Вечно цветущее Жостово

В собрании музея Жостовской фабрики декоративной росписи есть подносы, которым больше полутора веков. И сам старинный промысел, несколько раз стоявший на грани исчезновения, прочно обосновался в ХХI веке. Главный подарок жостовские мастера сделали себе сами, расписав самый большой в мире поднос размером полтора на два метра. Впрочем, рекорды рекордами, но и без них красоту и изящество жостовской росписи ценят и ведущие музеи мира — от Британского до Эрмитажа, и авторитетные коллекционеры вроде британской королевы Елизаветы II или экс-короля Испании Хуана Карлоса I.

Своими корнями жостовский промысел уходит на Урал — в окрестности Невьянска и Нижнего Тагила, где на демидовских заводах производили листовой металл не только для «мечей и орал». Тамошние мастера искусством росписи металлической утвари, в том числе и подносов, владели с начала XVIII века. К середине столетия уральские промыслы уже были известны на всю Россию благодаря высокому качеству изделий, секрет которого лежал в особом, почти прозрачном и очень устойчивом к повреждениям лаке — он получил название «хрустальный», — изобретённом крепостным умельцем Андреем Худояровым. Тагильские мастера писали и сюжеты в классической манере, беря в качестве образца картины и гравюры известных художников, и фантазийные цветочные композиции в народном стиле.

Однако за металлические подносы в Жостове и окрестных сёлах взялись не сразу. Собственно, в каком селе и кем именно была создана самая первая мастерская, историки так пока и не сумели установить. Братья Вишняковы, считающиеся родоначальниками жостовского промысла, могли и не быть первопроходцами, но они в отличие от своих безвестных предшественников сумели крепко поставить дело, благодаря чему и вписали свои имена в анналы истории.  

Есть основания предполагать, что один из братьев, Филипп, поначалу занимался торговлей — продавал в Москве лаковый товар из мастерской, принадлежавшей купцу Николаю Лукутину в расположенном неподалёку Федоскине. Коробочки-шкатулочки из папье-маше, необходимые в каждом доме, приносили неплохой доход. Филипп Никитич, похоже, довольно быстро смекнул, что торговать своим выгоднее, чем чужим, и, имея возможность присмотреться к технологическому, как мы бы сейчас сказали, процессу, рискнул воспроизвести его в собственной мастерской.

Официальный отсчёт истории жостовского промысла ведётся с 1825 года. Эта дата указана в прейскуранте «Заведения братьев Вишняковых лакированных металлических подносов, сухарниц, поддонов, из папье-маше шкатулок, портсигаров, чайниц, альбомов и проч.». Не исключено, однако, что Филипп Вишняков открыл своё дело гораздо раньше. Сохранился «Указатель третьей в Москве выставки российских мануфактурных изделий 1843 года», в котором сказано, что вишняковская фабрика «существует 36 лет», то есть с 1807 года. По преданию, Филипп Никитич, поставив дело на ноги, переселился в Первопрестольную, открыв лавку на Цветном бульваре, а семейный бизнес передал брату Тарасу. К нему же отправил он потом на выучку своего сына и наследника Осипа. Два года тот работал на дядю, а потом решил создать собственную мастерскую. Сахарницы и спичечницы, табакерки и марочницы, шкатулки для рукоделия всегда пользовались спросом. С подносами и поддонами дело обстояло хуже — папье-маше для таких предметов было слишком хрупким материалом. По сохранившимся воспоминаниям старых мастеров, идею расписывать металлические подносы Осип Вишняков привёз с Нижегородской ярмарки, на которую ездил в 1830 году.  

К этому времени в тогдашней Троицкой волости Московской губернии насчитывалось уже как минимум восемь более-менее крупных «лакирных мастерских», имена владельцев которых сохранила история: Тимофея Беляева, Гаврилы Иванова, Василия Леонтьева и Ивана Митрофанова в Жостове, Кузьмы Благоева в Осташкове, Захара Петрова в Сорокине, Степана Филиппова в Новосильцеве и Андрея Зайцева в селе Троицкое. Русское чаепитие — долгое и со вкусом — сделало поднос незаменимой вещью в каждом доме, ресторации и трактире.

Разумеется, было немало кустарей, работавших чуть ли не в одиночку, но их продукция, как правило, не могла выдержать конкуренции с солидными заведениями. Ведь в изготовлении металлического подноса принимает участие не один, а четыре специалиста — коваль, шпатлёвщик, живописец и лакировщик. Быть профессионалом во всех этих искусствах удавалось очень немногим. Выделить в обычной избе, где жил сам мастер с семейством, место для работы ещё троих людей было просто немыслимо, а выстроить для производства отдельное помещение стоило денег, и немалых. Кроме того, требовались средства на приобретение сушильной печи, специального инструмента (молотки, наковальни, клещи, ножницы и т. д.), красок, лака и собственно металлических листов. Рентабельной становилась мастерская, в которой трудилось не менее девяти человек — по два работника на каждую операцию плюс полировщик.

В Жостове подсчитали, что за два века существования промысла было расписано почти два миллиона подносов. И нет среди них двух одинаковых — мастера никогда рисунок не повторяют. И технология за два века не изменилась. Механические прессы используются только для штамповки подносов несложной формы. «Фестончатые», «крылатые», «гитарные», «готические», как и два века назад, делаются исключительно вручную. Коваль размечает на листе металла заготовку, вырезает её ножницами, а потом специальными молоточками выгибает задуманную им форму. Края загибают ручными валками, прогоняя через них поднос несколько раз. Окончательную форму бортику придают снова молотком.

Именно борт придаёт подносу необходимую жёсткость и оберегает его от соприкосновения с «собратьями»: сложенные в стопку, они соприкасаются только выпуклым бортиком, а не всей поверхностью.

Отбортованные заготовки очищают и обезжиривают, иначе на металл не ляжет грунт. Загрунтованные подносы укладывают для просушки в специальные кассеты так, чтобы они не касались друг друга, и на несколько часов отправляют в сушильную камеру. Высушенные подносы снова грунтуют и ещё раз сушат, а затем покрывают эмалью, по которой будет нанесена роспись. Художники практически не работают по заранее нанесённому эскизу: сюжет рождается в процессе росписи. Поднос всегда держат на коленях, не касаясь стола, а руку опирают на тонкую дощечку. Большие подносы пишут, как картины, на подрамниках.

Рисунок наносят в несколько слоёв полупрозрачными красками. Сначала делают замалёвок, широкими мазками проявляя основные детали букета. Затем наступает черёд «тенёшки». Так называют проработку глубины цветка. За ней следует «высветлёвка» — прорисовка светлых нюансов, потом на подносе появляются мелкие цветочки и «травка», а под конец тонкой кистью мастер наносит по борту золотой узор, создавая «раму» для своей картины. Расписанный поднос покрывают прозрачным лаком, раскрывающим глубину живописи: блики, тени, полутона. В лаке секрет долголетия жостовских шедевров: старые мастера говорили, что он «получше аглицкого будет и равняется только с… китайским».  Залакированный поднос высушивается в печи. Вот и всё! Остаётся поставить на него фирменное клеймо. А автор свою подпись искусно прячет в самом букете. Правда, такое право они получили лишь в 1970 году. На старинных вещах стояло просто клеймо мануфактуры с именем хозяина.

Впрочем, жостовские кудесники расписывали не одни подносы. Они могли превратить в цветное диво любой предмет — от прозаических солонок, чайниц и спичечниц до ручек тростей и зонтов, изысканных бюваров и папок для деловых бумаг, дорожных погребцов и семейных альбомов. Искусство росписи передаётся в Жостове из поколения в поколение. Здесь и сейчас работают потомки первых мастеров. Живописи в семьях учили с детства. Сначала учили срисовывать простенькие лубочные картинки на дешёвой бумаге, потом доверяли настоящий поднос и позволяли писать большие цветы и листья. Постепенно ученик осваивал всё более тонкое письмо. На овладение мастерством уходило пять–семь лет.

Собственный неповторимый стиль Жостова окончательно сформировался к сер. XIX столетия. Вокруг Жостова образуется целый промысловый «заповедник». Отшлифованные навыки и творческий взгляд на мир сложились в то, что именуется традицией. В этом стиле, как в зеркале, отразилось мироощущение русского крестьянина, считавшего себя неотъемлемой частью мироздания и пытавшегося по мере сил привнести в окружающий мир хоть частичку той фантастической красоты и гармонии, какой ему самому в жизни не хватало.

«Золотой век» жостовского промысла, как и всю эпоху экономического расцвета России, оборвала Первая мировая война. Спрос упал, заказов на всех не хватало, и мастерам пришлось зарабатывать себе на хлеб не кистями и молоточками, а тяжким крестьянским трудом. К 1917 году в окрестных деревнях уцелело не более полутора десятков маленьких мастерских. Когда новая власть озаботилась тем, чтобы нести революционное искусство в массы, жизнь пришла в движение — маленькие мастерские стали объединять в артели. Так возникли «Жостовская трудовая артель», «Спецкустарь», «Лакировщик», «Свой труд». А к концу 1920-х годов все они были «переплавлены» в «Металлподнос». Но лютики-цветочки реорганизаторы и реформаторы стремились заменить сюжетами более актуальными. Народную «художественную вольницу» попытались вжать в берега соцреализма. К решению этой небывалой задачи подключили таких известных художников, как Пётр Кончаловский и Борис Ланге, но эксперимент успеха не имел. Орнаментальные и реалистические станковые композиции, навязанные художникам в качестве образцов, не приживались на глади жостовских подносов. Чтобы закамуфлировать крах идеи, мастеров мобилизовали на роспись… детских игрушек. А потом началась война…

В Великую Отечественную большинство мастеров ушло, на оставшихся в тылу стариков и детей легла ответственность за сохранение традиций, приёмов мастерства. Чтобы не утратить навык, художники расписывали… банки из-под американской тушёнки. После войны промысел был восстановлен, но жостовские сюжеты снова были объявлены «антихудожественными». И всё-таки время всё расставило по своим местам. В 1960 году была создана Жостовская фабрика декоративной живописи. А падение «железного занавеса» открыло лакированное многоцветье миру! Жостовские подносы полетели на международные выставки, ярмарки и симпозиумы по народному творчеству.