Неразгаданный Василий Лановой

16 января народному артисту СССР Василию Лановому исполнилось бы 90. Судьба отпустила ему 87, и эта большая жизнь до краёв была наполнена любимой работой и служением Отчизне.

Сто, без малого, ролей в кино. Более пятидесяти – в театре. Свыше семидесяти авторских литературно-поэтических программ. Количество шефских концертов и встреч со зрителями просто не поддаётся исчислению. И, конечно же, «Бессмертный полк» - сопредседателем движения Василий Семёнович был многие годы. Его смело можно было назвать счастливым человеком, но не любил Лановой этого выражения: «Есть в нём что-то самодовольное. Но в одном смысле мне действительно посчастливилось – мне удалось выжить и реализоваться: я играл в произведениях Толстого, Грина, Булгакова, читал Пушкина! Мне грех гневить Бога!»

А автору этих строк остаётся благодарить судьбу за многочисленные встречи с любимым артистом. В его капитана Грея я была влюблена -  как, наверное, и все девчонки Советского Союза. Впрочем, только ли девчонки! Он сумел покорить всю прекрасную половину огромной страны.

Капитан Грей

А потом настал черёд поручика Шервинского. Вот как вспоминала о «Днях Турбиных» Валентина Титова:

«Басов собрал потрясающий актёрский ансамбль, но тогдашнее киноначальство не во всём было с ним согласно. И самый большие претензии были как раз к Лановому – тот, кому доверили играть Павку Корчагина, не имеет морального права «опускаться» до белого офицера! Как Владимир Павлович сумел его отстоять – уму непостижимо: за «упрямство» можно было получить «волчий билет» в кинорежиссуре. Когда я впервые увидела Ланового на площадке, просто обалдела: стройный, точёный, с изумительными глазами-маслинами. Я ему в лицо смотреть поначалу боялась. Сцены Шервинского с Еленой – это просто штучная работа: так целомудренно сыграть страсть! Нынешний «герой» в такой же ситуации как бы поступил? Ну, хапнул бы её - и дело с концом. И было бы скучно: смотреть нечего, сопереживать некому.  Работать с Василием Семёновичем было удивительно легко, он был профессионалом высочайшего класса, очень требовательным к себе. Это и нас, его партнёров, заставляло «подтягиваться». Не каждый красивый человек проносит через всю жизнь достоинство: если душа скрючивается, она перестает соответствовать внешней красоте. Вот у Василия Семёновича это равновесие было».

Требовательность к себе у Ланового была действительно предельной:

«Если успех – результат напряжённой работы, а не ловкой раскрутки – честь и хвала тому, кто его заслужил. На первом курсе мы были абсолютно уверены, что можем сыграть всё, что угодно. И первая известность кружила головы тем, к кому она приходила. Это к четвёртому мы начинали понимать, как мало пока умеем, а с приходом в театр головокружение и вовсе проходило. Я почти шесть лет выходил только в массовках и эпизодах. Но из родного Вахтанговского не ушёл. Русскому актёру это свойственно, для него театр – дом. И домом остаётся в любые времена».

А «Офицеры» были любимым фильмом всей нашей семьи, в которой три поколения военных. К роли Ивана Вараввы Лановой относился с особым трепетом:

«Она в моей актёрской биографии занимает совершенно особое место. Работать было и радостно, и трудно: соединить героику и романтику совсем не так просто, как это кажется на первый взгляд. Ведь поначалу от неё отказывался, не понимая, что мне даст роль третьестепенного персонажа. Центральный герой – Трофимов, вторая по значимости – Люба. Но, главное, я не мог принять сам факт, что сильный и умный мужчина всю жизнь любит одну женщину и при этом ничего не делает для того, чтобы она принадлежала ему. Режиссер меня убеждал, что Варавва – это воплощение всего самого романтичного, что есть в русском офицерстве, а роли такого плана мне действительно удаются. Уговорил, в конце концов. Но убежденности в том, что, согласившись сниматься, я поступил правильно, у меня не было. До тех пор, пока мы на площадке не встретились с Алиной Покровской. Увидев ее, мне захотелось сыграть эту историю так, чтобы вышло убедительно. Я понял, какая это сложная актёрская задача, возник азарт, которого прежде не было. Я счастлив, что у фильма оказалась такая долгая и счастливая судьба. Он не превратился с течением времени в «музейный экспонат», интересный только киноведам, и каждое следующее поколение зрителей открывает в нём что-то своё».

Романтических ролей в послужном списке актёра много: «Режиссёры использовали именно это моё качество, хотя можно было раскопать и другие краски, но они их не видели или не хотели видеть, дураки! Поэтому для меня самой лучшей моей киноролью был эпизод на пляже в фильме «Полосатый рейс». Василий Семёнович, когда хотел, мог быть весьма саркастичен.  

Самой важной для себя он считал документальную 20-серийную советско-американскую киноэпопею «Великая отечественная». В Штатах она шла под названием «Неизвестная война». Режиссёр-фронтовик Роман Кармен рискнул рассказать американцам о том, как всё было на самом деле: что главные сражения разворачивались отнюдь не на Тихом океане, главным врагом была вовсе не Япония, а Берлин штурмовали уж никак не англо-американские бригады. По извилистым дорогам правды американского зрителя вёл известный актёр Берт Ланкастер. Лановой был его голосом в русской версии. «Ни одна работа – ни в театре, ни в кино, – признавался Василий Семёнович, – не стоила мне такого напряжения. И душевного, и физического. Это только кажется, что читать дикторский текст просто. Я проводил у микрофона по пять-шесть часов, отменяя в эти дни любые дела. Ничего нет равного хронике в кинематографе по силе эмоционального воздействия на зрителя. Но и меня, «диктора», она доводила до кома в горле, да так, что нужно было останавливать запись и приходить в себя».

Последние два десятка лет от работы в кино Лановой, как правило, отказывался. Снимался редко. «А в чём теперь сниматься? – негодовал Василий Семёнович. – В полицейских дешёвках, в постельно-бельевых принадлежностях? Извините, мы прожили приличную жизнь и в театре, и в кино. Так что обойдемся. Просто стараюсь жить по тем законам, по которым я жил всегда. Мне не нужны какие-то особые богатства. Нужна нормальная жизнь. И совесть. Чтобы не было  совестно перед самим собой. Компромисс с совестью убивает человека. Иногда он и сам этого не замечает. Я – максималист. Если в чём-то убеждён – никто меня с этого курса не свернёт. На компромисс не пойду и прогибаться не стану».

В Бессмертном полку...

Театр приносил ему то, чего уже не мог дать кинематограф – настоящие характеры. Английский король Генрих II во «Льве зимой» Джеймса Голдмена, знаменитый французский актёр Фредерик Леметр в «Бульваре преступлений» Эрика-Эммануэля Шмидта. И женские сердца трепетали при его появлении на сцене. Как и полвека тому назад. Пожалуй, самым любимым спектаклем стало для Василия Семёновича «Посвящение Еве»: «Мой герой, за плечами которого жизнь, почти такая же долгая, какая выпала мне, говорит потрясающую вещь: «Жизнь – это обман. Нас помещают в неё, не спрашивая нашего согласия, а потом выставляют вон против нашего желания. Едва нам кажется, что мы что-то обрели, как это «что-то» исчезает. И любим мы лишь призраков, а всё остальное для нас – энигма, которую нам никогда не разгадать».

Теперь и сам он – часть этой энигмы…