Накипело

Шестьдесят лет назад, 14 октября 1964 года, новым лидером СССР стал Леонид Брежнев. Период правления «второго Ильича» кто-то считает временем упущенных возможностей, кто-то – чуть ли не золотым веком Советского Союза…

Владимир Рудаков, главный редактор журнала «Историк»

Шестьдесят лет назад, 14 октября 1964 года, новым лидером СССР стал Леонид Брежнев. Период правления «второго Ильича» кто-то считает временем упущенных возможностей, кто-то – чуть ли не золотым веком Советского Союза. Вставать на ту или иную крайнюю позицию, на мой взгляд, дело неблагодарное: важнее другое – увидеть на примере брежневской эпохи, что любой исторический отрезок полон противоречивых обстоятельств времени и места, где плюсы равномерно перемешаны с минусами. И поэтому мазать все черной или белой краской попросту непрактично.

Конечно, в чем-то апологеты Брежнева правы. Это было время, когда власть окончательно дистанцировалась от репрессивных способов управления, поставив во главу угла задачу «максимального удовлетворения постоянно растущих потребностей советского общества». Люди, которые на протяжении всего предшествовавшего периода советской истории были приучены отдавать приоритет великим целям, заботиться в первую очередь о судьбах страны и лишь в последнюю – о собственном благе, это оценили. Впрочем, несмотря на все усилия, «эра всеобщего изобилия» (а ведь когда-то партия обещала построить коммунизм к 1980 году!) так и не наступила. Это во многом девальвировало достижения (которые, безусловно, были) брежневского правления, а заодно и всей советской системы. Само время обозвали «застойным», а ушедших вождей «застоя» поминали с проклятиями и улюлюканьем. Правда, когда капитализм победил окончательно и бесповоротно, эпоху Брежнева подняли на знамена. Что ж, людям во все времена свойственно идеализировать прошлое. Хотя истины ради признаемся: если бы все так было хорошо, никакие горбачевы с ельциными не сумели бы перечеркнуть «завоевания развитого социализма» столь быстро и необратимо. А им это удалось, и неутомимый «строитель коммунизма» – многонациональный советский народ – не то чтобы очень по этому поводу возражал. Но это было потом.

Между тем сама эпоха Брежнева началась с весьма знаменательного события. Собравшиеся в Москве члены Центрального комитета КПСС – высшего органа партийной власти – единогласным решением отправили на пенсию лидера Советского Союза Никиту Хрущева. Такое в истории нашей страны случилось впервые. Отставка Хрущева вовсе не была очередным «дворцовым переворотом». Его свергли вполне легитимно: потому что Никита Сергеевич, грубо говоря, всех достал. В этом легко убедиться, если прочитать рассекреченные протоколы заседаний Президиума ЦК, на которых – в присутствии самого Хрущева – обсуждалось его «персональное дело». Здесь всё – и обоснованная критика политического курса, и накипевшие личные обиды. Неготовый к такому повороту событий Хрущев, видимо, не очень понимал, как на все это реагировать. Его реплики в ответ на обвинения – прямое тому подтверждение. С одной стороны, «Радуюсь – наконец партия выросла и может контролировать любого человека»; «Вашу честность ценю»; «Прошу извинения за грубость». C другой – «Собрались и мажете г…ном, а я не могу возразить».

Определенный резон в его словах был: те, кто еще вчера пресмыкался перед ним, были неудержимы. «Авантюризм в экономической политике»; «Сельское хозяйство – в первые годы шло хорошо, затем – застой и разочарование»; «Ставили задачу догнать и перегнать США, а получился провал»; «Кубинский кризис – авантюра, жонглирование судьбами народа»; «Лозунг – "Если СССР и США договорятся – все будет в порядке" – неправильный»; «С империалистами мы должны быть строже». «Обращение с товарищами непартийное»; «Самомнение непомерное»; «Стиль т. Хрущева – не ленинский»; «Все сам, все сам»; «Военные вопросы монополизировал»; «Другой Хрущев стал: в первую пятилетку вел хорошо себя»; «Создалась нетерпимая обстановка, возник новый культ личности»; «Заболел манией величия»; «То одно указание, то другое»; «Не терпит никаких замечаний»; «Грубые оскорбления»; «Резкостью оттолкнул от себя»; «Товарищей унижаете»; «Слащавость любите, а людей честных отталкиваете»…

По мнению униженных товарищей, Хрущев и про революцию высказывался непочтительно («Вы сказали: "Октябрьскую революцию совершили бабы"»), и талантливого академика Андрея Сахарова, с которым потом, кстати, и у Брежнева отношения, мягко говоря, не сложились, вовсю зажимал (Хрущев: «Грубость по адресу Сахарова признаю»). И наконец, самое загадочное для сегодняшних читателей обвинение: «Почему Пысина сняли?» Был, оказывается, такой министр сельского хозяйства СССР, а Хрущев его снял…

В общем, накипело у людей.