Всегда непобедим остался!

Александр Суворов – полководец, не знавший поражений, уже при жизни стал национальным героем. В нашей стране поколения росли под «знаком Суворова». С особой силой влияние Суворова проявлялось в годы тяжелых испытаний. В грозном 1812 году Кутузов, обращаясь к армии, призывал: «Пусть всякий помнит Суворова. Он научал сносить и голод, и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа». 

Во время Великой Отечественной войны имя Суворова прозвучало на историческом параде в Москве 7 ноября 1941 года.  В осажденном Ленинграде  памятник Суворову не был укрыт от вражеских снарядов и бомб и являлся символом мужества и непобедимости. «Ты не один в этой огневой буре, русский человек, - писал Леонид Леонов. -  С вершин истории смотрят на тебя песенный наш Ермак, и мудрый Минин, и русский лев Александр Суворов, и славный, Пушкиным воспетый мастеровой Петр Первый, и Пересвет с Ослябей, что первыми пали в Куликовском бою. В трудную минуту спроси у них, этих строгих русских людей, что по крохам собирали нашу Родину, и они подскажут тебе, как поступить, даже оставшись в одиночку среди вражьего множества... Поднимись во весь свой рост, гордый русский человек, и пусть содрогнутся в мире все, кому ненавистна русская речь и нетленная слава России!»

Летом 1942 года в период тяжелых оборонительных боев на Сталинградском и Кавказском направлениях был учрежден полководческий орден Суворова. Осенью того же года недалеко от линии фронта в селе Кончанском на Новгородчине был открыт его мемориальный музей. Лучшим памятником Суворову стали военные училища, названные его именем. И сегодня марш суворовцев во время парадов вызывает гордость, восхищение и уверенность в безопасности Родины.

Александр Васильевич Суворов родился 13 ноября 1730 года в православной семье. Сподвижниками Петра Великого были его деды. Отец начинал службу денщиком царя-преобразователя и стал видным деятелем в царствование Елизаветы Петровны и в царствование Великой Екатерины. Согласно преданию, Василий Иванович считал, что ни ростом, ни телесными силами его сын не годится для военной службы. Но мальчик услышал зов Божий – закалил тело и дух, стал воином, защитником Веры и Отечества.    

Все, что ни делал Суворов, он совершал с полной отдачей сил, знаний, выучки, чувства долга. Замечателен рассказ о том, как юный капрал лейб-гвардии Семеновского полка Александр Суворов, стоя на часах, так ловко сделал ружьем «на караул» проходившей императрице Елизавете Петровне, что она обратила внимание на невысокого часового. Узнав, что он сын Василия Ивановича Суворова, государыня в награду протянула ему серебряный рубль и услышала в ответ: «Часовой на посту денег не берет!» Восхищенная Елизавета Петровна положила рубль подле его ног и сказала: «Когда сменишься, возьми!» Великими победами Суворов заслужил все российские и многие иностранные ордена, но первую награду ценил выше всех.

Долго и труден был путь к славе. Уже в годы Семилетней войны Суворов, пройдя интендантские, комендантские и штабные должности, заслужил похвальный отзыв самого Румянцева, как один из лучших кавалерийских офицеров.

Но судьба оказалась немилостивой. Только в тридцать два года  он получил чин полковника. Младшие его товарищи уже были бригадирами и даже генералами. Суворов делами доказывал  пользу своей службы. Получив Суздальский пехотный полк, он сделал его лучшим в армии.  Посланный в Польшу против конфедератов, восставших против центральной власти, Суворов своими победами сразу заставил говорить о себе, как о мастере военного дела. «Служа августейшей моей Государыне, - подводил итоги Суворов, - я  стремился только к благу Отечества моего, не причиняя особенного вреда народу, среди которого я находился». И следует признание: «Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека, но я заключал доброе имя мое в славе моего Отечества, и все деяния мои клонились к его благоденствию. Никогда самолюбие, часто послушное порывам скоропроходящих страстей, не управляло моими делами».

Суворов добился перевода на Дунай, в армию фельдмаршала Петра Румянцева, воевавшую против турок. И в первом же сражении «новичок» с малыми силами разгромил противника. «Так, слава тебе Господи, - донес Суворов своему непосредственному начальнику. И только через два дня признался: «Грудь и поломанный бок очень у меня болят». Он сам водил в атаку войска, был ранен, но не покинул поле боя.

Ему жалуют орден Георгия Второй степени, но задерживают новый чин. «Всюду стреляют мои победы подобно донкишотским», - сетует Суворов в письме другу.

Через год блестящим ударом он громит турецкую армию и ставит победную точку в затянувшейся войне. Но донесение о победе пишет старший генерал, и все лавры достаются ему. «А мне – ни доброго слова», - признается победитель.

Суворова, как лучшего боевого генерала, посылают на Волгу, чтобы положить конец мятежу, более года полыхающему внутри империи. Он прибыл после разгрома много тысячных ватаг Пугачева и с небольшим кавалерийским отрядом кинулся за самозванцем в безлюдную степь. Это стремительное преследование заставило мятежных атаманов арестовать лже-императора. «Не могу, почтенный друг утаить, что я, возвратясь в обществе разбойника с Уральской степи, по торжестве замирения, ожидал себе Святаго Андрея, - вспоминал годы спустя Суворов. - Не те награждения были многим, да – что жалко – за мои труды... А что ж те сделали для империи?»

В списках генералитета по старшинству он по-прежнему стоял ниже тех, кто не мог с ним сравниться по числу побед. Господь испытует тех, кого любит!

Суворов служил там, где было всего труднее. На южных границах империи постоянно тлела, а порой вспыхивала война. Его вклад в присоединение Крыма и Кубани к России был признан выдающимся. В сражениях с кочевниками, которые два с половиной века терзали русские земли, он всегда выходил победителем. Поразителен его приказ: «С пленными поступать человеколюбиво. Стыдиться варварства!». Западная и, прежде всего революционная пропаганда Франции превратили Суворова в символ жестокости. Но русский полководец не расстреливал пленных, как генерал Бонапарт в Египте и Сирии, не вешал неаполитанцев, сдавшихся на милость победителей, как адмирал Нельсон.

В редкую минуту отдыха от боев и походов Суворов просит Потемкина  – «Исторгните меня из праздности... В роскоши жить не могу!»

Только в 1786 году Александр Васильевич, наконец, получает чин полного генерала, хотя в списке по старшинству остается в самом низу. «Старость моя наступает, и должен я о моих делах скоро ответ дать Всемогущему Богу» - размышляет о своей жизни непобедимый воин. Ему уже 56 лет. И следует завещание: «Потомство мое прошу брать мой пример: всякое дело начинать с благословением Божиим, до издыхания быть верным Государю и Отечеству, убегать роскоши, праздности, корыстолюбия и искать славы чрез истину и добродетель, которая суть моим символом». 

Другой на месте Суворова радовался бы возможности уйти на заслуженный отдых. «Я привык быть действующим непрестанно,  тем и питается мой дух! – говорил о себе полководец. И Господь вознаградил его. Последние годы жизни Суворова  - это годы самых выдающихся его побед. Слава пришла к нему. И какая слава!

В 1787 году Турция напала на Россию. Первый удар пришелся на маленькую крепость Кинбурн, стоявшую напротив турецкой твердыни Очакова. За этим ударом должен был последовать захват Херсона и уничтожение города-колыбели молодого Черноморского флота.  Главнокомандующий Потемкин поручил самый опасный боевой участок Суворову, о котором доносил императрице:: «Надлежит сказать правду: вот человек, который служит и потом и кровью».

1 октября, в праздник Покрова Богородицы в кровопролитном сражении, длившемся целый день, Суворов с малыми силами разгромил и уничтожил янычарский десант. Сражение изобиловало кризисами. «Ежели бы не ударили на ад, - писал Потемкину Суворов, - клянусь Богом! Ад бы нас здесь поглотил». Он лично водил войска в атаку. Под ним была убита лошадь. Турки пытались захватить его в плен, но гренадер Новиков отбил натиск и спас Суворова.

«Должно отдать справедливость усердию и храбрости Александра Васильевича, - доносил Потемкин. – Он, будучи ранен, не отъехал до конца и тем спас всех».

Суворов получил высшую награду империи орден Святого Апостола Андрея Первозванного. Первая победа предопределила успешный исход войны, в результате которой Россия утвердилась в ранге Черноморской державы.

Новые победы принесли полководцу орден Святого Георгия Первой степени, дававшегося за выдающиеся воинские подвиги. Суворов был возведен в графское достоинство Российской и Священной Римской империи (союзной Австрии). На отчеканенной в честь героя золотой медали были помещены его портрет и четыре медальона с именами его побед – Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил. Об этой медали первый поэт России Державин написал замечательные слова:

                                        Се Росский Геркулес:

                                        Где сколько ни сражался,

                                        Всегда непобедим остался,

                                        И жизнь его полна чудес!

Впереди была блестящая кампания в Польше в 1794 году. Для Суворова не существовало вопроса, за что и против кого сражаться. В польских якобинцах он видел безбожников, мятежных узурпаторов власти, угрозу безопасности Отечества. Не будучи главным начальником, Суворов объединил под своим руководством разбросанные войска и несколькими решительными ударами закончил войну. Несмотря на происки влиятельных завистников полководца, Великая Императрица пожаловала победителю чин генерал-фельдмаршала.

Имя Суворова гремело в России и в Европе. Он готовился к битвам против французов, не скрывавших своей вражды к христианству. Под лозунгами «свободы, равенства и братства» они захватывали одну страну за другой. Вступивший на престол Павел I отменил поход и решил избавиться от любимого армией вождя, противника гатчинских реформ, в которых Суворов сразу разглядел опасность для Отечества: «Всемогущий Боже, даруй, чтоб зло для России не открылось прежде 100 лет. Но и тогда основание к сему будет вредно!». Слова пророческие.

В армии и в обществе ходили суворовские стихи, разившие гатчинцев, словно картечь:      

                                       Букли не пушки,

                                       Пудра не порох,

                                       Коса не тесак!

                                       Я не немец, а природный русак!

Чтобы унизить Суворова, император Павел в мирное время присвоил чин фельдмаршала нескольким генералам. Непобедимый полководец был сослан в глушь новгородских лесов и стоически переносил гонения. Водивший в битвы тысячи бойцов, великий воин, «живя в своем опальном кончанском одиночестве, забытый всеми, болел душою и скучал, но как человек совершенно по-русски религиозный отчаянию не предавался, а питал себя верою в Бога и надеждою, что в трудную минуту вспомнят и его, старика. Особое утешение находил он в посещении церковных богослужений, - вспоминал приходивший служить обедни священник из соседнего села, - Александр Васильевич во время самого богослужения прислуживал священнику в алтаре: подавал кадило,  теплоту и проч. Любил он также читать на клиросе. Любимым его чтением были «Часы», а уж читать «Апостол» он никому не дозволял – читал сам».

Суворов даже просил императора отпустить его в Нилову Новгородскую пустынь, «где я намерен окончить мои краткие дни в службе Богу».

Ответом стало приглашение возглавить союзные русско-австрийские войска в Италии. Россия вступила в антифранцузскую коалицию, и союзники (Англия и Австрия) выпросили у российского императора великого полководца.

Итальянский поход Суворова был не только выдающимся событием военной истории. Претенденты на господство в Европе были разбиты. Итальянцы встречали русские войска, как освободителей. В Вене народ ликовал. В Лондоне в честь Суворова салютовали пушки. Император Павел пожаловал победителю титул князя Италийского.

Эти успехи русского оружия встревожил дельцов большой политики. Вместо похода на Париж и завершения европейской войны (она продлится еще полтора десятка лет и унесет миллионы жизней) Суворов со своей армией был переброшен в Альпы.

Он шел кратчайшим путем на соединение с корпусом Римского-Корсакова. Позади остались взятые штурмом перевал Сен-Готард и Чертов мост. По охотничьей тропе армия преодолевает хребет Росшток. Еще один бросок и цель похода достигнута. И здесь приходит страшная весть. Армия окружена многочисленным противником и обречена. Французский главнокомандующий обещает привезти плененного Суворова в Париж. Слава России и честь государя станут посмешищем врагов. Все победы великого воина будут перечеркнуты позором капитуляции.

Суворов собирает военный совет. Его любимец Багратион до конца своих дней помнил его речь: «Корсаков разбит и прогнан за Рейн! Готце пропал без вести и корпус его рассеян! Елачич и Линкен ушли! Весь план наш расстроен! Теперь мы среди гор, окружены неприятелем превосходным в силах... У Массены свыше 60 тысяч, у нас же нет и 20. К тому же мы без провианта, без патронов, без артиллерии... Мы окружены врагом сильным, возгордившимся победою. Победою, устроенной коварной изменою!... Нет! Это уже не измена, а явное предательство нас, столько крови своей проливших за спасение Австрии!

Помощи нам ждать не от кого... Мы на краю гибели! Теперь одна остается  надежда на Бога да на храбрость и самоотвержение моих войск!. Мы русские! С нами Бог! Спасите честь Росси и Государя!»

«Я не забуду до смерти сей минуты», - вспоминал Багратион. Все горели желанием сразиться с врагами. Старший из генералов, давний соратник Суворова Дерфельден отвечал: «Отец наш Александр Васильевич, мы теперь знаем, что нам предстоит. Веди нас, отец, как думаешь, делай, как знаешь. Мы твои , отец, мы русские!»  Все поклялись победить или умереть. Слезы блестели на глазах у Суворова. «Мы, русские, все одолеем!»

И свершилось Чудо!  Армия отбила атаку французов, захватила пленных и беспримерным переходом через заснеженный хребет Паникс вырвалась из окружения. Русский штык прорвался сквозь Альпы! Император пожаловал Суворову звание генералиссимуса.

После Швейцарского похода, находясь на вершине славы, Суворов признался придворному живописцу Саксонского курфюрста: «Ваша кисть изобразит черты лица моего – они видны  - но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями... Содрагаюсь. Но люблю  моего ближнего; во всю жизнь мою никого не сделал несчастным; ни одного приговора на смертную казнь не подписывал... Был мал, был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим».

Это говорилось всего за несколько дней до начала смертельной болезни героя. На его последнем прижизненном изображении поражает просветленность и умиротворение в лице. Суворов чувствовал, что ему недолго жить, но сознавал, что долг свой исполнил до конца.

По возвращении в Россию страдавший от болезни и старых ран Суворов продиктовал «Канон умилительный ко Господу нашему Иисусу Христу».

«Се на умоление предлагаю Тебе Господи, Матерь Твою Пречистую и всех от века Тебе угодивших. Молитва их у Тебя много может. Прийми ходатайство их за меня недостойного. Не вем уже, что более Тебе изрещи. Твой есмь аз и спаси мя! Аминь».

Князь Италийский, граф Рымникский постом и молитвой сумел подняться со смертного ложа и отправился в Санкт-Петербург, где ему была обещана триумфальная встреча. Вместо колокольного звона, вместо выстроенных для встречи войск и благодарного народа его ждала опала.             

Генералиссимус всех войск Российских умер 6 мая 1800 года. Император Павел не пришел проститься с героем. Газета Ведомости не посмела оповестить о дне похорон.

И новое Чудо! Весь Петербург 12 мая вышел на улицы. Тысячи людей стояли вдоль Садовой и Невского проспекта, по которым шествовала траурная процессия. При входе в Лавру новое Чудо. Казалось, что ворота слишком низки для гроба с высоким, пышным балдахином и хотели снять  его,  как один из нижних чинов крикнул: «Небось! Пройдет! Везде проходил!» И воины на своих плечах внесли в Лавру «батюшку Александра Васильевича». Слова простого солдата передавались из уст в уста и стали народной эпитафией на смерть Суворова.

Державин при последнем  целовании не мог сдержать слез. Из-под пера первого поэта России родились величаво-скорбные строки:

                                 Что ты заводишь песнь военну

                                 Флейте подобно, милый Снигирь?

                                 С кем мы пойдем войной на Гиену?

                                  Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?

                                 Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?

                                  Северны громы в гробе лежат.

                                 Кто перед ратью будет, пылая,

                                 Ездить на кляче, есть сухари;

                                 В стуже и в зное меч закаляя,

                                 Спать на соломе,  бдеть до зари;

                                 Тысячи воинств, стен и затворов

                                 С горстью Россиян все побеждать?

                                  Быть везде первым в мужестве строгом,

                                  Шутками зависть, злобу штыком,

                                  Рок низлагать молитвой и Богом,

                                  Скиптры давая, зваться рабом,

                                  Доблестей быв страдалец единых,

                                   Жить для царей, себя изнурять?

                                    Нет теперь мужа в свете столь славна:

                                    Полно петь песню военну, Снигирь!

                                    Брана музыка днесь не забавна,

                                    Слышен отвсюду томный вой лир;

                                     Львинова сердца, крыльев орлиных

                                     Нет уже с нами! – что воевать? 

  Ослепительный блеск суворовских побед заслонил в глазах современников и потомков духовный подвиг полководца. Державин чутко подметил сокровенную сторону души и поступков Суворова, назвав его «страдальцем», низлагающим Рок «молитвой и Богом». Мужество в принятии решений и железная воля в достижении победы сочетались в Суворове с аскетической простотой и  монашеским отречением от земных благ – «спал на соломе, ел сухари».

Суворов подавал пример подчиненным в физической закалке и выносливости. Обливался холодной водой. В морозы ходил в легком платье. Был неутомим в переходах. Благочестием, строгим соблюдением церковных обрядов и постов, молитвами Суворов походил на многих и многих православных русских людей. Но своим обликом, своими поступками и речами выделялся из ряда обыкновенных людей. Был неподражаем. О любимце армии при жизни слагали легенды. По вдохновению и промыслу Божьему Суворов назвал защитников Веры и Отечества чудо-богатырями и с ними творил чудеса!

«Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву. Умирай за дом Богородицы, за Матушку, за Пресветлейший дом. Церковь Бога молит. Кто остался жив, тому честь и слава!  Чудо богатыри! Бог нас водит, он нам генерал! Молись Богу! От него победа!» 

Точно сказано:  

                               Всегда непобедим остался,

                               И жизнь его полна чудес!