Путешествие из Петербурга в Саари Мойс

                                                                                                             Поедем в Царское Село!

                                                                                                                       Осип Мандельштам

Любознательный путешественник, едущий в конце 40-х годов прошлого века из Ленинграда в Пушкин, занимает место в вагоне стоящего под железным дебаркадером Витебского вокзала пригородного поезда, влекомого ещё силой пара, а не электричества.

Витебский вокзал в Санкт-Петербурге

Садится он справа по ходу поезда на жёсткой дощатой лавочке под откидной, на двух цепях верхней полкой: именно в правые, а не в левые окна увидит он самые любопытные объекты на своём пути по первой в России железной дороге в город Пушкин, претерпевший за триста лет своего существования несколько переименований. Изначально финское поселение Саари Мойс («высокое место») получило русифицированное название Саарская Мыза, а вслед за тем это пригородное поселение после превращения его в летнюю царскую резиденцию стало Царским Селом, каковым и оставалось до 1918 года, когда с лёгкой руки Надежды Крупской Царское Село превратилось в Детское Село Урицкого. И, наконец, в 1937 году, через 100 лет после гибели поэта, Детское Село превратилось в город Пушкин, а то прежнее название, но уже без упоминания Урицкого, сохранялось в названии железнодорожной станции в Пушкине вплоть до конца 2010-х. «Станция Детское Село, город Пушкин!» — такое радиоуведомление до недавнего времени слышали пассажиры электрички, приближавшейся к Пушкину. 

В ожидании начала движения любознательный путешественник видит в вагонное окно у самой платформы небольшое элегантной архитектуры нач. 20-го века здание со странной надписью на аттике: «пригородный павильон» (позже мы заглянем внутрь него), а за ним — ещё не засыпанный Введенский канал, некогда соединявший Обводный канал с Фонтанкой. Но вот прозвучал паровозный гудок — и в клубах пара поезд, неспешно набирая скорость, двинулся на юг. Уже через полминуты тембр колёсного перестука резко меняется: поезд пересекает Обводный канал по чугунному мосту. Рядом, чуть правее на гранитных устоях моста, хорошо различимы парные выступы гранита — ложементы, на которых некогда покоилась ещё одна чугунная ферма, на момент, к которому приурочен наш рассказ, уже отсутствующая. Сразу после Обводного канала мимо проплывает в хороводе заводских труб здание паровозного депо — огромное, с выбитыми стёклами, закопчённое до черноты здание — подходящее место для съёмки фильмов ужаса. Вид на станцию Воздухоплавательный парк лишён интересных объектов, но вот на следующей станции Купчино (русифицированное финское «Купсина») пассажиров встречают десяток зенитных орудий. Их стволы смотрят в небо с наклоном на юг — от города. Это одно из подразделений ПВО Ленинграда. До Дворцовой площади отсюда всего около 10 км. А вот и станция Шушары (обрусевшее финское «Сухера»). Вид за окном уже не городской — сельский: убогие домишки, небольшое кладбище с церковью на его окраине. Сразу за Шушарами открывается вид на обширную низину, ещё в недавнем (в геологическом смысле) прошлом бывшую дном моря. Замыкается низина цепочкой невысоких холмов. Это Балтийско-Ладожский глинт, берег древнего моря. Очертание одного из холмов, самого высокого, завершается выразительным силуэтом трёхглавого здания Пулковской обсерватории. Над низиной, двигаясь на северо-запад, неспешно заходит на посадку самолёт Ил-12: там, сразу за Пулковским меридианом, Пулковский аэропорт. 

Миновав  Шушары, наш путешественник замечает железнодорожную насыпь, ответвляющуюся от той, по которой он едет. Эта лишённая рельсов насыпь, плавно изгибаясь к западу, пересекает всю шушарскую низину и теряется где-то близ северо-западной окраины Пушкина, там, где высится обезглавленный войною Феодоровский Государев собор.

Но вот уже справа замелькали однотипные деревянные дачи, одноэтажные, с мансардами (как не похожи они на островерхие замки нынешних нуворишей!). Это дачи лауреатов Сталинских премий — материальное вознаграждение за вклад этих людей в отечественные науку и искусство. Наш путешественник достиг цели своей поездки. Впереди недостроенный ещё вокзал с выразительными арками из Путиловской плиты. Рядом с ним, у полотна железной дороги, — подбитый немецкий танк с покосившейся башней и без орудия: следы недавней войны ещё так свежи к концу 1940-х …

Существует распространённое мнение, разделяемое даже самими царскосёлами, что первая в России железная дорога, по которой мы только что проехали вместе с  любознательным путешественником (предварительно отъехав на машине времени лет на 70 в прошлое), вела из Петербурга в Царское Село. А между тем эта славная дорога вела из Петербурга не в Царское Село, а в Павловск, что в трёх километрах к югу от Царского Села. Дорога проходила мимо Царского Села на расстоянии приблизительно одного километра от его северо-восточной границы, которая тогда, в 30-е годы XIX века, находилась в районе нынешней Магазейной улицы, и потребовалось около полустолетия, чтобы Царское Село раздвинуло свои пределы до железной дороги. Железнодорожная станция близ Царского Села была сооружена уже после прокладки железной дороги и являлась, подобно Купчину и Шушарам, только проходной, не терминальной станцией, в то время как вокзал в Павловске, находившийся в центре дворцово-паркового комплекса, почти напротив Павловского дворца, знаменовал собою конец дороги, её тупик. Это уже в позднейшие времена, когда дорога на Павловск послужила началом дороги на Витебск и далее в южные пределы России, трасса дороги по инициативе великого князя Константина Константиновича, тогдашнего насельника Павловского дворца, была изменена. От посёлка Тярлево дорога плавно отклоняется к западу, обходя Павловск с его дворцами и парками с западной стороны, хотя на всём протяжении от Петербурга до этой точки дорога совершенно прямая. И, если бы не эта благая инициатива великого князя, дворцово-парковый комплекс Павловска оказался бы «разрезанным» железной дорогой почти посередине. По трассе упразднённой части железной дороги в наши дни проходит автомобильная дорога. Достигнув границы Павловского парка, она поворачивает на запад, а трассу железной дороги продолжает парковая аллея в районе Большая звезда. Свидетельством тому, что первая в России железная дорога была проложена не в Царское Село, а в Павловск, может служить, например, письмо Екатерины Карамзиной, вдовы нашего славного историографа, написанное ею из Царского Села сыну Андрею Николаевичу 29 сентября 1836 года: «<…> в воскресенье все — от двора до последнего простолюдина — отправились смотреть пробу паровых карет на дороге в Павловск <…>» (выделено мною. — О.Ф.). Цит. по книге: Г.Г. Бунотян. Город муз. — Лениздат, 1987.

Дорога же в Царское Село, проложенная при последнем государе российском, уже не была не только первой, но даже не второй и не третьей. Дорога эта начиналась от того самого «пригородного павильона», который наш любознательный путешественник рассматривал из окна вагона в ожидании отправления поезда. Одно время в «пригородном павильоне» продавались билеты на поезда дальнего следования, и всякий «простой советский человек» мог беспрепятственно проникнуть внутрь павильона, даже и вовсе не планируя дальних поездок на юг. И тут-то, счастливый баловень судьбы, он и открывал для себя один из лучших интерьеров (в их числе творения Фёдора Шехтеля, Льва Кекушева, Александра фон Гогена) в стиле русского модерна. Изысканная простота форм, чёткость рисунка, строгость цветовых решений соединены здесь в гармоничной пропорции с камерной интимностью, с бытовым уютом, словно бы созданным заботливой женской рукой. Особенно хороши резные деревянные панели, изображающие диковинные и несколько грустные, «болотные» цветы.   

Это царский вокзал. Сюда, минуя здание Витебского вокзала, по набережной Введенского канала, не возмущая пассажирских потоков и не производя ажитации в публике, подъезжала августейшая семья и в ожидании поезда отдыхала в «пригородном павильоне». Отсюда начиналась железная дорога в Царское Село. Любознательный путешественник, как мы отметили выше, обратил внимание на пустующие гранитные ложементы моста через Обводный канал. Некогда на них покоилась чугунная ферма — мост, по которому проходила «Царская ветка» — так мы будем называть железную дорогу, ведшую в Царское Село, следуя языковой традиции царскосёлов 50-х годов прошлого века. Насыпь от этой дороги до недавнего времени прослеживалась на всём протяжении от станции Купчино до Кузьминского кладбища в Пушкине. Особенно отчётливо — при пересечении ею шушарской низины, на что также обратил внимание любознательный путешественник. Свершая пеший марш по этой части насыпи ещё лет 60 назад, нельзя было не обратить внимание на поперечные неглубокие канавки, расстояние между которыми чуть меньше шага. Это места, где лежали железнодорожные шпалы. В некоторых канавках можно было подобрать полусгнившую щепку. Поднесёшь её к лицу — почувствуешь слабый запах креозота. В 1941–1944 годах здесь, по реке Кузьминке и участку «Царской ветки», проходил рубеж обороны Ленинграда. Податливая песчаная плоть насыпи до недавнего времени хранила следы войны: воронки от артиллерийских снарядов и авиационных бомб, траншеи, ходы сообщения, землянки, орудийные и пулемётные позиции. В 10-х годах нашего века от метро «Купчино» до самого Пулковского шоссе было проложено Витебское шоссе. Не мудрствуя лукаво, строители-автодорожники проложили новую автомагистраль прямо по «Царской ветке», так что от неё не осталось и малого следа. В наш просвещённый век под нашими снисходительными взорами была уничтожена память сразу о двух исторических эпохах — о царствовании Николая II  и о Великой Отечественной войне. Горе нам, равнодушным…

Строго говоря, «Царская ветка», имеющая дугообразную форму, тоже не вела в Царское Село, но связывала две магистральные железные дороги, расходящиеся подобно двум лучам от Петербурга, — Виндаво-Рыбинскую и Варшавскую.  Полюс этой 30-километровой дуги находился в километре от Александровского дворца в Царском Селе. Тут и был возведён царский вокзал. Здание вокзала построено в 1912 году (архитектор Владимир Покровский) в традициях древнерусского зодчества и составляет часть единого архитектурного ансамбля, в который кроме вокзала входят Феодоровский городок, Феодоровский Государев собор, Ратная палата, казармы «собственного Его Императорского Величества Николая II» конвоя. Царский вокзал — великолепный памятник архитектуры неорусского стиля, отмеченный выразительным силуэтом, близостью своих архитектурных форм прообразам древнего Владимира и Суздаля, особым благородством и изяществом белокаменного резного декора фасадов. Здесь, на платформе царского вокзала, последний из российских императоров торжественно встречал высоких европейских гостей: королей, патриархов, послов европейских держав. В годы Первой мировой войны на этот вокзал прибывали с полей сражений санитарные эшелоны с ранеными, чтобы разместить страдальцев в госпитале, развёрнутом в соседнем Феодоровском городке (в этом госпитале в годы войны женская половина царской семьи работала сёстрами милосердия), а в обратном направлении, к полям сражений, уезжал Николай II со своим малолетним сыном. С этого вокзала царская семья отправилась в свой последний путь…

В 1918 году Императорская железная дорога перестала существовать, а царский вокзал получил нелепое название «павильон Урицкого». Боевые действия 1941–1944 годов на территории города Пушкина причинили зданию заметные разрушения, не затронувшие однако основной его конструкции. До 1970 года в здании вокзала размещалось общежитие. Но и после 1970 года и поныне здание не пустует: оно служит прибежищем для бездомных бродяг и бесплатным общественным туалетом одновременно. В бывшем поворотном круге рядом с вокзалом — помойка. Здание быстро разрушается под действием современных вандалов и природных стихий. За те 60 лет, в течение которых автор этих строк имел возможность наблюдать за ним (с нач. 1950-х годов), здание частично утратило белокаменный декор фасадов, а сохранившийся сильно повреждён. Почти полностью утрачен живописный плафон вестибюля. Кровля протекает и не защищает от атмосферной воды своды здания. Ещё недавно окна были выбиты, двери выломаны, внутренние помещения, среди которых угадывается комната для августейшей четы, для царевен и царевича, загажены до невероятной степени безобразия. Стены «украшают» мемориальные граффити наших современников и просто похабщина. Без боли душевной, горечи и стыда за наше с вами Отечество — Россию — смотреть на эту картину невозможно. Правда, в 2019 году кое-как заделали дырки в заборе, навесили двери и закрыли окна щитами, но уже в том же году одна из дыр в заборе была разблокирована, и от неё вёл след   к окну с выломанным щитом. Тайная жизнь на царском вокзале продолжается.

В 2009 году здание царского вокзала было взято в аренду ООО «Сансара», которое по договору с Комитетом по управлению городским имуществом должно было инвестировать в реставрацию царского вокзала 100 млн рублей. С тех пор здание окружили металлическим забором, уже продырявленным в нескольких местах, как отмечалось, накрыли зелёной маскировочной сеткой, уже превратившейся в лохмотья; шатёр над главным крыльцом кое-как залатали вульгарной металлочерепицей, уже отваливающейся в нескольких местах. И это всё. Упомянутое ООО обещало превратить царский вокзал то ли в торгово-развлекательный центр, то ли в ресторан. И то, и другое немногим лучше нынешнего использования вокзала. Коль в казне хватило денег на возведение грандиозного Ельцин-центра, а на реставрацию памятника российской истории на самом роковом её повороте денег не хватает, давайте, неравнодушные люди, скинемся по червонцу. Полагаю, собранных денег хватило бы на полную научную реставрацию разрушающегося памятника, а наши потомки помянули бы нас добрым словом. И разместить в возрождённом здании царского вокзала следует не валютный кабак, а музей Императорской железной дороги, который так естественно продолжил бы ряд соседствующих с вокзалом музеев — Александровского дворца и Ратной палаты.    

«Царская ветка» дважды пересекала речку Кузьминку: у Кузьминского кладбища и рядом со станцией Александровская. Конечно, оба моста (однопролётных) разрушены, но сохранились береговые устои мостов, облицованные гранитом. На территории Фермерского парка по трассе «Царской ветки» сохранились устои виадука. Хотя бы эти руины можно было бы без больших затрат привести в порядок и отметить памятными знаками.