«Вечная любовь» к «Тегерану-43»

Режиссёры Александр Алов и Владимир Наумов снимали «Тегеран-43» как политический детектив, но в итоге история невозможной, немыслимой в этом мире любви оттеснила политику на второй план.

«Тегеран-43» вместе с советскими кинематографистами снимали их коллеги из Франции и Швейцарии. Для «Мосфильма» это был первый международный проект такого масштаба. Съёмки велись в Лондоне, Нью-Йорке и Париже. Тегеран, к сожалению, оказался недосягаем по причине государственного переворота, произошедшего в Иране незадолго до начала работы над картиной. Режиссёры собрали созвездие блистательных актёров: Игорь Костолевский, Наталья Белохвостикова, Армен Джигарханян, Альберт Филозов, Глеб Стриженов, Николай Гринько, Всеволод Санаев. Пригласили звёзд мировой величины: Алена Делона, Клод Жад, Курда Юргенса, Жоржа Жере. Цель оправдывала средства — международный терроризм только поднимал голову, и всем казалось, что ещё есть надежда его остановить.

Глаза смерти

В истории советского кино «Тегеран-43» — случай особый. Начнём с того, что фильм о разведчиках на сей раз не был инициирован Комитетом госбезопасности. Более того, встреча лидеров «Большой тройки», не просто определившая исход Второй мировой, но и траекторию истории на несколько десятилетий вперёд, сама по себе могла стать сюжетом для увлекательного киноромана, а послужила режиссёрам только «гвоздём» для интриги. Александр Алов и Владимир Наумов хотели не столько рассказать о прошлом, сколько предупредить о будущем.  

Режиссёры давно работали в тандеме, их сферой была классика в разных ипостасях. Заработав авторитет на таких фильмах, как «Павел Корчагин» и «Мир входящему», они добились разрешения экранизировать произведения, пользовавшиеся у киноначальников репутацией не совсем благонадёжных: «Бег» Михаила Булгакова и «Тиля Уленшпигеля» Шарля де Костера. Как видим, ничего близкого ни к политике, ни даже к авантюрно-приключенческому жанру. Всё определил случай.

Алов с Наумовым сидели в гостях. Телевизор работал с выключенным звуком, чтобы не мешать беседе. Внезапно на экране появился сюжет о террористическом акте, произошедшем, судя по всему, где-то очень далеко от границ тогда ещё вполне благополучного СССР: на импровизированных носилках выносили пострадавших. Один из них смотрел прямо в камеру телехроникёра. Владимир Наумович вздрогнул. Ему показалось, что именно в этот момент человек расстаётся с жизнью. Это было по-настоящему страшно. Выйдя из оцепенения, Наумов поспешил включить звук, но сюжет кончился. В продолжение вечера он уже ни о чём другом говорить не мог, ведь случайной жертвой террористов может стать любой человек. Тогда и возникла мысль снять фильм о современном терроризме.

Советский кинематограф делал первые шаги в освоении этой темы. Студия имени Горького только выпустила в прокат «Пиратов ХХ века», однако Алов и Наумов не собирались снимать боевик. Им хотелось разобраться в природе и причинах терроризма и, поскольку он уже тогда не имел границ, сделать масштабную международную историю. Что могло бы послужить отправной точкой сюжета? Перебрав много разных вариантов, режиссёры остановились на Тегеранской конференции. Это была первая встреча Иосифа Сталина, Уинстона Черчилля и Теодора Рузвельта с начала Второй мировой. Один из главных вопросов — Второй фронт, с открытием которого союзники не торопились. Адольф Гитлер лелеял планы по уничтожению лидеров «Большой тройки». На тот момент самый крупный террористический замысел в истории.

Сценарий сочиняли втроём, взяв в союзники известного драматурга Михаила Шатрова. За консультацией обратились на Лубянку. Оказалось, что меры безопасности в Тегеране были беспрецедентными: советские спецслужбы пресекли операцию, разработанную асом гитлеровской разведки Отто Скорцени, буквально в зародыше, тот сам отказался лететь в Тегеран. По реальным событиям — разумеется, в том объёме, в каком они могли стать достоянием гласности, — снять зрелищную картину было невозможно. И по совету консультантов в основу сценария положили один из запасных вариантов развития событий: террористы могли проникнуть в здание британской миссии через водоводные туннели-канаты в день рождения Черчилля — 30 ноября, когда там на праздничный ужин соберётся вся «Большая тройка». Картине дали рабочее название «Террор», и начинаться она должна была с того, что террористы врываются в комнату, где находятся Сталин, Черчилль и Рузвельт…  

Найти лицо!

Задача оказалась непростой, но её необходимо было выполнить любой ценой. Во-первых, практически всё действие происходит за пределами СССР, так что на улицах Парижа и Лондона нашим артистам предстояло сойти за своих. Во-вторых, типажи подбирались с учётом вкусов западного зрителя, ведь прокат картины предполагался и за рубежом. В-третьих, они должны были органично смотреться в кадре со своими зарубежными коллегами: Курдом Юргенсом (адвокат Легрен), Клод Жад (Франсуаз) и Жоржом Жере (Деннис Пью). Владимир Наумов был известен своим точным глазом — умением отбирать артистов практически без проб. Так случилось и на этот раз.

В роли Андрея Бородина режиссёры видели Игоря Костолевского. И не только потому, что он, имея к тому моменту за плечами сразу две «Звезды» — «…пленительного счастья» и «Безымянную», — успел стать кумиром всей прекрасной половины населения Советского Союза. Картине требовался, если можно так выразиться, разведчик нового типа, способный выдержать конкуренцию  с Джеймсом Бондом, который в глазах всего света был эталоном суперагента. В том, что западная публика будет сравнивать Бородина с агентом 007, режиссёры не сомневались. Ведь Костолевский был не просто высок и статен, но и аристократичен, и чертовски красив. А элегантная шляпа, которую артист придумал своему герою, делала Андрэ просто неотразимым. Для Игоря Матвеевича предложение оказалось неожиданным, но он согласился без колебаний: мальчишки его поколения росли на фильмах об отважных разведчиках и хотели быть такими же. Кто же откажется от возможности воплотить детскую мечту хотя бы на экране?

Наталье Белохвостиковой предстояло сыграть сразу три роли: переводчицы Мари Луни — француженки с русскими корнями, её матери, бежавшей от революции, и её дочери Натали. И тут по части несоветской красоты сомнений не возникало: актриса только что сыграла Донну Анну в «Маленьких трагедиях» Михаила Швейцера и английскую королеву Анну в «Стакане воды» Юлия Карасика, а незадолго перед тем Матильду де ля Моль в экранизации романа Стендаля «Красное и чёрное», снятой Сергеем Герасимовым.

Самым сложным для актрисы было вызубрить реплики на фарси так, чтобы они, как говорится, от зубов отскакивали. Ведь по сюжету Мари в детстве жила с родителями в Тегеране, и этот язык для неё почти родной. Переозвучить эти сцены голосом профессиональной переводчицы было невозможно из-за неустранимой разницы в тембрах. Однако зубрёжка непонятных фраз была детской забавой по сравнению с процедурой создания возрастного грима. Белохвостикова и Костолевский проводили в кресле гримёров по четыре часа и ужасно завидовали коллегам, которые в это время наслаждались прогулками по Парижу.

Армена Джигарханяна привело в картину его уникальное обаяние: актёр блистательно прятал под ним жуткую сущность своего героя Макса — профессионального убийцы-наёмника. А Альберт Филозов со своими фирменными мягкими, вкрадчивыми манерами как нельзя лучше подходил для роли Шернера, гения терроризма — человека без лица, способного растворяться в толпе и таять в воздухе. На роли второго и даже третьего плана приглашали любимцев публики, привыкших играть главных героев: Всеволода Санаева, Николая Гринько, Глеба Стриженова, Владимира Басова. И ни один не посетовал на необходимость остаться в тени. 

Песню, ставшую визитной карточкой фильма, знают даже те, кто его не смотрел. Режиссёры пригласили в картину Шарля Азнавура, которому после смерти Джо Дассена советские поклонники французской эстрады отдали пальму первенства. Азнавур с радостью согласился и привёл с собой давнего соратника — известного кинокомпозитора Жоржа Гарваренца. Посмотрев отснятый материал, Шарль очень быстро сочинил стихи. А вот мелодия всё никак не рождалась. Между тем съёмки в Париже подошли к концу, и Наумов пригласил Гарваренца к себе в гости в Москву.

Работал Жорж дома у режиссёра. Владимир Наумович пытался объяснить, какая музыка ему нужна. Наталья Николаевна куда-то ушла, чтобы не мешать. Когда она вернулась и поняла, что музыки всё ещё нет, она огорчилась. И тут Гарваренц, глядя на неё, вспомнил сцену, которая произвела на него весьма сильное впечатление: Мари в изящной шляпке с чёрной вуалеткой растерянно смотрит куда-то вдаль… И попросил Наталью Николаевну встать рядом с роялем: «Я буду сочинять для вас. Вы только смотрите на меня своими синими глазами». Мелодия родилась за несколько минут. Наумов долго не мог придумать, в какой сцене должна зазвучать песня, а потом решил наложить её на кадры военной хроники. В этом месте даже у мужчин глаза начинали подозрительно блестеть.

20 страниц для Алена Делона

Идея пригласить французскую звезду № 1 была чистой воды экспромтом. Съёмки в Париже уже шли полным ходом. Однажды вечером Алов с Наумовым и французским продюсером Жоржем Шейко сидели в кафе на Елисейских Полях и, перебирая фотографии, подбирали актёра на крошечную эпизодическую роль. В каждом кандидате режиссёров что-то не устраивало, и Наумов в шутку предложил Шейко позвать Делона — Жорж в своё время продюсировал знаменитый «Чёрный тюльпан». «Ну что тебе стоит ему позвонить, — настаивал Владимир Наумович, — там работы на один съёмочный день!»

Шейко набрал номер телефона офиса французской мегазвезды, будучи уверен, что в девять вечера там уже никого нет. Однако трубку подняли, и заинтригованный актёр тут же назначил встречу. Под проливным дождём вся троица направилась в офис Делона, благо до него было не больше двух кварталов. Звезда была мила и приветлива до того момента, пока не увидела сценарий: «В сценарии 120 страниц, а мне вы предлагаете всего одну?! Если завтра к 8 утра я получу 20 страниц хорошей роли, буду сниматься!» Элегантный способ отделаться от этих странных русских! Но не тут-то было. Режиссёры помчались в гостиницу, потребовали от продюсера предоставить стенографистку и переводчицу и до семи утра сочинили роль французского инспектора. На встречу они опоздали всего на 15 минут. Делона в офисе в такую рань, разумеется, ещё не было. Ему и в голову бы не пришло, что условие выполнено. Роль ему понравилась. Так Жорж Фош, названный в честь непотопляемого Шейко, стал полноправным героем картины.

Делону было интересно работать с советскими киношниками. Он был дисциплинирован, собран, всегда готов к съёмке. Если чего ему и не хватало, так это, пожалуй, подтверждения собственной звёздности в глазах русских коллег. И артист решил наглядно продемонстрировать, с кем они имеют дело. Предстояло снять простую сцену: Фош выходит из машины, идёт навстречу адвокату Легрену, следует короткий обмен репликами, и герои расходятся в разные стороны. Режиссёры решили снимать её на Елисейских, чтобы лишний раз продемонстрировать соотечественникам сердце Парижа. Делон предупредил: в центре меня снимать нельзя — слишком популярен, соберётся толпа. Алов с Наумовым отказались, артист обиделся и решил отомстить. На следующий день он приехал на место съёмки заранее, собрал толпу, и, когда подтянулась съёмочная группа, нормально работать было уже невозможно. Актёр сиял от счастья. Но на другой день ассистенты заехали за ним сами и без ажиотажа «отконвоировали» на площадку впритык к началу работы. Всё прошло, как надо.

За всё время съёмок у Делона с режиссёрами произошёл только один инцидент. Снимали сцену гибели Фоша на набережной Сены. Красивый, романтичный, в меру трагичный пейзаж. Замечательно, вот только живописный спуск вымощен булыжником, а Делону и Белохвостиковой предстоит падать прямо на камни. Перед съёмкой ассистент актёра несколько раз проиграл сцену сам, потом показал боссу, как падать, чтобы свести к минимуму риск получить травму. А затем Делон… ушёл одеваться: под костюм ему надели налокотники, наколенники и довольно толстый жилет, похожий на пуленепробиваемый. Он вышел на площадку и увидел, что у его партнёрши ничего подобного нет. А сцена весьма динамичная. Ален спросил у Натальи, как же быть, на что та ему с улыбкой ответила: «Никак. Всё будет замечательно — раздастся команда мотор, и я пойду вас спасать». К концу съёмки Наталья Николаевна была вся в синяках и ссадинах. И её партнёр устроил Наумову форменный скандал. Ну откуда было французской звезде знать, что советским звёздам такая забота не положена. Делон потом неделю с режиссёром не разговаривал.

Париж на Солянке

Создателям «Тегерана-43» повезло. В расчёте на зарубежный прокат в бюджет картины были заложены средства на съёмки за границей. С Лондоном и Парижем проблем не возникло, а вот разрешение на работу на улицах Нью-Йорка застряло где-то в недрах бюрократической машины. И режиссёры нашли нетривиальное решение: сняли город с вертолёта, а все «наземные» сцены снимали «контрабандой», замаскировав камеру в автомобиле. Курд Юргенс и его партнёры исполнили всё настолько естественно, что никто ни о чём не догадался. Прохожие даже не подозревали, что их используют как бесплатную массовку.

Роль недосягаемого Тегерана отчасти сыграл Баку. Сцены на кладбище, когда Макс договаривается с канатчиками, снимали на заброшенном мусульманском кладбище. Проезды правительственных кортежей и большую часть перестрелок — в Старом городе Ичери-шехер. Оператор Валентин Железняков и художники-постановщики Евгений Черняев и Владимир Кирс учли даже разницу в куполах — у азербайджанских мечетей они полукруглые, а у иранских напоминают луковки — и методом комбинированной съёмки соединили макеты храмов с настоящими городскими улицами. Однако самым трудоёмким этапом работы оказалось «возведение» тегеранских улиц в знаменитом Первом павильоне «Мосфильма». Когда потом эти сцены для проверки на достоверность показывали консультантам, в своё время работавшим в Тегеране, они были поражены. Один даже воскликнул: «Вон там, если повернуть за угол, через полквартала будет дом, где я жил!»

Москва появилась в кадре не только Красной площадью, но и успешно перевоплотилась в Париж. Сцену гибели Мари снимали на Солянке — во дворе знаменитых доходных домов Московского купеческого общества. Место, и само по себе атмосферное, стараниями бутафоров превратилось в уютную парижскую улочку с кафе на тротуаре. Там, где двор делает поворот, установили телефонную будку, из которой Мари собиралась позвонить домой. Сцена сложная и опасная — будку на полном ходу должен снести грузовик, а в двух шагах огромная массовка — посетители кафе и прохожие. Грузовик мчался со стороны улицы Забелина, врезался в будку с установленным в ней манекеном, каскадёр выскакивал, бросался в стоявший рядом «Мерседес» и мчался в сторону арки, выходящей на Солянку. Добиваясь достоверности, режиссёры потратили на эту сцену несколько съёмочных дней. Жители до сих пор вспоминают, как участвовали в съёмках, некоторые даже с работы отпрашивались, а дети поголовно прогуливали школу.

Несостоявшееся возмездие

В финале картины есть показательная сцена, где Легрен спрашивает Шернера: «Зачем нужен был захват заложников? До вашего освобождения из тюрьмы оставался всего месяц!» И слышит в ответ ровный, лишённый каких бы то ни было интонаций голос: «Даже если бы до освобождения оставался час, я всё равно бы вышел сам, чтобы доказать вам, что мы ещё сильны». Шернер не бравирует: компрометирующие документы и плёнки уничтожены, давний подельник и свидетели ликвидированы, полиция бессильна. А власти отпускают на свободу главного преступника, обменяв его на заложников из захваченного молодцами Шернера самолёта. И этот человек просто растворяется в шумной толпе…  

Когда картину сдавали худсовету, руководство студии пришло в смятение. Как же так! В советском фильме преступник не может остаться безнаказанным, тем более негодяй такого масштаба! Режиссёрам поставили ультиматум: переснимайте финал или мы кладём картину на полку. Алов с Наумовым отказались. За уговоры принялся консультант картины Виктор Спольников, начальник отдела по связям с органами безопасности дружественных развивающихся стран. Результат тот же. Подключился Виктор Чебриков — главный консультант, один из заместителей Юрия Андропова. Режиссёры в который раз принялись объяснять, что смерть Шернера сводит на нет весь замысел. Фильм они снимали ради того, чтобы показать, что с международным терроризмом просто так не разделаться — у него слишком глубокие корни. Зная, что Андропов будет смотреть картину, Алов и Наумов уговорили Чебрикова устроить им встречу с Юрием Владимировичем. И тот согласился с их аргументами.

«Тегеран-43» триумфально прошёл по стране и был куплен компаниями из 64 стран мира. Расходы, включая валютные, окупились многократно. Очереди в кинотеатрах стояли немыслимые. Только в ходе премьерного показа фильм посмотрело почти 50 млн зрителей. Сколько из них смотрели фильм по два-три раза кряду, уже не установить. На повторном показе — это был редкий случай для кинопроката — количество проданных билетов удвоилось. Высокая политика, лихой сюжет, заморские пейзажи — для его величества рядового зрителя всё это было лишь фоном для истории любви, над которой не властны ни годы, ни расстояния, ни сама смерть.