Витте и портсмут

Летом 1905 года в американском городе Портсмут началась русско-японская мирная конференция. Основной вопрос повестки дня: кому принадлежит Сахалин? Российскую делегацию в Портсмуте возглавлял Сергей Витте. В США он отправился, имея чёткие инструкции: Сахалин японцам не отдавать.

Русско-японские противоречия в Маньчжурии и отчасти в Корее стали причиной Русско-японской войны 1904–1905 годов. Отвергнув мирный вариант разрешения спорных вопросов, 24 января (6 февраля) 1904 года Япония разорвала дипломатические отношения с Россией, а 26 января (8 февраля) японское правительство официально отказалось принять посредничество какой-либо третьей державы в урегулировании назревающего конфликта. В ночь на 27 января (9 февраля) 1904 года без официального объявления войны Япония, подстрекаемая Великобританией и США, начала военные действия против России на море и на суше (война была объявлена на следующий день). Следует особо отметить, что территориальное размежевание России и Японии, оформленное договором 1875 года, в канун войны не ставилось под сомнение ни одной из сторон. Требуя прекращения оккупации Маньчжурии русскими войсками, Япония, однако, не оспаривала принадлежность острова Сахалин России. Но успехи японских войск, оккупировавших Корею, Южную Маньчжурию и Ляодунский полуостров, а также японского флота при Цусиме были в конце войны закреплены захватом Сахалина. 24 июня 1905 года 15-я японская дивизия генерала Харагути (14 тыс. человек) высадилась на острове и в течение трёх с небольшим недель сломила сопротивление немногочисленных, малообученных и разрозненных русских военных отрядов (1,2 тыс. офицеров и солдат регулярных войск; 3–6 тыс. неорганизованных ополченцев. Среди последних преобладали каторжане и ссыльнопоселенцы), безуспешно пытавшихся развернуть партизанскую войну. Значительная часть русских регулярных сил под началом военного губернатора Сахалина генерала Михаила Ляпунова капитулировала, другие были рассеяны. Сохранил боеспособность лишь отряд капитана Быкова (около 225 человек). Потеряв в боях 54 человека и вместе с тем нанеся японцам реальный урон, он после известия о сдаче в плен Ляпунова эвакуировался в Николаевск-на-Амуре¹.

Экипаж эскадренного броненосца «Император Александр III» наблюдает за тем, как японский флагман «Микаса» садится на мель. 1905 год

Довольно важным является то обстоятельство, что японские войска высадились на Сахалине уже после того, как в конце мая 1905 года при посредничестве президента США Теодора Рузвельта была достигнута договорённость о начале мирных переговоров между Японией и Россией. В инструкции министра иностранных дел России графа Владимира Ламздорфа первому уполномоченному России на переговорах Сергею Витте от 29 июня 1905 года особо предписывалось: «...Не следует упускать из виду, что захват русской территории состоялся уже по изъявлении обеими воюющими сторонами согласия на приступление к мирным переговорам»². При этом незыблемым оставалось решение Николая II признать «совершенно неприемлемыми с точки зрения достоинства России» несколько ожидаемых японских требований, в том числе «об уступке какой-либо части русской территории». Для твёрдого отказа японской стороне в её территориальных притязаниях к России в инструкции на имя будущего первого уполномоченного России от 28 июня 1905 года, подписанной министром Ламздорфом и утверждённой Николаем II, был даже заготовлен убедительный довод: «Отвергая требования об уступке какой-либо части российских владений, Вы можете указать на весьма существенное в данном случае обстоятельство, что за весь семнадцатимесячный период войны японские войска не заняли ни одной пяди русской земли…». Предвидя, что Япония будет «особливо настаивать на уступке о. Сахалин, некогда принадлежавшего Японии и благодаря богатым рыбным промыслам имеющего для экономии соседнего островного населения громадное значение», Николай II и Ламздорф объясняли своему уполномоченному недопустимость потери острова: «Передача японцам о. Сахалин имела бы для нас главным тяжелым последствием то, что единственно остающийся свободным пролив Лаперуза из северной части Японского моря в океан оказался бы в руках японцев и помянутое море стало бы почти также замкнутым, как ныне Черное; засим близость уступленного японцам Сахалина к устью Амура всегда действовала парализующим образом на наши судоходство и торговлю по названной реке и, наконец, ввиду важности, какую играет в Приморском крае речная система, мы всецело подпали бы под экономическую зависимость от Японии». Русский самодержец и его министр, казалось, выработали оптимальный компромисс по вопросу о Сахалине. «В случае надобности, — отмечалось в инструкции, — [Вы можете] заявить японским делегатам о готовности нашей предоставить Японии в этой области широкие льготы, которые она тщетно добивается в течение последних лет»³. Итак, привлекательность промысловых и других торгово-экономических выгод на острове, который должен остаться русским, должна была, по мысли царя, сделать японцев сговорчивее. Однако известие о японском вторжении на Сахалин обескуражило Николая II. Напротив тезиса инструкции о том, что в течение войны японцы не захватили «ни пяди русской земли», царь сделал помету: «Отпадает теперь, после высадки японцев на Сахалине»⁴.

18 (31) июля 1905 года — в день, когда японская дивизия установила полный контроль над Сахалином, министр иностранных дел граф В.Н. Ламздорф по поручению монарха направил С.Ю. Витте, прибывшему в Вашингтон, телеграмму, которая подтверждала неприемлемость «требования об уступке какой-либо части русской территории, а стало быть, и Сахалина». Отказываясь от уступки острова, русский царь, «в видах полюбовного соглашения», был готов предоставить Японии льготы «в области сахалинских рыбных промыслов». В ответной телеграмме на имя Ламздорфа от 21 июля (3 августа) Витте обязался принять «к руководству» данное повеление монарха, но обращал внимание главы внешнеполитического ведомства России «на силу самого, крайне неблагоприятного факта, что Сахалин в руках японцев…»⁵. 27 июля (9 августа) 1905 года в Портсмуте (США) открылась мирная конференция. 30 июля (12 августа) Николай II, как о том говорилось в телеграмме из МИДа на имя Витте, вновь признал «неприемлемыми» несколько японских требований, в том числе «об уступке Сахалина»⁶. Мирная конференция, проводимая под эгидой президента США Т. Рузвельта, поначалу зашла в тупик после отказа русской делегации удовлетворить главные требования японского правительства. Но затем стороны перешли к подробному обмену мнениями по спорным вопросам. 2 (15) августа 1905 года глава японской делегации барон Дзютаро Комура обосновывал притязания своего правительства на Сахалин. «Из многих доводов, представленных Комурой в защиту японских предложений, — докладывал С.Ю. Витте в Петербург, — главные следующие: народ считает, что остров этот был отнят у Японии, когда она была бессильна, что ныне он фактически никогда не примирится с мыслью возврата этого острова России, что такой возврат не может водворить прочного мира. Затем Комура заявил, что Япония готова представить гарантии, что она не будет пользоваться островом с стратегическими целями и что это владение не послужит угрозой Уссурийскому краю». Аргументы японского дипломата заставили Витте обратиться к государю за «дополнительными указаниями». В шифрованной телеграмме, адресованной Витте из МИДа 2–3 (15–16) августа, сообщалось о желании царя «знать, в чем, по мнению Вашему, могли бы заключаться указания» в вопросе о Сахалине. Получив телеграмму Витте, Николай II оставил на ней свою резолюцию: «Об уступке Сахалина не может быть и речи. Русский народ не простил бы мне уступки пяди земли неприятелю…». Витте, со своей стороны, пока не решался открыто инициировать ревизию позиции официального Петербурга. 4 (17) августа он уведомил МИД, что «мы не дали никому ни малейшего повода полагать, что отступим от нашего решения…». В то же время он сослался на «общественное мнение» Америки, которое «склонно признавать, что раз мы имели несчастье потерять Сахалин и он фактически в руках японцев, то Япония имеет право на извлечение из этого факта соответствующей выгоды и что Японии трудно будет отказаться от того, что приобретено успехами ее флота»⁷.

Во время переговоров в Портсмуте японцы упорно настаивали на передаче им Сахалина

Вопрос «о Сахалине» оставался неразрешённым. Стороны перешли к переговорам по другим вопросам, но неоднократно возвращались к пропущенной теме. В телеграмме, направленной в МИД 5 (18) августа, С.Ю. Витте впервые высказался в пользу уступки Сахалина Японии. «Вопрос о Сахалине крайне важен, — писал он, — так как это — территория, бывшая в нашем владении, может представить большие богатства и служит аванпостом Амура. Но японцы ранее нас имели некоторые права собственности на Сахалин, богатством его мы не пользовались и долго не пользовались бы. Японцы предлагают гарантировать, что Сахалин не будет служить для стратегических и агрессивных действий против нас. Если Сахалин будет в нашем владении, то все-таки проходимые большими судами проливы будут под действием японцев. Главное же несчастье наше, что Сахалин — в руках японцев, и я не вижу возможности, по крайней мере в ближайшие десятилетия, его отобрать». Изложив свою частную точку зрения, Витте требовал «срочных указаний». Реакция Николая II на содержание телеграммы Витте была категорической: «Сказано было — ни пяди земли, ни рубля уплаты военных издержек. На этом я буду стоять до конца…»⁸. Итак, Витте, любивший впоследствии козырять своей непреклонностью на Портсмутской конференции, на деле дрогнул под натиском японских требований. Теперь всё зависело от воли русского царя, которая оставалась по-прежнему неизменной.

В тот же день японская делегация обусловила свой отказ «от требования возмещения ей расходов на военные издержки с возмещением ей расходов за военнопленных» принятием русской стороной следующего своего предложения (согласно пересказу С.Ю. Витте): «Северная часть Сахалина по 50-й градус северной широты останется в нашем владении, южная — во владении Японии. Япония гарантирует полную свободу плавания по Лаперузову проливу, а мы — по Татарскому; но Японии за отдачу во владение нам северной части Сахалина должно быть уплачено 1.200.000.000 иен…». С.Ю. Витте так прокомментировал новые японские предложения: «По нашему мнению, было бы удобно отдать весь Сахалин, но ничего не платить, но на это японцы не согласны, так как им нужны деньги; кроме того, у нас есть государственные люди, которые придают особое значение владению в особенности северной частью Сахалина. Во всяком случае, на сумму, указанную японцами, нам представляется невозможным согласиться, так как это равносильно уплате военных расходов». Витте вновь просил «указаний». На этот раз «указаний» монарха пришлось просить и графу В.Н. Ламздорфу. Николай II в очередной раз подтвердил незыблемость своей позиции: не отдавать врагу ни Сахалин, ни пол-Сахалина. Резолюция царя на докладе Ламздорфа гласила: «В сущности, японцы перетасовывают свои требования: отдача половины Сахалина и уплата такой огромной суммы за северную часть нисколько не меняют моего основного взгляда — ни пяди земли, ни рубля контрибуции или вознаграждения издержек, что одно и то же. Значит — это неприемлемо…». 6 (19) августа Витте телеграфировал в Петербург, что в связи с резолюцией государя («Сказано было — ни пяди земли…») считает, «что дальнейшие переговоры будут совершенно бесполезными». 7 (20) августа президент США Т. Рузвельт лично побуждал русских уполномоченных достичь с японскими дипломатами соглашения, по словам Витте, «посредством уступки японцам Сахалина, который уже находится фактически во владении их и который, по его мнению, мы, не имея флота, не можем надеяться вернуть». Ознакомившись с мнением Т. Рузвельта, сообщённым ему в телеграмме Витте, Николай II выразил скептическое отношение к самой возможности заключения мирного договора с Японией в Портсмуте. На телеграмме Витте он оставил свою резолюцию: «Все равно эта мера (уступка Сахалина. — В.В.) ни к чему не приведет. Японии до зареза нужны деньги, мы их ей не дадим, и в этом мы никогда не сойдемся. Дальше тянуть это неопределенное положение бесцельно»⁹.

После Портсмута за Сергеем Витте прочно закрепилось прозвище Граф Полусахалинский

Итак, царь был готов продолжать войну. Однако мнение С.Ю. Витте уже явным образом было совершенно иным. 8 (21) августа он направил в Петербург новую телеграмму, в которой предлагал принять предложение американского президента: «Вчера Вам телеграфировал мнение Рузвельта. Думаю, что после конференции, когда все узнают, что происходило на ней, то миролюбивое общественное мнение признает, что Россия была права, отвергнув военное вознаграждение, но не станет на нашу сторону по вопросу о Сахалине, ибо факты сильнее всяких доводов и соображений; между тем факт тот, что [если] Сахалин в руках японцев и мы хотим, чтобы вина в безрезультатности конференции пала исключительно на Японию, то нельзя отвергать и уступку Сахалина, и возвращение военных расходов. Если в наши виды входит, чтобы в будущем Америка, а за ней Европа, стала на нашу сторону, то необходимо дать окончательный ответ, приняв во внимание мнение Рузвельта…»¹⁰. Таким образом, Сергей Юльевич был сломлен. Он был готов и к уступке Сахалина, и к уплате контрибуции японцам. Взамен он сулил своему государю некий фантастический переход «Америки, а за ней Европы» с их «миролюбивым общественным мнением» на «сторону» России.

(Продолжение следует)

В шапке: эскадренный броненосец «Князь Суворов», крейсеры «Аскольд» и «Новик» на рейде Владивостока

1 См.: Левицкий Н.А. Русско-японская война 1904–1905 гг. — М., 2003. — С. 407–422.

2 Русско-японская война 1904–1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России/Сост. В.В. Глушков, К.Е. Черевко. — М., 2006. — С. 307–308.

3 Там же. — С. 305–306; в документе — неточность: Сахалин прежде никогда не находился в полном владении Японии.

4 Там же. — С. 305.

5 Русско-японская война 1904–1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России/Сост. В.В. Глушков, К.Е. Черевко. — М., 2006. — С. 312–313.

6 Там же. — С. 315.

7 Русско-японская война 1904–1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России/Сост. В.В. Глушков, К.Е. Черевко. — М., 2006. — С. 320, 321.

8 Там же. — С. 323.

9 Русско-японская война 1904–1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России/Сост. В.В. Глушков, К.Е. Черевко. — М., 2006. — С. 323–325.

10 Там же. — С. 325–326.