День брежневской конституции

День Седьмое октября — красный день календаря. Нет ли тут опечатки? Многие забыли про этот праздник, хотя больше десяти лет он был нерабочим днём.

Леонид Брежнев с членами Совета Министров СССР. 1970-е годы

День Конституции развитого социализма. В Сети можно посмотреть выпуски программы «Время» 1977 года. Обсуждение Конституции, торжественные пересуды о ней, наконец, триумфальное голосование в Верховном Совете СССР… Короткие реплики депутатов. В основном — рабочие и колхозники, передовики. Ещё — инженеры, чабаны, офицеры. Вроде бы привыкшие к докладам и наградам, но говорят сбивчиво, смущаются, декламируя. Однако улыбки искренние — с обнажением неидеальных зубов. Одёжка у народных избранников тоже вполне обыкновенная, доступная любому производственнику. Что ж, депутатство тогда приносило сравнительно небольшие привилегии и командировочные. А избирали настоящих представителей большинства. Конечно, они (во многом, как и нынешние думцы) не имели реальной власти, лишь демонстрировали пристойную декорацию.

В числе народных избранников мы узнаём и представителей художественной интеллигенции. Их немного, но они бросаются в глаза. Счастье в глазах Донатаса Баниониса. Неужели искренне? Или мастерски играет положенную роль? А вот и Брежнев! Он уже нездоров, с трудом держит правильную интонацию.

Какой праздник без песни? Композиторы расщедрились, певцы не подвели. В этих словах — официальная правда того времени, его витрина:

Оно из Кузбасса, оно из Магнитки…

Или:

Отчизна свободы щедра и добра.

В сыновней любви мы нежны и тверды.

Любить — это значит беречь от беды.

Таков был дух тогдашнего добротного официоза — «щедра и добра». Более доброго времени с тех пор у нас не случалось.

Что это: сплошная показуха или всё-таки был повод для радости? Судите сами. Ортодоксы критиковали новую Конституцию за отказ от революционных идей. Это была Конституция примирения. Никакой диктатуры пролетариата, отныне у нас любое социальное происхождение уважаемо. А как иначе, если речь идёт о «научно-технической революции»? Советские люди получили новые права: например, право на жилище. Для любого общества это достижение. Было зафиксировано ранее не свойственное советской цивилизации стремление сохранять культурное наследие, исторические памятники.

«Хлеб нового урожая — в закрома Родины!» — популярный лозунг 1970-х годов

Однако вот  ключевые постулаты, статья 45.

Так было. И бесплатные учебники тоже реальность. Мы уже отвыкли от такого порядка вещей. Отмечу, что здесь речь идёт не просто о «всеобщем среднем» — обязательном и непременном, но и о бесплатном высшем образовании. За такие права имеет смысл бороться.

Пройдёт ещё лет десять, и вряд ли кто-то сумеет оценить важность образовательных гарантий. Потому что мы утрачиваем основы просвещения, азы…

И высококлассных специалистов у нас наберётся, как в XVIII веке. Вы укажете мне на оазисы просвещения в нашем вавилоне? Есть, конечно, и сегодня всяческие живые уголки. Только в ХХI веке действует суровая закономерность: чего не существует в массовом измерении — того не существует вовсе. Времена Царскосельского лицея прошли. Мы атакуем бронетранспортёр со шпагой д`Артаньяна… Лишь первоклассное всеобщее образование имеет значение в борьбе за будущее. И авторы Конституции-77 мыслили куда более трезво и дальновидно, чем правители последних 25 лет. Теперь государственные мужи как о чём-то привычном и законном говорят о капитале, который необходим каждой семье, чтобы дать образование ребёнку. И с каждым годом учёба становится всё в большей степени платной. Система отбора способных школьников скукожилась. Варварство занимает бастионы у цивилизации. Мы бы, признаться, потребовали возвращения 45-й статьи той давно забытой Конституции. Такие бастионы отдавать нельзя.

Многие тогдашние советские наработки ныне воспринимаются как принадлежность западного мира. Прежде всего это два кита современности — толерантность и политкорректность. Слов таких в СССР не знали, зато принципы были проработаны именно у нас, на Старой площади и в Кремле, разумеется, с учётом нашенских реалий. Нынешние постсоветские независимые государства удалились от брежневской Конституции гораздо дальше, чем современные США, Швеция или Франция. У нас (вовсе не только в России — во всех без исключения бывших республиках СССР!) принято щеголять неполиткорректностью, демонстрировать интеллектуальную оснастку ностальгических Средних веков.

Самый спорный узел Конституции-77 — 6-я статья, о которой люто спорили в 1989–1990 годах, на суицидальном этапе «перестройки».

Вроде бы примета диктатуры. Даже в сталинской Конституции власть партии — единственной на всю страну — не провозглашалась столь категорично. В условиях однопартийной системы КПСС из партии превратилась в некое открытое сословие. Быть может, о чём-то подобном мечтал император Пётр, создавая Табель о рангах. Партийная вертикаль так и остаётся самой успешной — действенной и дисциплинированной — системой управления на нашем пространстве. Весной 1990-го Горбачёв согласился на упразднение 6-й статьи, а фактически отнял власть у партийных органов ещё в 1989-м. И за два года в стране резко увеличивается преступность, разворачиваются кровавые межнациональные распри, а госдолг вырос в несколько раз. Покуражились.

Леонид Брежнев среди строителей Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. 1978 год

В Основном законе шла речь и о вере.

Что здесь примечательно? Прежде всего само признание, что через 60 лет после Октябрьской революции в СССР есть верующие. И их права защищены. Мирный переход ко всеобщему атеизму не состоялся. Насильственный тем более. Антирелигиозный пыл к 1977 году поугас, хотя, безусловно, государственная машина работала на воспитание атеистов.

Леонид Ильич любил встречать гостей и делал это со всей широтой русской души

Конституция 1977-го не идеальна, но во многом оптимальна. И, главное, в ней заложен потенциал мирного развития с постепенным совершенствованием общественной и экономической жизни. Во всех бывших республиках СССР после 1991 года законодательство радикально изменилось. На первый взгляд и новые законы выглядят пристойно. Хотя, если разобраться, ценности поменялись, и совсем неслучайно все мы живём в атмосфере бесконечных распрей.

Недолго продолжалась эпоха мирного труда. Всего лишь через два года СССР вступил в Афганскую войну. Там приходилось сражаться с силами, вроде бы далёкими от идеалов западных демократий, и наши политики явно недооценили реакцию США на события в Афганистане. Американская дипломатия сработала энергично, а бизнес поддержал администрацию Картера в борьбе с «советской угрозой». Начинался последний пик «холодной войны», перейти который удастся лишь одной из двух сверхдержав ХХ века. Это была роковая ошибка: кончилась разрядка, рассеялся развитой социализм. Идеологи начали опасную игру на повышение ставок, а это всегда означает торжество радикализма над здравым смыслом. Но Конституция 1977-го осталась как памятник вегетарианским временам, о которых, как пелось в те времена, нельзя «думать свысока». Нам есть чему поучиться у того Основного закона.

Александр Орлов, Арсений Замостьянов