов на московском направлении».

Первые часы сражения не дали желаемого результата. Жуков позже вспоминал: «К 13 часам я отчетливо понял, что огневая система обороны противника здесь в основном уцелела и в том боевом построении, в котором мы начали атаку и ведем наступление, нам Зееловских высот не взять».

Несколько дней спустя их всё-таки взяли.

Заметим, Жуков не скрывал того, что при штурме высот были допущены просчёты, которые, как несложно догадаться, привели к потерям: «При подготовке операции мы несколько недооценивали сложность характера местности в районе Зееловских высот, где противник имел возможность организовать труднопреодолимую оборону. Находясь в 10–12 километрах от наших исходных рубежей, глубоко врывшись в землю, особенно за обратными скатами высот, противник смог уберечь свои силы и технику от огня нашей артиллерии и бомбардировок авиации… Вину за недоработку вопроса прежде всего я должен взять на себя».

О потерях на Зееловских высотах вот уже много лет идут горячие споры. К примеру, десятилетие назад «Новая газета» (№ 865) разразилась статьёй Александра Меленберга «Зееловские высоты: победа, которую мы потерпели». В глаза лез вынос (для него редакция не пожалела крупных букв): «В битве за Берлин погибли 361 367 солдат и офицеров».

Если доверять либеральной газете, то, провоевав четыре года и пройдя путь от Волги до Берлина, ратному делу наши деды и прадеды так и не научились. В результате в очередной раз закидали врага трупами красноармейцев.

Верить либеральным комментаторам на слово нельзя ни при каких условиях. Они и не такое наплетут. Алексей Исаев приводит данные реальных потерь: «Потери на Зееловских высотах часто смешивают с потерями во всей Берлинской операции. Напомню, что безвозвратные потери советских войск в ней составили 80 тыс. человек, а общие — 360 тыс. человек. Это потери трех фронтов, наступавших в полосе шириной 300 километров. Сужать эти потери до пятачка Зееловских высот просто глупо. Глупее только превращать 300 тыс. общих потерь в 300 тыс. убитых. Реально общие потери 8-й гвардейской и 69-й армий в период наступления в районе Зееловских высот составили около 20 тыс. человек. Безвозвратные потери составили примерно 5 тыс. человек».

Если же говорить о безвозвратных потерях в процентном исчислении от общей численности войск, принимавших участие в операции, то у 1-го Белорусского фронта они составили всего лишь 4,1%, а у 1-го Украинского фронта — 5%. Это совсем немного, если принимать во внимание масштаб и сложность решаемых задач. Для сравнения: фронты, которыми те же Жуков и Конев командовали в ходе Ржевско-Вяземской операции, потеряли соответственно 20,9 и 35,6% от своей общей численности. Как говорится, почувствуйте разницу!

Поскольку реальные цифры потерь не могут служить подтверждением мифа о горах трупов, которыми якобы был устлан путь к Зееловским высотам, фальсификаторам истории ничего не остаётся, как идти на ухищрения. Комментаторы — они и есть комментаторы…

Братья по оружию

Когда Зееловские высоты были преодолены, взору красноармейцев открылись окраины германской столицы. Этой поистине исторической минуты они ждали почти четыре года. Дольше них мечтали о ней только солдаты 1-й армии Войска польского, 12,5 тыс. из которых участвовали в штурме Берлина.

Что же касается 2-й армии Войска польского под командованием генерала Кароля Сверчевского, то она к 9 апреля 1945 года сосредоточилась севернее Болеславца, а затем действовала в составе войск 1-го Украинского фронта, нанося удар в направлении Дрездена.

Генерал Станислав Поплавский свидетельствовал: «В Берлинской операции принимала участие польская авиация, включая 1-й смешанный авиационный корпус, прибывший на фронт в апреле 1945 года и имевший в своем составе 300 боевых самолетов».

Таким образом, весной 1945-го плечом к плечу с красноармейцами с нацистами сражались и лучшие сыны польского народа. И вот теперь, в преддверии 70-летия Великой Победы, те из героев войны, кто дожил до юбилея, стали свидетелями кощунственной выходки нынешних польских правителей, которые в угоду американцам решили, что памятник Советско-польскому братству по оружию больше не должен возвышаться в центре Варшавы.

В ответ на эту и многие другие провокации официальной Варшавы стоит поддержать инициативы историка Алексея Плотникова, озвученные им 27 марта этого года на круглом столе «Польский вопрос в свете последних событий» (мероприятие было организовано Зиновьевским клубом МИА «Россия сегодня» и Российским институтом стратегических исследований). В их числе: создание стелы (памятного знака) командующему 1-й армией Войска польского генералу Зигмунду Берлингу; издание сборников документов «Правда о Катыни»; популяризация деятельности Союза польских патриотов, Ванды Василевской и других дружественных нам антифашистских польских деятелей и организаций. Официальные польские власти целенаправленно вытравливают память о них, надрывно прославляя боевиков Армии Крайовой. А ведь те в 1943 году не смогли защитить польское население в ходе Волынской резни, а в 1944–1945 годах стреляли в спины освобождавших Польшу красноармейцев. Современная элита Польши ощущает себя наследницей аковцев.

Котёл под Берлином

На шестой день сражения, к вечеру 21 апреля, войска 1-го Белорусского фронта вышли на северо-восточную окраину города. На следующий день 3-я гвардейская танковая армия Павла Рыбалко ворвалась в Берлин с юга.

22 апреля на оперативном совещании в имперской канцелярии Гитлер дал согласие на то, чтобы перебросить войска с Западного фронта на защиту Берлина. 12-й армии генерала Вальтера Венка было приказано идти на соединение с 9-й армией.

Однако и это, и другие решения фюрера уже не могли переломить ситуацию. 24 апреля войска 1-й гвардейской танковой армии Михаила Катукова и 8-й гвардейской армии Василия Чуйкова 1-го Белорусского фронта соединились южнее Бонсдорфа с 3-й гвардейской танковой и 28-й армиями 1-го Украинского фронта. Так в лесах юго-восточнее Берлина образовался котёл, в котором оказались главные силы 9-й полевой армии и часть сил 4-й танковой армии — до 200 тыс. солдат и офицеров, более 300 танков и штурмовых орудий, свыше 2 тыс. артиллерийских орудий и миномётов.

Попавшие в окружение части быстро лишились иллюзий пробиться к городу или прорваться на запад. Тщетными оказались и попытки генерала Венка вызволить их из окружения. Началась агония остатков германской армии, всего четыре года назад имевшей амбиции захватить чуть ли не весь мир.

Гитлеровцев, прорвавшихся в Берлин, было слишком мало для успешной обороны крупного города. А поставленные под ружьё фольксштурмисты, полицейские и юнцы из гитлерюгенда оказались плохой заменой разгромленным и попавшим в окружение кадровым частям вермахта. Бессмысленность дальнейшего сопротивления осознали и многие гитлеровцы. За первые девять дней мая нашим войскам сдались в плен 634 950 военнослужащих вермахта, в том числе 66 генералов и 10 424 офицера.

О тех, кто погиб за «пять минут» до Победы

Находясь на пороге неминуемого краха, наиболее ретивые нацистские изуверы продолжали убивать. В том числе и хлебнувших горя детей. Председатель международной общественной организации по архивной, поисковой и мемориальной работе «Обелиск» Эдуард Птухин приводит шокирующий факт, обнаруженный им в донесении начальника 4-го отделения отдела оргучёта и укомплектования 69-й армии майора Курочкина от 19 мая 1945 года. В документе сообщалось: «29.04.1945 г. из города Бранденбург в лагерь военнопленных (Шталаг ХI-А, Альтенграбов. — Э. П.) следовало 1500 мальчиков в возрасте до 15 лет, а в лагерь прибыло 15 человек, крайне истощены и измучены, остальные были расстреляны в пути содержания сопровождавшими их войсками СС…»

То, что выпало пережить родственникам красноармейцев, погибших за «пять минут» до Победы, хорошо показано в пронзительном фильме «Отец солдата», снятом выдающимся советским режиссёром Резо Чхеидзе.

Другую историю рассказала переводчица штаба 3-й ударной армии Елена Ржевская: «Шел ожесточенный бой уже в особом, девятом секторе обороны Берлина — в правительственном квартале. Нас вел присланный за нами боец Курлов. Вместе с ним когда-то подо Ржевом мы благополучно выскочили из немецкого мешка, горло которого затягивалось со страшной стремительностью…

У меня сохранились письма, которые Курлов получал из дома, с Урала… Жена писала Курлову обстоятельно и просто. И в том, как она оберегала его от всех своих тягот и переживаний, видна была верная и добрая душа. Если и сообщит что-либо тяжелое, так и то уже миновавшее: "Коля, Люда у нас очень болела, а теперь опять бойкая". И ни стона, ни жалобы, ни просто вздоха…

Курлов участвовал в штурме имперской канцелярии, одним из первых ворвался в здание и был смертельно ранен эсесовцем из личной охраны Гитлера. Это произошло, когда над Рейхстагом уже был водружен красный флаг».

Похоронки на тех, кто погиб в последние дни войны, приходили и после её окончания…