Товар лицом, лицом к товару

В Российской империи не было ни специальных школ и курсов для продавцов, ни практически полезных торговых музеев, ни аукционов художественно выполненных реклам, по примеру заграницы. У нас были свои  торговые «университеты». Реклама, разумеется, тоже существовала – тяготевшая к ремеслу «в виде подражания». 

«Каждая нация в лице своих продавцов имеет некоторые отличительные особенности», – подчеркивалось в одном из российских практических руководств начала XX века. У американцев таковой считалась «практическая складка дела», у англичан – «положительное и энергичное обращение с покупателем», у итальянцев – «словоохотливость и готовность всячески услужить покупателю», у французов – «изысканная вежливость, тонкая приветливость и деликатность, изящный туалет и хорошие манеры», у немцев – «глубокое знание товара, деловитость, конкретность и безукоризненная честность». 

В начале XX века квалификация продавца определялась умением расположить к себе покупателя, деликатно помочь ему в выборе товара, быстро оценив, «что он может купить». В Америке интересы покупателя – а значит и интересы торговой фирмы –  требовали, чтобы продавцы несложных аппаратов (пишущих машин, автоматических касс) при необходимости могли сами произвести их ремонт. Продавцов мануфактуры обучали процедуре снятия мерки с клиента. Лицам, подвизавшимся на ниве торговли колониальными товарами, надлежало знать вкусовые качества всевозможных сортов кофе и способы составления его смесей. В знаменитом берлинском Торговом доме «А. Вертгейм и К°» продавцам  предписывалось обращаться с детьми клиентов самым любезным образом, «хотя бы они вели себя, как варвары». В малышах администрация видела будущих покупателей. Любезность, любезность и еще раз любезность являлась лучшей рекламой для этого образцово устроенного, до мелочей продуманного и на редкость красивого, по отзывам  современников, универсального магазина. 

 

Магазин начинается с продавца

В ПАРФЮМЕРНОМ МАГАЗИНЕ

– Вы мне тут дали тинктуру, которая, по вашим словам, должна восстановить природный цвет волос; однако она не произвела ни малейшего действия: я как был, так и остался седым.

– В таком случае позвольте предложить вам еще более сильное средство: если и оно не поможет, то, значит, у вас никакого и не было природного цвета волос.

Журнал «Попрыгунья-стрекоза», 1911 г.

 

За границей опытный продавец знал, какая материя подойдет высокому и стройному человеку, а какая толстяку; какую шляпу следует надевать блондинке, а какую брюнетке. В Германии продавщицам перчаточных отделений универсальных магазинов вменялось в обязанность самим надевать товар на руку покупателя (правильно надетая перчатка тут же принимала форму руки и легко сходила с пальцев, оставляя приятное впечатление у покупателя). В Российской империи магазины были разные (иные не хуже лондонских, по отзывам иностранцев), а продавцы в них, за редким исключением, одинаковые: им не хватало такта и «психологического чутья».

В начале XX века функцию ознакомления  отечественных торговцев  и потребителей с организацией работы и устройством заграничных универсальных магазинов наряду с составителями практических руководств отправляла и периодическая печать. «Рекомендуя товар, не надо слишком увлекаться, чересчур расхваливая его: надо дать возможность покупателю самому оценить вещь», – наставлял  соотечественников журнал «Торговля». Печать не уставала повторять, что мелочей в торговом деле не бывает и что без предоставления каждому служащему «полной самостоятельности в точно определенных пределах» нельзя достичь «осмысленного отношения к делу».

 

О ТОМ, ЧЕГО В ТОРГОВЛЕ ДЕЛАТЬ НЕ СЛЕДУЕТ

Не следует делать различия между покупателями: 

крупный или мелкий   покупатель – обращение должно быть 

со всеми одинаково.         

Не следует перед покупателем обвинять конкурента в недобросовестности: 

        это дурной тон и неприятно действует на покупателя.    

Не следует навязывать покупателю  то, чего купить он не желает: 

         это может покупателя совершенно оттолкнуть от вас.  

Не следует стеснять покупателя слишком большой предупредительностью 

         и излишней  вежливостью: многие этого не любят.  

Не следует высказывать по отношению к покупателю хотя бы

                                 малейшее недоверие: это оскорбляет и в очень сильной степени.  

Не следует допускать, чтобы покупатель вышел из вашего магазина 

         чем-нибудь недовольным: после этого он не вернется к вам.

Журнал «Торговый мир», 1910 г. 

 

ИЗ КАТЕХИЗИСА КОММЕРСАНТА 

Если ты хоть сколько-нибудь умен,

откажись раз навсегда от обветшалого купеческого девиза

«не надуешь – не продашь».   

Помни, что истинный коммерсант – 

тоже носитель культуры.    

Торговля – это

деятельность почти неограниченных возможностей.

«Новый коммерческий журнал», 1911-1912 гг.

 

Магазин дамских платьев «Лувр» в Петербурге. 

Рекламное объявление, 1893 г. 

 

Торговый дом «Монополь».

Рекламное объявление, 1911 г.

 

Профессия: коммивояжер

В старые добрые времена считалось, что профессия коммивояжера служит «прекрасной, хотя и не легкой школой, из которой всегда может выйти дельный и живой коммерсант». Коммивояжерами называли лиц, разъезжавших с образцами для принятия заказов на товары или для покупки их по поручению торговой (промышленной) фирмы. Каких только определений им ни давали! «Странствующие приказчики», «передаточные ремни, посредством которых приводятся в движение отдаленнейшие колесики и шестерни торгово-промышленного механизма», «очи и уши торговли и промышленности»,  «торговые послы» и, наконец, «живая торгово-промышленная газета». От представителей этой профессии требовались: знание условий рынка, умение быстро приноравливаться к происходившим переменам и понимание психологии покупателя.

 

В 1910-х гг. в Англии насчитывалось до 70 тысяч коммивояжеров, 

в Германии – более 72 тысяч (не считая тех, кто работал за границей), 

в Соединенных Штатах Америки – до 325 тысяч. 

 

В начале XX столетия тон на европейских рынках, где наши вояжеры действовали бессистемно и без соответствующей подготовки, задавала Германия, вояжеров которой канцлер Бисмарк называл «лучшими пионерами германизма за границею». Высокий авторитет германских вояжеров обеспечивался чрезвычайной тщательностью, аккуратностью и своевременностью в выполнении ими обязательств по доставке даже самых мелких и единичных заказов. Немцы методично «ухаживали» за  покупателем, за русским особенно (перед Первой мировой войной в одном только Петербурге работали коммивояжеры 50 германских фирм). Сначала в страну запускались вояжеры, которые изучали положение дел, к примеру, на российском автомобильном рынке.  Затем германский завод нанимал большой магазин в центре города, наполнял его автомобилями разного типа и набирал служащих, способных не только свободно общаться с покупателями, но и постоянно совершенствоваться в избранной ими профессии. Каждый германский вояжер, который получал от  фирмы гарантированное жалование и потому мог спокойно и всецело отдаваться делу, стремился в своем поведении и приемах работы приблизиться к образу идеального «странствующего приказчика». Таковым считался выносливый мужчина в возрасте от 30 до 40 лет, приятной наружности, жизнерадостный, прилично (но не изысканно) одетый, с хорошими манерами, прекрасно осведомленный о свойствах и преимуществах распространяемого им товара, равно как и аналогичного товара конкурирующей фирмы.

Германские «странствующие приказчики» были наделены широкими полномочиями. Последние распространялись на заключение сделок с покупателем (прием заказов), инкассирование долгов, назначение сроков кредита и предоставление покупателю отсрочки платежа или скидки со счета, а также на прием заявлений о претензиях или неприятии товаров. Примечательно, что состоявшиеся сделки считались обязательными для выполнения  фирмой даже в тех случаях, когда действия вояжера входили в противоречие с разработанными ею же (фирмой) инструкциями. Считалось, что человеку, принимающему решение на месте и несущему за него ответственность перед фирмой, виднее.

В 1910 г. журнал «Торговый мир» отмечал, что «только у нас в России эта с лишком десятитысячная армия поставлена  в далеко худшие условия, чем за границей». В Российской империи профессия коммивояжера  не принадлежала к числу хорошо оплачиваемых занятий. Неслучайно при российских обществах коммивояжеров наряду с библиотеками устраивались и похоронные кассы (иное дело в Германии, где вояжеры часто состояли пайщиками фирм и вносили существенную лепту в общее дело). В 1912 г. у нас насчитывалось 6 профессиональных обществ коммивояжеров (в Варшаве, Лодзи, Москве, Вильно, Ростове–на–Дону и Одессе). Самым многочисленным из них было общество в Лодзи  (552 действительных члена и 178 членов-соревнователей), при котором действовала справочная контора. Учрежденное в 1906 г. Московское общество коммивояжеров (оно объединяло 226 человек) имело отделение на Нижегородской ярмарке и свой журнал под названием «Коммивояжер». Почетными членами этого общества являлись представители известных фирм, врачи, адвокаты, архитекторы. Любопытно, что на занятие нелегким ремеслом, сопряженным с постоянными разъездами, а также с многочисленными трудностями (прежде всего бытового характера), в России претендовали и женщины.  Задавшись целью стать коммивояжерами, они должны были воспитать в себе «силу и стойкость воли, решительность и уменье быстро ориентироваться», т. е. именно те качества, которые «в жизненной борьбе дают перевес». В 1909 г. некоторые московские и варшавские фирмы ввиду наплыва просьб женщин о предоставлении им заработка решились на рискованный эксперимент, отправив их с образцами товаров во внутренние губернии и в Сибирь. Успех превзошел все ожидания. Представительницы слабого пола привезли заказов не меньше, чем лучшие мужчины-коммивояжеры. Десять из них впоследствии были командированы за границу. Проведенный эксперимент явился победой над главным мужским доводом: «В состоянии ли она (женщина) будет подделываться под “ндрав” покупателя, отличающегося своей “особой российской культурностью”, как ей придется поступить? Пить она не может, “разделить” компании не согласится, в трактир с купцом “вспрыскивать” не пойдет…».

 

Коммивояжер в Нижнем Новгороде

Рис. с натуры С.В. Животовского

Журнал «Огонек», 1912 г.

 

У измотанного нашими плохими дорогами и ограниченного в средствах российского вояжера, страдавшего несварением желудка и бессонницей (из-за привычки питаться кое-как и спать где придется), не было ни сил, ни желания составлять отчеты о своих поездках. Да этого от него и не требовалось. А немецкие вояжеры отчеты писали, включая в них сведения как о вновь приобретенных заказчиках, так и о тех лицах, которые в число оных почему-либо не попали. Этого требовали интересы дела.

 

Реклама –  дело серьезное

 

НОВЫЙ ВИД РЕКЛАМЫ

Некоторые петербургские фирмы – главным образом магазины готового платья и рестораны стали печатать свои объявления на листах, совершенно напоминающих бланки для телеграмм, так что в сложенном виде такие рекламы ничем не отличаются от настоящих телеграмм, причем на адрес делается еще и отметка – «срочная». Рекламы раздаются на улицах и доставляются по квартирам столичных обывателей днем и поздним вечером. В виду беспокойств (и жалоб) состоялось распоряжение градоначальника, запрещающее столичным типографиям печатать рекламы подобного рода.

Журнал «Коммерческое образование», 1909 г.

В старой России «рекламирование» не считалось необходимой составной частью коммерческого образования. Главным проводником мысли о том, что «реклама заставляет думать о нас и о нашей фирме даже тех, кто думать о нас не хочет», являлась, по сути, периодическая печать.

В незапамятные времена все рекламы подразделялись на: 1) благонамеренные, 2) слишком патетические, 3) злонамеренные и лживые. Самым распространенным видом являлись газетные и журнальные объявления (редакционные, анонимные, стихотворные, благодарственные, телеграфные и пр.). Основные доходы периодических изданий были связаны именно с рекламой, а не с реализацией тиража. Так, в 1910-х  годах  прибыль от рекламных объявлений для популярных российских журналов «Нива» и «Огонек» составляла 520 % и 480 % соответственно. В то время публикацию в газетах сравнивали с «легкой инфантерией и мелкой перестрелкой врассыпную», публикацию в журналах  –  с «тяжелой артиллерией на твердо занятых позициях».

В 1913 г. в Петербурге насчитывалось 20 контор по приему объявлений, в Москве – 24. Самой преуспевающей являлась фирма Л.М. Метцля. Начало «новому предприятию» было положено в 1878 г., когда уроженец Праги Людвиг Метцль вместе с братом Эрнестом открыл в Москве «Центральную контору объявлений для всех европейских газет» – так гласила вывеска. В 1891 г. был учрежден Торговый дом «Л. и Э. Метцль и К°». Незадолго до революции фирма, располагавшая отделениями в Петербурге, Варшаве, Вильно, Лодзи и  собственными агентствами во всех крупных центрах мира, была преобразована в Российское акционерное общество объявлений.

 

ИЗ ИНТЕРВЬЮ С «КОРОЛЕМ РЕКЛАМЫ» Л.М. МЕТЦЛЕМ

 –  А скажите, пожалуйста, – спросили мы, –  много получили вы заказов в первый год?

–  В начале дело туго развивалось; пришлось прибегнуть к усиленной рекламе, к большим  объявлениям в газетах, чтобы обратить внимание на свое новое предприятие; но вскоре публикация сделала свое дело, и московские фирмы мало-помалу стали обращаться со своими заказами в новую контору. В первый год число заказчиков было невелико, и мы вдвоем успевали их исполнять в день их получения. Со дня открытия конторы, в сентябрь 1878 и до 31 декабря того же года, т. е. за 4 месяца поступило всего 600 заказов, а первые 5 месяцев настоящего 1896 года нами исполнено 70 155 заказов. В прошлом 1895 году, с 1 января по 31 декабря, исполнили мы 135 461 заказ! Вы видите, – дело подвигается, растет.

– Как ваше мнение относительно современного состояния рекламы в России, что мы очень сильно отстали от Запада?

–  Да, мы еще отстали порядочно, хотя не в той мере, как это принято думать в общем. Напр., будь наши цензурные условия такие, как во Франции, –  мы бы ее в России в деле газетной публикации давно перещеголяли! Возьмите любой номер французской газеты, т. е. парижской, и вы увидите, что наши петербургские и московские газеты имеют больше объявлений, чем парижские; но зато, что касается Германии, а в особенности Англии, не говоря уже об Америке, то, понятно, мы с ними и в сравнение не можем идти. Между тем как во всех больших парижских газетах вы редко найдете номер газеты, к которой из-за обилия объявлений нужно было сделать особое прибавление, – вы это можете найти при больших русских газетах очень часто, при некоторых даже чуть ли не ежедневно. При больших  газетах Германии положительно ежедневно и утром, а часто и вечером, а при английских и американских больших газетах вы найдете ежедневно к номеру газеты по 5 до 10 четырехстраничных прибавлений с объявлениями.

– Значит, и мы, русские, постигли наконец истину, что «объявление есть двигатель торговли»? Значит и мы, русские, наконец начали верить в рекламу и не отстаем уж так сильно и в этом отношении от Запада?

–  Это не совсем так, – ответил нам на это Людвиг Морицович.

– Да как же, ведь вы сейчас сказали, что наши большие газеты имеют больше объявлений, чем большие парижские газеты?

–  Да, это так; но рассмотрите страницы наших больших газет и скажите, кто в них публикует? Вы найдете почти 7/8 иностранные имена: немецкие, французские, английские и т. д., а чисто русских имен вы найдете в подавляющем меньшинстве. Итак, у нас в России публикуют иностранцы и извлекают из рекламы всю ту огромную пользу, которую она в состоянии дать. Давно бы пора и русским фирмам довериться рекламе, публикации, этому сильнейшему рычагу народного благосостояния…

Журнал «Двигатель», 1896 г.

 

Центральная контора объявлений Л. и Э. Метцль

Рекламное объявление, 1908 г.

 

Отечественная реклама конца XIX – начала XX века была, по сути, ребенком, которого не очень-то любили. В 1911 г. популярный одесский журнал «Торговое дело» сетовал: «У нас в России дело рекламирования и по сей день за редким исключением носит хаотический и случайный характер; многие относятся даже с презрением к рекламе…». Начинающих коммерсантов, связывавших надежды на успех своего предприятия с анонсом (анонс – краткое объявление в печати о продаваемых товарах и предлагаемых услугах), журнал наставлял: «Все, о чем Вы анонсируете, должно быть основано на правде. Какая Вам выгода, если Вам поверят один раз, один только раз?» и предостерегал: «Плохой анонс – не только лучший способ выбрасывать деньги за окно, но и лучший аттестат о неспособности анонсирующего».

 

ИЗ ОСНОВНЫХ ЗАПОВЕДЕЙ РЕКЛАМНОГО ДЕЛА  (1910-е гг.)

Даже самые известные предприятия не могут обойтись без рекламы.

Если хочешь успешно пропагандировать себя, свою фирму 

или свой товар, помни следующее: самая могущественная реклама 

– это газетная и журнальная публикация; она должна быть: 

1. Многократной. 2. Добросовестной, честной и корректной. 

3. Убедительной и умной.    

Не специалисты составляют главный контингент заказчиков, а большая публика; ее-то внимание и нужно привлекать.  

Ваши объявления должны быть текстом малы, сильно и кратко выражены, но зато повторяться несчетное количество раз.  

Пока реклама не принимает кричащего характера, она считается допустимой и приличной.

 

Уличная тумба с объявлениями

Журнал «Огонек», 1910 г. 

 

Ярмарок много, любимая – одна

Из многочисленных российских ярмарок, которые различались по профилю (лесные, хмелевые, конные, степные и др.), продолжительности (от одного до тридцати дней и более) и значению, самыми крупными были три: Ирбитская (ее называли «зеркалом пушнины»), Киевская контрактовая («жизненным нервом» этой ярмарки были сахарные дела) и особенно почитаемая Нижегородская (бывшая Макарьевская, переведенная в Нижний Новгород в 1817 г.). Хотя первые две и проходили при большом стечении «самого разного люда», по популярности и размаху они уступали третьей.

 

Ирбитская ярмарка (25 января–1 марта) вела свою историю с 1613 г. и слыла одной из главных достопримечательностей всего восточного района и Пермской губернии, в частности. Она располагалась на берегу судоходной реки Ницы. Преобладающими предметами торга здесь наряду с пушниной (белка, заяц, куница, соболь, горностай и др.) являлись мануфактурный товар и хлопчатобумажные изделия. Своего расцвета  ярмарка достигла в начале 80-х годов XIX века. Ею интересовались сибирские купцы, известные московские и казанские торговые фирмы, а также коммерческие банки. Позднее, когда над водными путями возобладали железные дороги, привоз в Ирбит некоторых товаров – в первую очередь чая и мануфактуры – сократился. Однако ярмарка держалась крепко в качестве крупного пушного рынка. Через нее получали товар почти все главные русские пушные фирмы; она привлекала внимание немцев и англичан. В 1910 г. на ярмарке было продано 6225 штук белки и 100000 штук горностая.

Киевская контрактовая ярмарка (1 февраля – 1 марта) считалась особенной в том отношении, что по форме она была близка к аукционам и расчетным палатам, получившим распространение на Западе. Здесь заключались сделки на сахар, хлеб, семена, спирт, металл, каменный уголь, лес. Крупную отрасль биржевых контрактов составляли также дела с горохом. К сезону киевских контрактов приурочивали свои обычные собрания сахарозаводчики, землевладельцы, сельские хозяева, представители технических и промышленных фирм.

Нижегородская ярмарка (15 июля–25 августа) слыла главным всероссийским торжищем, к которому готовились заранее: как в смысле товаров, так и в смысле кошельков. Бывала она разной – то «гнутой», то есть проходившей угнетенно, а то «середня рука», по выражению сибиряков. Какой ей быть ярмарке, обычно судили по процедуре поднятия ярмарочных флагов. Если флаг на «административной» мачте взовьется раньше, то на ярмарке «будет мало безобразий», если же опередит флаг «коммерческий», то «будет хорошая торговля, но зато радостный купец будет скандалить вволю». Все торгующие на Нижегородской ярмарке облагались сборами в пользу казны (поземельным и дополнительным), а также в пользу города и нижегородского земства. Специальный сбор взимался на потребности ярмарочного хозяйства и благоустройства.

 

На ярмарочной пристани

Журнал «Огонек», 1912 год 

 

От перечня предметов, которыми торговали на Нижегородской ярмарке, могла пойти кругом голова:

бакалейные и кондитерские товары; брезенты и парусина; бумага и картон; 

галантерея, мануфактура  и мыло; грибы, горчица и рыба; 

железо, чугунное литье и железные изделия; золото и серебро; 

драгоценные камни и меха; часы и канцелярские принадлежности; 

книги, картины и иконы; ковры (в том числе восточные) и обои;

стекло и посуда; кожи, краски и лаки; шерстяные ткани и готовое платье;

резиновые галоши и валяная обувь; мебель и экипажи;

москательный и щепной товар; табак и гильзы.

 

Центром Нижегородской ярмарки считался Гостиный двор, состоявший из 60 отдельных корпусов. Местом встреч служил торговый пассаж, занимавший весь первый этаж Главного дома. В пассаже звучала музыка  и велась торговля галантерейными товарами, бельем, игрушками, ювелирными изделиями, пряниками, фруктами. Во втором этаже Главного дома размещались гербовый зал для собраний ярмарочного купечества, квартиры должностных лиц, почта, телеграф, адресный стол. Полиция, войска, финансовые органы, врачебный, санитарный и технический контроль – все здесь было свое, «исключительно ярмарочное». Биржа и биржевой комитет под председательством нижегородского городского головы появились на ярмарке в 1848 г. Позже вступили в свои права Ярмарочный комитет (1864) и собрание уполномоченных (1866).

 

Обороты Нижегородской ярмарки в среднем за десятилетие (в млн рублей)

1817 – 1826      32,3 

1847 – 1856      60,0 

1877 – 1886    191,6 

1887 – 1896    177,0 

 

В начале XIX века Нижегородскую ярмарку называли «зеркалом, в котором в значительной степени отражалась наша культурно-экономическая действительность». С середины 90-х годов начали поговаривать о целесообразности замены «живого» торга торговлей по образцам в рамках постоянной выставки в Киеве или Самаре. Однако торговое ядро главной ярмарки России все еще было крепко. Большой процент покупателей привык к широкому выбору, и спрос на наличный товар удерживался. В то же время начинали торговать по образцам (махоркой, чугунным литьем, венской мебелью). Ярмарка продолжала жить собственной жизнью, несмотря на новые веяния, вызванные главным образом развитием путей сообщения. Она мирно сосуществовала с набиравшими силу торгово-промышленными выставками и продолжала оставаться хорошей школой живого общения продавца с покупателем.

 

Купы, мадам, палаток…

Журнал «Шут», 1904 г.

 

В годы предвоенного промышленного подъема (1909–1913) главная российская ярмарка имела торговый оборот около 200 миллионов рублей. Публика по-прежнему ее любила, купцы уважали (невыезды на Нижегородскую ярмарку грозили им потерей старой клиентуры), иностранцы знали о ней не понаслышке (ярмарка считалась важнейшим международным рынком для каракуля). Не оставляли Нижегородское торжище без внимания и крупные российские коммерческие банки. Однако чем дальше, тем становилось яснее: торговать по старинке, не располагая современными и достоверными сведениями об урожае, о мировых ценах на отдельные товары и вообще о «всех перипетиях переживаемого Россией исторического момента», – невыгодно.

 

 

Награды раздали, чего же еще?!

С конца второго десятилетия XIX века  заметным явлением российской жизни становятся всероссийские выставки – «праздники труда», зрелища для публики – увы, не ставшие школой народнохозяйственного опыта. Сначала они назывались мануфактурными, позже художественно-промышленными. В первой Всероссийской мануфактурной выставке, устроенной в Петербурге (Биржевой пакгауз, 1829 г.), принимали участие более 300 экспонентов из 33 губерний. Демонстрировались хрусталь, «хороший и притом дешевый фарфор», «добротная и сравнительно недорогая» писчая бумага, сукно и многое другое. Большинство экспонатов было продано в первый же день. Выставку посмотрели более 100 тысяч человек.

 

С 1829 по 1870 г. включительно состоялись 

14 всероссийских мануфактурных выставок 

(в Петербурге, Москве и Варшаве), 

после 1870 г. – 2 (в Москве и Нижнем Новгороде). 

 

Медаль (аверс, реверс)

Всероссийской художественно-промышленной выставки.
Москва, 1882 г.

 

Медаль (аверс, реверс)

Всероссийской промышленной и художественной выставки. 
Нижний Новгород, 1896 г.

 

В XV Всероссийской художественно-промышленной выставке, устроенной в Москве (Ходынское поле, 1882 г.), принимали участие 5318 экспонентов. Она обошлась казне более чем в 2,6 млн рублей. В качестве самостоятельных отделов на выставке, которую посмотрели 1077200 человек, впервые фигурировали: художественный, кустарный, сельскохозяйственный, военный, военно-морской и финляндский. Еще одним выставочным новшеством явился павильон-читальня для бесплатного чтения всех выходящих в стране газет.

По итогам 127-дневного марафона высшей награды – права изображения Государственного герба (на рекламе и продукции) удостоились 193 экспонента. Среди них были:

БАШКИРОВ ЕМЕЛЬЯН С СЫНОВЬЯМИ, В НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ 

«За высокого качества муку, приобретшую громкую известность в Москве, всей 

северной России и Финляндии, а также за огромное по размеру годовое производство 

и образцовое устройство мельниц».

 

ЧИКОЛЕВ ИВАН, В МОСКВЕ

«За прогрессивное усовершенствование производства и распространение 

новых образцовых типов ювелирного дела».

 

ТРЕХГОРНОЕ ПИВОВАРЕННОЕ ТОВАРИЩЕСТВО, В МОСКВЕ

«За различные сорта пива, приготовленные из русского ячменя и обладающие 

превосходным качеством, при громадном по размерам производстве».

 

 

ИЗ ОТКЛИКОВ ПЕЧАТИ 

«…У многих витрин нет вовсе сидящих ассистентов, и спросить объяснения решительно не у кого».

Газета «Современные известия», 1882 г.

 

«… Сравнительно с интересом, который вызывается к выставкам в других государствах, едва ли бы наше общество заслужило какую-нибудь премию за свое “любопытство”».

Журнал «Вестник Европы», 1882 г.

 

В XVI Всероссийской промышленной и художественной выставке, устроенной в Нижнем Новгороде во время ярмарки (1896 г.), принимали участие 9700 экспонентов. Она обошлась казне в 8,8 млн рублей. За 4 месяца через «временный городок», сооруженный на пустыре близ Нижнего Новгорода, прошло около 1 млн посетителей, в целом весьма далеких от мысли, что смотреть выставку – «это труд» и труд немалый:   «узнавать, учиться, разбирать, мыслить, а не просто “гулять”, смотреть и отдыхать».

Высшей выставочной награды права изображения Государственного герба удостоились 138 экспонентов (повторения того же права – 117), золотых медалей – 370. Среди них были:

 

ТОВАРИЩЕСТВО МАНУФАКТУР «НИКАНОРА ДЕРБЕНЕВА СЫНОВЬЯ»,

ВЛАДИМИРСКАЯ  ГУБ., Г. ИВАНОВО-ВОЗНЕСЕНСК

«За очень хорошее качество набивки по хлопчатобумажным тканям и за общий успех 

в ситценабивном деле».

 

ТОРГОВЫЙ ДОМ «Н.Л. ШУСТОВ С СЫНОВЬЯМИ», В МОСКВЕ

«За превосходное качество очищенного вина, наливок и в особенности ликеров;

за превосходное качество русского коньяка и за расширение этого нового производства».

 

Хотели как лучше, получилось как всегда. Выставка ожиданий не оправдала. Председатель Выставочной комиссии, министр финансов С.Ю. Витте вынужден был признать, что она имела «посредственный успех», хотя и была, по его словам, «устроена очень хорошо». Известный публицист и прозаик А.В. Амфитеатров высказывался более определенно и жестко: «предметную выставку» он считал «провалившейся», а «выставку лиц» – наглядной демонстрацией того, «как мало больших людей в правящей и власть имущей России; как великолепно и самодовольно чувствуют себя в ней рутинно приспособляющиеся ничтожества, и какую ужасную пустоту и мелочность отношений они систематически создают, убийственно затягивая в трясину своей механической пошлости ум, талант, энергию – все оригинальное, сильное, все творчески мечтающее, все, что не от них…». 

В начале XX века вопрос о подготовке и проведении всероссийских художественно-промышленных выставок поднимался не раз. В инициативных записках, поступавших в Министерство торговли и промышленности, предлагалось приурочить очередную XVII Всероссийскую художественно-промышленную выставку либо к 50-летию отмены крепостного права (1911), либо к 300-летию дома Романовых (1913). В предвоенное пятилетие к обсуждению «выставочного» вопроса подключилась периодическая печать. Критике подвергся…«обычай выдавать фирмам награды за их экспонаты». Журнал «Торговый мир» размышлял: «… За что? За то, что предмет хорош? Но наградой за это будет им то, что побывавшая на выставке публика оценит выпущенные ими предметы и станет приобретать их. Какой же награды нужно им еще?.. Не выставочная медаль, а качество товара – вот что приобретает фирме покупателя и создает ей успех». В 1913 г. утверждается новое выставочное законодательство (взамен законов 1848–1850-х гг.), в котором особо оговаривается, что при проведении экспертизы ко всем экспонентам должны предъявляться одинаковые требования: а) высокое качество продукции, б) тщательное  оформление ее, в) недорогая цена. В том же году состоялась еще одна выставка. Устроенная в Киеве, она носила пышное название «всероссийской сельскохозяйственной, фабрично-заводской и торгово-промышленной», но, по сути, была выставкой «краевой, с участием…». Ее инициатором выступило киевское общество сельского хозяйства и сельскохозяйственной промышленности.

 

Говорят, что новое – это хорошо забытое старое и что прошлое всегда чревато будущим. Реальность же такова: нашим продавцам зачастую по-прежнему не хватает терпения, такта (даже элементарной вежливости), «психологического чутья» и вообще «осмысленного отношения к делу»; нашим коммерсантам по-прежнему недостает понимания того, что они «тоже носители культуры». Что же касается нашей рекламы, то, здесь в дефиците оригинальность, выразительность и корректность.