История одной фотографии

Холодный февраль

В первые дни февраля 1964 года в резидентуре советской внешней разведки в Женеве царила атмосфера тревоги и растерянности, а резидент не отходил от аппаратов шифросвязи с Центром. И на то были причины. Офицер безопасности сообщил, что вечером 4 февраля бесследно исчез эксперт советской делегации на конференции Комитета 18 государств по разоружению Организации Объединённых Наций (Eighteen Nation Disarmament Committee) 37-летний Юрий Иванович Носенко. Ситуацию усугубляло то обстоятельство, что советский дипломат одновременно был сотрудником Второго Главного управления (контрразведка) КГБ при СМ СССР и должен был обеспечивать безопасность намеченного на ближайшее время нелегального визита в Женеву начальника Второго Главного управления генерал-лейтенанта Олега Грибанова. Рассматривались все возможные версии исчезновения Носенко: похищение, убийство, провокация или загул. Версий было много, и каждая отрабатывалась отдельно. 

Но сообщения зарубежной прессы 10 февраля повергли сотрудников резидентуры в шок: из этих сообщений следовало, что Носенко якобы обратился к американским властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища в США…

12 февраля на специально созванной пресс-конференции для иностранных журналистов глава советской делегации Семён Царапкин сделал решительное заявление о похищении (киднеппинге) советского гражданина, бездействии швейцарских властей по его розыску, а также потребовал немедленно предоставить информацию о судьбе и состоянии здоровья Носенко и обеспечить советским представителям встречу с ним.

Однако к этому времени Юрия Носенко давно уже не было в Швейцарии. В тот же день рейсом Pan American № 73 из Франкфурта он был доставлен в Нью-Йорк, а уже вечером того же дня был в Вашингтоне. 

Вскоре все ведущие мировые информационные агентства и зарубежные печатные СМИ распространили несколько фотографий перебежчика, на которых, как утверждалось, был изображён не кто иной, как Юрий Носенко. 

 Дворец Наций (Palais des Nations), Женева. Представители советской делегации

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. С момента исчезновения Носенко и до сегодняшнего дня мировые СМИ и историки спецслужб считали, что на фото изображён именно он. Однако нам удалось установить, что седой мужчина с властным лицом в центре — это Семён Царапкин, выдающийся советский дипломат, стоявший у истоков создания Организации Объединённых Наций, член коллегии НКИД/МИД СССР, многолетний заместитель министра иностранных дел СССР. За его правым плечом — советник делегации Игорь Усачёв — профессиональный американист, в 1950-х годах сотрудник Представительства СССР при ООН, в 1960-х — советник-посланник во Франции. 

А сейчас сенсация! Мы впервые называем имя того, кого все эти годы ошибочно считали Юрием Носенко. Это 34-летний Владимир Шустов, эксперт и многолетний участник заседаний комитета, ведущий специалист по вопросам разоружения. Через несколько лет он станет заместителем советского постпреда при ООН и послом по особым поручениям уже во времена России. К сожалению, Владимир Викторович несколько лет назад скончался, но его близкие друзья подтвердили, что на фото именно он. Сегодня истина восторжествовала. Однако остаётся загадкой, почему все эти годы он спокойно мирился с тем, что его выдавали за Носенко… 

Государственный департамент США удовлетворил прошение советской стороны и 14 февраля организовал в Вашингтоне встречу с представителями советского посольства Георгием Корниенко (советником посольства) и Анатолием Косиковым (3-м секретарём посольства), лично знавшим Носенко и, по версии американцев, являвшимся сотрудником советской разведки. На этой встрече Носенко подтвердил свой отказ вернуться в Советский Союз и, таким образом, сознательно пошёл на измену Родине. 

 Двойное фото (1956 и 1964 годы) Носенко из досье ФБР, 1964 год

Как указывалось в отчёте советских дипломатов, подлинность которого нам не удалось установить, Носенко на встрече заявил: «...Решение оставить Советский Союз было принято мной не внезапно и не в последние дни. Это решение созревало давно. Моя работа давала мне возможность видеть глубже и больше, чем пишут в советских газетах. …В ночь с 4 на 5 февраля 1964 г. я покинул Швейцарию и обратился к соответствующим американским властям с просьбой предоставить мне политическое убежище». На вопрос, означает ли сказанное, что он решил стать невозвращенцем по политическим мотивам, а не в силу каких-то особых обстоятельств, в которых он оказался за границей, последовал ответ Носенко: «Да, по политическим мотивам, каких-либо других обстоятельств здесь не было». В отчёте констатировалось: «В целом разговор с Носенко оставил впечатление, что он, видимо, действительно пошёл на измену Родине сознательно, а не просто оказался жертвой американской разведки в силу каких-то обстоятельств, хотя быть полностью уверенным в этом на основании одного разговора, конечно, нельзя». Именно этот отказ, зафиксированный в отчёте, и явился юридическим основанием для последующего уголовного преследования и вынесения Носенко обвинительного приговора. 

В тот же день Госдепартамент сообщил в советское посольство, что просьба Носенко о политическом убежище в США удовлетворена.

Это был скандал! Ведь предателем и перебежчиком стал сын Ивана Носенко, знаменитого сталинского наркома судостроительной промышленности СССР в годы Великой Отечественной войны, а затем министра СССР, члена высших партийных органов власти, урна с прахом которого покоится в Кремлёвской стене. 

 Носенко после продолжительного тюремного заключения (по материалам ЦРУ, 1968 год)

СПРАВКА. Юрий Иванович Носенко родился 30 октября 1927 года в Николаеве (УССР). Окончил в 1950 году международно-правовой факультет МГИМО МИД СССР, изучал английский язык, специализировался по США, защитил дипломную работу по теме: «Дипломатический корпус и его иммунитет». Затем служил в разведке ВМФ СССР. Считается, что по протекции отца в 1953 году он был переведён в органы госбезопасности и начал работать по обеспечению контрразведывательного сопровождения дипломатической миссии США в Москве. С июля 1962 года он становится заместителем начальника 7-го отдела (работа по иностранцам, в основном американским и английским туристам, посещавшим СССР) Второго Главного управления КГБ при СМ СССР. Член КПСС. Воинское звание — капитан. В рамках служебных заданий более десяти раз выезжал в краткосрочные и среднесрочные командировки в Англию, Швейцарию, Болгарию, Бельгию, Францию и в 1960 году на Кубу. Лично занимался делом Освальда, по официальной версии, стрелявшего в президента США Кеннеди, в период пребывания Освальда в СССР.  21 января 1964 года Носенко прибыл в Женеву для участия в работе Комитета 18. В июле 1964 года заочно приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни за измену Родине. В апреле 1974 года натурализовался и получил документы на имя гражданина США Джорджа Мартина Роснека (Рожнека) (анг. George Martin Rosnek). Работал консультантом ЦРУ.  Умер в США в августе 2008 года.

«Носенко был подставой, является подставой и всегда будет подставой». «Пит» Бэнгли, куратор Носенко в ЦРУ

По официальной американской версии, в июне 1962 года Носенко инициативно вышел на контакт с представителями ЦРУ в Женеве в связи с материальными осложнениями (растратой оперативных средств). Носенко сообщил, что не собирается переходить на Запад, поскольку не намерен оставлять семью и своих детей (дочь от предыдущего брака страдала тяжёлым врождённым заболеванием). После нескольких встреч с сотрудниками ЦРУ, на которых он за 900 швейцарских франков (по курсу того времени 180 долларов) передал сведения и установочные данные на известных ему сотрудников советских резидентур в Женеве и других городах, он вернулся в СССР и не выходил на связь с ЦРУ до января 1964 года. В первых числах февраля в Женеве он потребовал обеспечить свою «экстренную эвакуацию на Запад» в связи с получением телеграммы из Центра, содержащей приказ о незамедлительном возвращении.

Однако, по мнению ветерана советской внешней разведки, с которым мы беседовали, «американская сторона усиленно скрывает фактические обстоятельства по делу Носенко, постоянно направляя расследование по ложному пути».

А ведь сказано: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Именно это изречение из Евангелия от Иоанна процитировал 3 ноября 1959 года директор ЦРУ Ален Даллес во время церемонии закладки нового здания штаб-квартиры ЦРУ. Этот же текст присутствует и на мраморной стене в главном вестибюле в Лэнгли.

Между тем вся правда о деле Юрия Носенко не известна и по сей день. Ни одна из сторон, участвовавших и продолжающих участвовать в этой игре, никогда публично не признается в своём проигрыше, а мы будем свидетелями хорошо отрепетированных победных реляций и рождения новых легенд и версий. По-видимому, американские исследователи устали заниматься «феноменом Носенко», ведь «все вопросы по нему упираются в каменную стену национальной безопасности, секретности, и вразумительного ответа они не получают». Кроме того, они отмечают, что «проверка надёжности этого перебежчика является беспрецедентной в истории американских спецслужб: он продемонстрировал, что его не смогли сломать даже под пытками в заточении и угрозой высылки в Союз, пытаясь "впихнуться" в американское сообщество любыми путями».

Уже в наше время генерал армии Филипп Бобков, в прошлом первый заместитель председателя КГБ СССР, который в момент бегства Носенко являлся заместителем начальника Второго Главного управления, то есть того самого управления, где работал Носенко, писал: «...Убеждён, что Носенко попал в какую-то сложную ситуацию и не выдержал. Конечно, не исключено, что он заранее обдумал свой шаг, но только душа моя этого не принимала, я знал, как любил Юрий свою дочь, как тяжело переживал её болезнь. Не мог он вот так просто бросить её, бросить сына». Отметим однако, что, по нашим данным, у Носенко было три дочери от разных браков и младший брат…

В опубликованных воспоминаниях бывшего председателя КГБ при СМ СССР генерал-полковника Владимира Семичастного, который был председателем как раз в рассматриваемый период времени, эта история преподнесена так: «В январе 1964 года Носенко поехал, уже не в первый раз, в Женеву. Носенко имел довольно важное задание от КГБ. В Женеве он должен был встретиться также с начальником контрразведки Грибановым. КГБ проявлял интерес к одной француженке, которая, по её собственным словам, имела доступ в некоторые организации и к определённой информации. Заданием Носенко было выйти на контакт с ней и завербовать её. Приехав в Швейцарию, Носенко нашёл её и договорился о встрече: решено было вместе поужинать. Встретились они в гостинице на французско-швейцарской границе. Это была наша последняя информация. После ужина Носенко исчез без следа. Это произошло за два дня до приезда в Женеву Грибанова. Очаровательная дама оказалась разведчицей, вероятно, более способной. О том, что произошло позднее, я могу только догадываться. Очевидно, французская мадам работала не только на разведку собственной страны».

«Всё новые и новые неясности будили в нас подозрение: а не был ли Носенко во время ужина чем-то одурманен? — продолжает Семичастный. — В таком состоянии подписал просьбу о предоставлении политического убежища. А когда пришёл через какое-то время в себя, мир уже был полон сообщений о его побеге. До самого конца моего пребывания в КГБ мы так ничего о Носенко и не узнали. Много позже дошло до нас, что он не выдал ни одного имени, вызвав, таким образом, даже недоверие к себе американцев, и какое-то время провёл за решёткой в суровых условиях. Недоверие с американской стороны говорит о том, что до побега из СССР Носенко в Москве не работал на западные секретные службы. То, что он не передал имён наших разведчиков, — ещё одно свидетельство, что к побегу он не готовился, иначе прихватил бы с собой достаточное количество полезных для новых работодателей материалов. А что если он сознательно утаил имена своих бывших коллег? Правду о побеге Юрия Носенко пока ещё никто не разузнал. Не знаю её и я».

Информационное сообщение Джеймса Энглтона (ЦРУ) Эдгарду Гуверу (ФБР) о побеге Юрия Носенко

Тем временем события развивались согласно крылатой фразе, брошенной в фильме «Семнадцать мгновений весны» начальником внешней разведки СД бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом: «Разведчик либо сдаётся сразу, либо не сдаётся вовсе». В многочасовых стенограммах и аудиозаписях допросов Носенко 1960-х годов, в его показаниях комитетам и специальным комиссиям Конгресса США в 1970-х годах раскрыто до 165 сотрудников советской внешней разведки, около 120 агентов, сотрудничавших или разрабатываемых советскими спецслужбами, и более 435 сотрудников советской контрразведки. Но можно ли верить американской стороне в том, что эту информацию она получила от Носенко? Судите сами. Так, на первых допросах он утверждает, что не знает, кто возглавляет советскую внешнюю разведку, однако впоследствии называет фамилию и воинское звание начальника ПГУ КГБ при СМ СССР. Может быть, он играет со своими кураторами? Ведь чем дольше ты хранишь секреты, тем больше шансов выжить. И таких эпизодов в его деле немало. 

С другой стороны, по имеющейся у нас информации, КГБ присвоил Носенко псевдоним Идол. В переносном смысле это слово употребляется для обозначения относительных и ограниченных идей и принципов, которым ошибочно придаётся абсолютное значение. В переводе с греческого εἴδωλον означает «видение», «призрак». То есть то, чего не существует в реальности. Довольно странный и двойственный по смыслу псевдоним для перебежчика. 

Кроме того, кажутся наигранными американская версия о первых контактах Носенко с ЦРУ в 1962 году и его предполагаемая мотивация. Как представляется, это чистой воды «городская легенда» (urban legend), разработанная сотрудниками ЦРУ в 1964 году для придания легитимности операции по вывозу Носенко в США. 

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: версия с растратой казённых средств не представляется убедительной. Носенко был представителем самого обеспеченного слоя советской номенклатуры, в квартире родителей которого висели уникальные полотна русских художников, в том числе Айвазовского, Маковского и других. Так что размер суммы был для него некритичен. По своим наклонностям, согласно уголовному делу, Носенко был прирождённым авантюристом, любителем острых ощущений, алкоголя и женщин. Однако именно это может свидетельствовать об его умении выходить из сложных жизненных ситуаций, адаптироваться к меняющейся обстановке и внешним раздражителям, годами отработанных навыках игры на публику и манипулирования людьми и мнениями, отточенном инструментарии поведения и легендирования. Это качества, присущие далеко не каждому профессиональному разведчику. 

Тем временем и в Штатах, и в Союзе развернулся самый настоящий детектив в лучших традициях «Большой игры», так что всю последующую историю Носенко можно рассматривать в призме целенаправленных, хорошо подготовленных активных мероприятий по компрометации его личности с целью дезинформации противника. Не исключено, что именно Идол играл главную роль в стратегической комбинации по проникновению в американские спецслужбы и реализации связанных с этим задач.

Более того, в самом ЦРУ, присвоившем Носенко псевдонимы SAMMY, AE/FOXTROT и NORMAN, разгорелся спор между противниками версии его добровольного предательства, считавшими его «двойным контролируемым КГБ агентом», и сторонниками его «непорочности». Критическая позиция ЦРУ нашла своё отражение в меморандуме от 26 марта 1964 года (Record Number 124-10365-1000) в адрес директора ФБР Эдгарда Гувера: «...Носенко не является подлинным перебежчиком, мы также постулируем различные цели, которые КГБ может надеяться достичь, отправив его с этим заданием» (перевод авт.). Но это было только начало, пожар ещё только разгорался. А тут советская сторона стала подбрасывать «дровишки» в виде утечек по каналу Fedora (источник ФБР в советской резидентуре в Нью-Йорке, мы подробно писали о нём в предыдущей статье. — Авт.), ускоренного вынесения приговора Носенко, снятия генерал-лейтенанта Олега Грибанова с должности начальника Второго Главка, исключения его из партии и увольнения из органов (уже в 1966 году под псевдонимом Олег Шмелёв он напишет широко известную повесть «Ошибка резидента», в которой обосновывается именно такая версия ухода на Запад советского контрразведчика, которого в одноимённом фильме играет актёр Михаил Ножкин).

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Олег Михайлович Грибанов. На оперативной работе с 1939 года, в годы Великой Отечественной войны — на различных руководящих должностях в УНКВД/УНКГБ по Свердловской области. С декабря 1951 года — заместитель начальника ВГУ МГБ СССР (контрразведка), а с мая 1954 года — ВГУ КГБ при СМ СССР. 14 апреля 1956 года возглавил контрразведку страны. По воспоминаниям сослуживцев, «у Грибанова были железная хватка и молниеносная реакция — любую информацию он воспринимал и оценивал моментально, сразу выдавал предложения и решения». 15 мая 1964 года решением парткома КГБ при СМ СССР Грибанову объявлен строгий выговор с занесением в учётную карточку «за грубые нарушения партийных принципов в работе с кадрами, за серьёзные ошибки и недостатки в оперативной работе, порочный стиль в руководстве Главкомом, что привело к тяжёлым последствиям». 18 мая последовал приказ по комитету об освобождении Грибанова от должности начальника Второго Главка и члена Коллегии КГБ при СМ СССР. В августе 1965 года он был лишён звания почётного чекиста и исключён из партии. Однако руководитель внешней разведки ГДР Маркус Вольф продолжал называть его либо как «учитель», либо как «дедушка Олег». В 1966–1968 годах под псевдонимом Олег Шмелёв опубликовал трилогию «Ошибка резидента» и в 1979 году — «Возвращение резидента». Возможно, «Большая игра» требовала и такой жертвы…

Именно по каналу Fedora прошла информация о том, что на встрече советских дипломатов с Носенко последний будет ликвидирован; что воинское звание Носенко — капитан, а не подполковник; что «телеграмма Центра» — выдумка Носенко; что советская сторона не имеет отношения к убийству президента Джона Кеннеди; что у КГБ есть данные, согласно которым за это преступление несёт ответственность Линдон Джонсон, ставший 36-м президентом США, и т. д. 

Всё это привело к тому, что масса подозрений стала критической. Если первое время допросы Носенко носили мягкий характер и, скорее, были выдержаны в формате дружеских бесед, то уже в апреле было принято решение об использовании детектора лжи (полиграфа). Была поставлена задача сломать его психологически и добиться признания в «двойной игре». ЦРУ стремилось выяснить, проходил ли стрелявший в Кеннеди Ли Харви Освальд специальную подготовку в Советском Союзе. Вот пример такой проверки на полиграфе: «Попытаться установить, имел ли субъект в действительности отношение к делу Освальда во время его пребывания в Советском Союзе или же связь субъекта с делом Освальда была лишь частью прикрывающей его легенды; определить, участвовал ли субъект лично в деле Освальда в 1963 году после убийства президента Кеннеди; удостовериться, получал ли субъект специальные инструкции от КГБ передать американскому правительству касающиеся Освальда данные» (перевод авт.). 

Высшие руководители ЦРУ и ФБР прокручивали в голове всё тот же вопрос: «В какие интеллектуальные игры играют с нами русские? Кем является Носенко — доброжелателем или агентом КГБ? И что с ним делать?» Рассматривались даже варианты его ликвидации или разрушения его сознания с помещением в психиатрическую клинику. Особую подозрительность проявлял третий по статусу человек в ЦРУ — заместитель директора по планированию и руководитель контрразведывательного направления ЦРУ Джеймс Энглтон, автор цитируемого выше меморандума. Он был одержим идеей поиска «кротов». Бегство в Москву весной 1963 года его личного друга и коллеги Кима Филби ещё больше усилило подозрения Энглтона и превратило их в маниакальную шизофрению, тем более что о наличии «кротов» во всех сферах американского общества его предупреждал ранее перебежчик из КГБ майор Анатолий Голицын. Последний сообщал о наличии «законспирированного тайного КГБ», чья деятельность мало совпадала с официальными функциями органов госбезопасности. 

В итоге Юрий Носенко был помещён в подземную тюрьму, специально построенную для него в учебном центре ЦРУ в штате Вирджиния (объект «Ферма»). На протяжении нескольких лет одиночного заключения его подвергали различным изощрённым методам психологического воздействия и изнурительным допросам. 

Злой дух ЦРУ 

Судя по всему, сломать Носенко не удалось, поскольку директор ЦРУ Ричард Хелмс предложил использовать по отношению к нему вариант его «добровольного сотрудничества». Для убедительности была предложена формулировка считать его «вероятно имевшим доступ к материалам КГБ,  но ненадёжным источником». 

В итоге все, кто работал с Носенко — а это были руководители и старшие офицеры советского отдела ЦРУ, — заплатили своей карьерой и были переведены на другие участки работы. На их место пришли люди из разных «географических» отделов, не знающие советской линии и даже не владеющие русским языком. Сам Джеймс Энглтон, человек безусловно одарённый, в 1974 году был с позором отправлен в отставку, а одно из сильнейших подразделений ЦРУ — внешнюю контрразведку — сократили с 300 до 80 сотрудников. С точки зрения интересов советских спецслужб это было просто подарком, так же, как Феос (Бог) и Дора (дар), то есть «божий дар», составляют скрытый смысл агента Fedora. А ведь в ЦРУ все считали его «шляпой»… 

На пенсии Энглтон занимался разведением орхидей и вынашивал планы сведения счётов со всем миром. И тут 11 мая 1977 года ЦРУ и ФБР на основе новой оценки всей имеющейся у них информации пришли к общему заключению, что Носенко — настоящий перебежчик. Для Энглтона это был сокрушительный удар. В конце 1977 года он совершил такое, что даже видавшие виды сотрудники ЦРУ крутили у виска пальцем. Он рассказал журналисту Эдварду Эпштейну об агенте Fedora, источнике ФБР в нью-йоркской резидентуре советской разведки. 

Американская карикатура на Джеймса Энглтона

А вот мнение советского ветерана госбезопасности: «...Лично считаю, что Носенко не был двойным агентом. Всё показывает, что он не был двойным агентом, очень многое — и его история, и лично он сам, и его карьера в КГБ, и практика в КГБ. Не засылали таким образом и таким способом двойных агентов — это однозначно. Но на сегодняшний день окончательное решение по поводу Носенко теоретически может быть ясно только после того, как рассекретят информацию по убийству президента Кеннеди. Потому что главная причина, по которой Носенко был принят в ЦРУ, по которой разрешили ему перейти на сторону американскую, — это то, что он принёс информацию по Освальду». 

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: в ходе рискованной загранкомандировки разведчика в статусе «перебежчика» его семья и близкие становятся участниками операции. Их судьба должна подкреплять версию измены Родине. В случае Носенко мать, Тамара Георгиевна, пользовалась уважением и всеми правами вдовы бывшего министра. Младший брат, не меняя фамилии, с отличием окончил МГИМО в 1967 году и сделал блестящую дипломатическую карьеру, уже в наше время став послом России. Третья жена Носенко Людмила и их совместные дочери, по слухам, работали в КГБ. По рассказам родственника семьи, Носенко в этом браке «был женат на Людмиле Малышевой, дочери сталинского министра машиностроения  и "отца ядерного щита страны" Вячеслава Александровича Малышева, у них было две дочери. После исчезновения Юрия связь с ними прекратилась полностью, и их судьба мне неизвестна». Но в дипломатическом паспорте, оказавшемся у ЦРУ, женой была указана Людмила Ульяновна Носенко, в дев. Кожевникова, и их общие дочери. Эту же версию подтверждал на допросах и Носенко, упоминая однако также Лию Малышеву и её отца.

Deception is a state of mind and the mind of the State

Приведённое выше крылатое высказывание Джеймса Энглтона можно перевести как «обман — это состояние души и смысл государства». Ниже в переводе авторов приводится запись беседы Юрия Носенко с шефом советского отдела ЦРУ Дэвидом Мерфи, специально прилетевшим в январе 1964 года в Женеву. 

Мерфи. Имеются два вопроса. Первый касается вашего перехода к нам. Я уполномочен мистером Хелмсом (зам. директора ЦРУ. — Прим. авт.) передать наши приветствия, и он чрезвычайно интересуется вашими планами содействия нашим операциям. Он особенно просил меня подробнее коснуться вопроса, как мы будем работать теперь. И вторая тема — это выбор времени, который мы ещё не обсуждали. Мистер Хелмс задал мне два или три вопроса, на которые я не смог ответить, и их надо обсудить. 

Носенко. Пожалуйста, я готов.

Мерфи. Например, он спросил меня: «Почему Джордж (псевдоним Носенко в ЦРУ.  — Прим. авт.) переходит на нашу сторону?» И я объяснил ему отношение Джорджа к советскому режиму. Он сказал: «Прекрасно, он может сделать это сейчас, но насколько важен момент?» Он отлично понимает ваше желание, но хочет знать, возможна ли отсрочка. Информация, которую передаёт нам Джордж, имеет огромное значение для безопасности Соединённых Штатов.

Носенко. Я это и сам понимаю, потому что я работал в КГБ.

Мерфи. Он хочет знать: уверены ли мы до конца в том, что причины, побуждающие Джорджа к побегу именно сейчас, настолько веские, что он никак не может остаться? Я сказал ему, что после возвращения Джорджу может больше не представиться возможность выезда на Запад, поэтому Джордж хочет воспользоваться случаем. Это правильно?

Носенко. Правильно. Потому что я потом не выеду на Запад. Я имел достаточно времени с момента нашей последней встречи здесь, в Женеве, всё взвесить и всё обдумать.

Мерфи. Я не хочу входить в детали нашей продолжительной беседы с мистером Хелмсом. Не думаю, что я должен говорить Джорджу, что я на его стороне. Без сомнения, переход может произойти хоть сегодня. Но нужна полная ясность, потому я и задаю этот вопрос.

Носенко. Я не знаю, какие ещё нужны заверения. Единственное, что я хотел бы знать и я поставил как вопрос, — что меня ожидает. Сами понимаете.

Мерфи. Насколько я понимаю, в Соединённых Штатах вы хотели бы иметь работу и обеспеченное будущее. Насколько это возможно — работу в той области, которую вы знаете. Верно?

Носенко. Верно.

Мерфи. Поскольку вы уже оказали нам огромную помощь, мы хотим, чтобы вы с самого начала обрели уверенность, и предоставим вам 50 тыс. долларов единовременно и контракт на 25 тыс. долларов в год...

Носенко. Контракт какой по времени?

Мерфи. Бессрочный. Контракт будет предусматривать пенсионное обеспечение и возможность карьерного роста. Это то, что вы хотите?

Носенко. Я хочу иметь работу, работу интересную, ту работу, которая как профессия мне нравится, я все свои знания, все свои силы, всё отдам работе...

Не правда ли, довольно уверенный тон для человека, которого в Москве характеризовали как разгильдяя, пьяницу и «сыночка»?

Хвост виляет собакой (Wag the Dog)

По мнению ряда ветеранов советской разведки и контрразведки, «досье Носенко» (многотомные материалы допросов, опросов, проверок, аналитических отчётов, сравнительных таблиц и т. д.) и особенно документы, рассекреченные после 1998 года и публикуемые с 2014-го, носят явные следы фальсификации с учётом информации, полученной намного позже из других источников, в том числе от перебежчиков и из воспоминаний ветеранов КГБ.

Особняком стоит информация от Носенко, целенаправленно перепроверяемая американцами через агента ФБР Fedora. Сегодня, опуская некоторые детали, можно сказать, что она носила дезинформационный характер с обеих сторон. 

Агентурный метод используется разведкой и контрразведкой с древнейших времён. В общем виде его можно определить как совокупность приёмов и способов легендированного поведения агентов и сотрудников соответствующих направлений по добыванию (продвижению) значимой информации (дезинформации). Дело в том, что дезинформация, полуправда, откровенный обман, инсценировка и провокация — это то, без чего не может осуществляться ни одна спецоперация в отношении противника.  

И здесь возникает естественный вопрос: кто может инициировать долгосрочную стратегическую многоцелевую игру с подведением противнику действующего сотрудника контрразведки, по роду своей деятельности являющегося секретоносителем высокого уровня, и члена семьи одного из высших руководителей страны? Как оградить его от подозрений в двойной игре, каким образом установить за ним контроль и осуществлять при необходимости контакты? И кто мог обладать таким кадровым, оперативным, административным потенциалом для проведения «Большой игры»?

В этой связи, исследуя «феномен Носенко», мы выявили один интересный факт, который точно не был известен американской стороне, да и дома о нём могли знать лишь немногие посвящённые. Речь идёт о сотрудниках КГБ, начавших работу в системе органов госбезопасности ещё в довоенный период, прошедших боевую школу дезинформационных игр с немецкими спецслужбами и составивших профессиональное сообщество, противостоящее «главному противнику». Несмотря на то что их полные данные всплывают в исторической и научной литературе, рассекреченных документах спецслужб, материалах «дела Носенко», мы не вправе рассказывать о них в рамках настоящей статьи. Пусть читатели благосклонно отнесутся к нашему выбору. 

А начиналось всё в конце 1940-х годов, когда они работали в одном из направлений советской контрразведки, став не только единомышленниками, товарищами по борьбе, но и преданными друзьями. За годы работы они изучили профессиональный почерк и менталитет американцев, их сильные и слабые стороны. Более того, все они в том или ином качестве, явно или скрыто, пересекались с Носенко или были участниками оперативных комбинаций с его участием. 

В 1974 году после капитуляции Энглтона именно эти сотрудники были награждены высшими государственными наградами Советского Союза, а сегодня их лица смотрят на молодое поколение разведчиков и контрразведчиков со стен музеев ФСБ и СВР России. Случайность? Вряд ли. Не так уж и важно, был ли Юрий Носенко реальным перебежчиком или его использовали втёмную. Важно, что в ходе филигранной комбинации советских спецслужб американской разведке был нанесён сокрушительный удар, от которого она не могла оправиться более двадцати лет. 

Юрий Носенко в 2000-х годах

Эпилог. Игра продолжается!

Мы работали над материалами для настоящего цикла более десяти лет, по крупицам собирали информацию на многочисленных встречах с ветеранами советской разведки и контрразведки, долгими месяцами изучали российские и зарубежные архивы, перечитали все доступные воспоминания и публикации в отечественных и иностранных СМИ, как следователи сравнивали рассекреченные документы ФБР, ЦРУ, комитетов Конгресса и Министерства юстиции США. Не всё, что нам хотелось, нашло отражение в данной статье. «Большая игра» продолжается!