Донос на андропова

«Вся республика должна страдать, в этом во многом виновен Андропов». Это один из пунктов обвинения, содержавшихся в анонимке, поступившей в адрес Секретариата ЦК ВКП(б). Уже одного такого словесного демарша было достаточно, чтобы основательно подпортить человеку карьеру. Однако в данном случае события развивались с точностью до наоборот.

21 апреля 1950 года на заседании Секретариата ЦК ВКП(б) обсуждался вопрос «Заявление т. Петрова о секретаре ЦК КП(б) Карело-Финской ССР т. Андропове» (протокол № 500, п. 81. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 504. Л. 19; Оп. 118. Д. 830. Л. 54). На заседании присутствовали Георгий Маленков, Пантелеймон Пономаренко, Николай Михайлов, Николай Пегов, Матвей Шкирятов, завотделами и заместители заведующих отделами ЦК. Отделу партийных, профсоюзных, комсомольских органов ЦК ВКП(б) поручалось «произвести необходимую проверку и о результатах доложить Секретариату ЦК». Ответственными за организацию проверки назначались зам. заведующего отделом Афанасий Дедов и зампредседателя Комиссии партийного контроля Матвей Шкирятов (там же. Л. 19). Обычно результаты выполнения подобных поручений ничем хорошим не заканчивались.

В материалах к заседанию Секретариата ЦК содержатся документы, позволяющие осветить данный сюжет в деталях (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 830. Л. 54–74). Основанием для постановки вопроса на секретариате послужила записка Шкирятова Маленкову от 12 апреля 1950 года. В ней сообщалось, что в КПК поступило заявление т. Петрова о «неправильном поведении» Юрия Андропова. Шкирятов написал:

«В заявлении сообщается, что т. Андропов, будучи секретарем ЦК комсомола республики и более двух лет вторым секретарем ЦК КП(б), всегда поддерживал Куприянова [Куприянов Геннадий Николаевич — бывший первый секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР, арестован 17 марта 1950 года в связи с «Ленинградским делом». — Ю.В.] и как ведающий в ЦК вопросами промышленности не принимал должных мер по устранению серьезных недостатков в работе министерств и предприятий» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 830. Л. 55).

Изучением вопроса непосредственно занимался инструктор отдела партийных, профсоюзных, комсомольских органов ЦК ВКП(б) Иван Шашелев. По итогам проведённой в течение 5,5 месяцев проверки заявления Петрова 5 октября 1950 года Маленкову была представлена записка. В ней указывалось: «В результате проверки, проведенной на месте, установлено, что обвинения, выдвинутые в заявлении против т. Андропова, в основном не подтвердились» (там же. Л. 64).

Автор записки отмечал, что на третьем пленуме ЦК КП(б) (на этом пленуме 25–26 января 1950 года снимали Куприянова) Андропов признал свою вину в недостаточной принципиальности в отношении ошибок и недостатков, допущенных в руководстве республикой. Он воспринял правильно острую критику в свой адрес, высказанную на пленуме, и добросовестно исправляет недостатки в своей работе. По оценке проверяющего, «обвинения т. Андропова в подхалимстве, зажиме критики, избиении кадров и недостойном поведении в быту являются необоснованными» (там же).

Также в ходе проверки было установлено, что подпись в заявлении под фамилией Петрова вымышленная. В записке констатировалось, что «после тщательной проверки этого заявления бюро ЦК КП(б) доложило о результатах на пленуме ЦК КП(б) республики, состоявшемся 26–27 сентября с.г. [пятый пленум ЦК КП(б) КФССР. — Ю.В.]» (там же). Заключение записки было следующим: «Считаем возможным рассмотрение вопроса на этом закончить» (там же. Л. 65).

Записка завизирована 7.10.1950 Григорием Громовым, заведующим отделом партийных, профсоюзных, комсомольских органов ЦК ВКП(б), и его заместителем Евгением Громовым. Судя по тому, что вопрос сняли с контроля 9 октября 1950 года, его рассмотрение действительно завершилось и больше на заседание Секретариата ЦК не выносилось.

Секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР Юрий Андропов. 1940-е годы

В ходе работы с документами удалось не просто ознакомиться с оригиналом заявления вымышленного «т. Петрова», но и ответить на вопрос: кто же скрывался за этим анонимным посланием? Таким образом, расследование инструктора ЦК ВКП(б) И.Ф. Шашелева получило сегодня реальное продолжение. Написание «заявления т. Петрова» наверняка потребовало немало времени, оно не сочинено за один присест.

Текст написан от руки карандашом на 16 страницах ученической тетради в линейку (8 листов с оборотом). Письмо, адресованное Шкирятову в КПК, датировано 4.03.1950 (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 830. Л. 56–63об.). Прошло более месяца после третьего пленума ЦК Компартии республики, на котором обличали и «снимали» Куприянова.

В начале послания автор возмущался тем, что 2,5 года секретарь ЦК КП(б) Андропов был непринципиальным, «и вдруг появилась резкая принципиальная линия» (там же. Л. 56): «Кто же в теперешнее время против скажет, как было раньше при Куприянове… Разве он, будучи секретарем ЦК комсомола, … не говорил много раз — Г.Н., Г.Н. и так без конца?», всегда «смотрел в рот Куприянову» (там же. Л. 56об.). Автор записки в КПК подчеркнул, что подобное Андропов «делал хитро, но заметить мог подобный момент каждый. Ну а разве проводил он что-нибудь самостоятельно раньше, чем не заручившись благословлением или поддержкой Куприянова? Он уже знал, что нравится Куприянову, как и что нужно сказать и когда…

И, конечно, все подобное приводило к тому, что в ЦК комсомола работа якобы шла блестяще, недостатков не было и вообще… числился передовым. Хотя все знали то, что комсомольская организация имела малый рост и была малочисленной» (там же.  Л. 57–57об.). Последняя фраза свидетельствовала, что «вымышленный» т. Петров обладал информацией, которую можно было получить исключительно в партийном или комсомольском аппарате. Другое обвинение — по поводу того, что в ЦК КП(б) народ видел «наличие подхалимства, зажима самокритики», а Андропов «придерживался иного, чуждого партии поведения», «ставил на первый план свое благополучие» — идентифицировало анонима как партийного аппаратчика (там же. Л. 58–58об.).

Данное ощущение усилилось после чтения критической характеристики работы Андропова в Петрозаводском горкоме партии в период восстановления освобождённой столицы и в ЦК Компартии по руководству промышленностью республики. Автор записки утверждал: город «…восстанавливался, строился, конечно, не из-за Андропова… Народ сам рвался на восстановление…» (там же. Л. 57об.–58).

В области промышленности констатировалось хроническое невыполнение планов, хищения и т.п. явления, провалы в рыбной, мясо-молочной, пищевой отраслях, промышленности строительных материалов, которые курировал секретарь ЦК КП(б) Юрий Андропов (там же. Л. 58об.–59). «Спрашивается, дал ли Андропов настоящий коммунистический ход делу исправления, ликвидации вопиющих безобразий?» — вопрошал «т. Петров» (там же. Л. 61).

Ответ подразумевался отрицательный, поскольку «Андропов забывает указания И.В. Сталина», а именно «Андропов кадров не ценит и не умеет ценить и в своей работе не руководствуется золотыми словами И.В. Сталина о том, чтобы ценить кадры как золотой фонд партии и государства». Наоборот, докладывал аноним, Андропов осуществлял «избиение людей без разбору», «угодничал, занимался подхалимством, глушил и зажимал самокритику» (там же. Л. 62–62об.).

Явное стремление блеснуть познанием трудов партийного вождя, подкованность автора послания в сталинской теории и особенно знание сталинских положений в области работы с кадрами показывало, что автор заявления, вероятно, обучался в партийном учебном заведении, а не занимался лишь самообразованием, плюс профессионально работал с кадрами.

Член Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР Юрий Андропов. 1970-е годы

«Т. Петров» не смог удержаться, чтобы не обвинить Андропова даже в том, что объект его критики «учился во время работы в двух вузах. Из-за этого ему приходилось по личным мотивам и для личного благополучия соглашаться во всем с Куприяновым» (там же. Л. 62об.). Следует сказать, что Андропов действительно заочно обучался в Московской ВПШ и на историческом отделении Карело-Финского государственного университета. Однако это официально поддерживалось, так как нужны были образованные и квалифицированные партийные работники, а высшее образование имели единицы.

В различных документах часто встречаются критические сюжеты в отношении руководящих работников, которые числились в учебных заведениях в течение многих лет, но никак не могли их окончить. Для Андропова же тяга к знаниям, стремление к повышению своего интеллектуального развития всегда являлись отличительной чертой. Не забыл аноним также просигнализировать о «неправильном поведении» Андропова в личном быту, правда, фраза получилась какая-то сатирическая: «Бросил жену чуть ли не с тремя детьми» (там же. Л. 63).

Письмо в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) заканчивалось констатацией факта о «политическом банкротстве Куприянова», но, — восклицал автор, — «где был Андропов?». А он, оказывается, «теперь повернулся на все 360 градусов», хотя именно «Андропов знал все стороны плохой работы этого банкрота». Резюме анонимного сочинения об Андропове: «Вся республика должна страдать, в этом во многом виновен Андропов» (там же. Л. 63–63об.).

Такой «сигнал» поступил в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) в начале марта 1950 года из Петрозаводска. В записке инструктора ЦК И.Ф. Шашелева по итогам проведённой проверки не назван конкретный автор анонимного письма, но отмечалось, что подобного рода заявления в отношении Андропова высказывали на пленумах члены ЦК КП(б) Яковлев и Королёв. Кто они? Иван Яковлев — бывший секретарь ЦК КП(б) КФССР по пропаганде и агитации, окончил Академию общественных наук при ЦК ВКП(б), в 1948–1956 годах — ректор Карело-Финского государственного университета, кандидат исторических наук. Михаил Королёв, как и Яковлев, входил в ближайшее окружение Куприянова. С начала войны до января 1943 года он был комиссаром партизанского отряда «Красный партизан», награждён двумя орденами Красного Знамени. С 1943 года — секретарь Кемского райкома партии.

В 1946 году по рекомендации Куприянова Королёва направили на очное обучение в Московскую ВПШ, после окончания которой он получил распределение на должность зав. оргинструкторским отделом Новосибирского обкома партии. По настоянию Геннадия Куприянова он вернулся в Карелию на должность зав. оргинструкторским отделом ЦК КП(б) КФССР (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 127. Т. 2. Д. 1347), стал членом бюро ЦК.

Королёв высказывал желание написать диссертационную работу о партизанском движении в Карелии. Косвенные свидетельства по поводу авторства записки в КПК в лице М.Ф. Королёва (признаки партийного образования, владение внутриаппаратной информацией, должностная функция по работе с кадрами) подтвердились сопоставлением почерка записки «т. Петрова» (в РГАСПИ) и текста оригинала выступления Королёва на третьем пленуме ЦК КП(б) с правкой автора, в котором большой абзац вставки в конце машинописного текста выступления написан от руки (НА РК. Ф. П-8. Оп. 1. Д. 3942. Л. 153). Вот кто был анонимным «т. Петровым» — заворг ЦК Компартии республики.

В аппарате ЦК КП(б) М.Ф. Королёв распространял информацию «об избиении руководящих работников». Эта кампания была направлена в первую очередь против второго секретаря Ю.В. Андропова. Бюро ЦК 27.04.1950 приняло решение об освобождении Королёва от занимаемой должности. Одним из поводов послужила информация, что он скрыл факты личной связи с Куприяновым, в личной переписке изъявлял желание работать под его руководством (Национальный архив Республики Карелия. Ф. П-8. Оп. 1. Д. 3944. Л. 53). Четвёртый пленум ЦК КП(б), проходивший 30–31 мая 1950 года, принял отдельное постановление «О Королёве», в котором записано: «За непартийное поведение после 3-го пленума вывести из состава членов бюро и освободить от обязанностей зав. отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов Королёва М.Ф.» (НА РК. Ф. П-8. Оп. 1. Д. 3944. Л. 1).

Юрий ВАСИЛЬЕВ, доктор исторических наук