Судьба Малюты Скуратова

В историю он вошёл не под настоящим именем — Григорий Бельский, а под прозвищем Малюта, данным ему то ли из-за малого роста, то ли из-за его же присказки «молю тя…». Фамилия Скуратов тоже придуманная: Григорий-Малюта получил её «в наследство» от отца — Лукьяна Бельского по прозвищу Скурат, которое обозначало вытертую замшу. Филолог Александр Панченко предположил, что Скуратова-старшего называли так из-за плохой, болезненной кожи.

Бытует популярная точка зрения, будто Григорий Бельский стал едва ли не создателем опричнины и её «идейным вдохновителем». На самом деле к появлению опричнины Малюта не имел никакого отношения, более того — он прошёл все её ступени начиная с низшей позиции. Его род не принадлежал к числу выдающихся и известных фамилий, поэтому ключевых постов Григорий Бельский долгое время не занимал, а в источниках впервые упоминается только в 1567 году (то есть через два года после учреждения опричнины) в связи с событиями Ливонской войны. Со временем, однако, он смог приблизиться к Ивану IV и стать одним из его наиболее близких советников — Малюта возглавил в опричнине сыскную службу.

В 1569 году Скуратов-Бельский вёл следствие против двоюродного брата царя Ивана IV — удельного князя Владимира Старицкого, подозревавшегося в измене. Дело строилось вокруг показаний царского повара Молявы, который якобы признался в подготовке отравления Ивана IV по наущению Владимира Старицкого. В качестве доказательства были предъявлены яд в виде порошка, обнаруженный у Молявы, и 50 рублей, выданных как «вознаграждение» за цареубийство. В октябре 1569 года князя Владимира Старицкого вызвали в Александрову слободу и при подъезде к ней арестовали. Обвинение в измене ему зачитали Малюта Скуратов и Василий Грязный. Старицкого убили (предположительно, его заставили выпить яд), затем уничтожили его родственников. Повара Моляву умертвили ещё раньше.

В том же 1569 году, по некоторым данным, Скуратов-Бельский собственноручно задушил в Тверском Отроч Успенском монастыре сосланного митрополита Московского Филиппа (Колычева), на что, вероятно, получил разрешение царя. В дальнейшем Малюта сыграл ведущую роль в организации похода против Новгорода и Пскова, так как жителей этих городов заподозрили в симпатиях к польскому королю и желании перейти под власть Речи Посполитой. Всё это превратило его имя в символ жестокости и душегубства: Малюте и его людям приписывают многочисленные зверства и массовые расправы над невинными людьми. В народе возникли пословицы, связанные с известным опричником: «Не так страшен царь, как его Малюта», «По тем улицам, где ты ехал, Малюта, кура не пила» (то есть не осталось ничего живого). Образ кровавого мучителя настолько укрепился в народной памяти, что отделить правду от вымысла в этих сведениях очень непросто. Отсюда же и множество вопросов о том, что из приписываемого Малюте Скуратову действительно произошло в реальной жизни, а что являлось лишь народной легендой.

В 1571 году Москва серьёзно пострадала от разрушительного набега крымского хана Девлет-Гирея I. Предотвратить разорение столицы опричное войско оказалось не в состоянии. Следствием о том, как это стало возможным, вновь ведал Малюта Скуратов, в результате чего казнили нескольких видных опричных воевод. Годом позже опричнину отменили, само употребление такого слова отныне каралось ударами кнута, но Григорий Бельский-Скуратов уцелел и своих позиций при дворе Ивана IV не утратил. Он даже был дружкой на царской свадьбе, когда Иван женился на Марфе Собакиной, дальней родственнице Малюты. Царь доверял ему дипломатические переговоры с Крымом и Речью Посполитой, а затем назначил командовать государевым полком в продолжавшейся Ливонской войне.

В Ливонии во время штурма крепости Вейсенштейн (сегодня это город Пайде в Эстонии) Малюта Скуратов шёл во главе войска. 1 января 1573 года его смертельно ранили. На помин его души Иван IV дал 150 рублей — сумму, огромную по тем временам. Местом захоронения Скуратова считается Иосифо-Волоколамский монастырь, хотя могила не сохранилась. Согласно альтернативной версии, он похоронен в Москве, в фамильном склепе в церкви Святого Антипия на Колымажном дворе, в приходе которой располагался его дом. Каменный храм, сохранившийся до наших дней, имел два престола: главный, во имя святого Антипия, и в приделе в честь святого Григория Декаполита — святого покровителя Григория Бельского.

После гибели Малюты его вдова получала пожизненную пенсию, что явилось уникальным случаем в истории России XVI века. Сыновей у Бельского-Скуратова не было, однако родились три дочери, каждой из которых устроили выгодный брак. Старшая стала женой Ивана Глинского — двоюродного брата Ивана IV по материнской линии. Другая, Мария, вышла замуж за Бориса Годунова, впоследствии стала царицей и была убита сторонниками Лжедмитрия I. Третья дочь Малюты, Екатерина, стала женой Дмитрия Шуйского. Согласно преданию, именно она поднесла отравленный кубок с вином полководцу Михаилу Скопину-Шуйскому. Его смерть открывала дорогу к престолу для её супруга — ещё одна дочь Малюты могла стать царицей. Однако этого, как известно, не произошло: Василий и Дмитрий Шуйский вместе с Екатериной умерли в польском плену.