Генерал, не ставший маршалом

Пантелеймон Пономаренко (1902–1984) прожил долгую жизнь. Он пережил революцию, обе мировые войны, застал рассвет и закат нового государства, служению которому посвятил жизнь. Пономаренко пережил возвышение и опалу и чуть не встал у руля СССР в качестве преемника Иосифа Сталина.

Несостоявшийся лидер СССР родился в кубанском казачьем хуторе Шелковском Белореченского района в бедной крестьянской семье. В 12 лет он начал работать подмастерьем в шапочной мастерской, а в 16 лет добровольцем вступил в Красную армию. Он воевал в отряде красных казаков, сражался с белыми за Екатеринодар.

Дальнейшая карьера сталинского выдвиженца связана с работой на нефтепромыслах и с комсомолом. Он возглавил ячейку ВЛКСМ в станице Нареповской, затем заведовал отделом пропаганды Нареповского райкома ВКП(б) Азово-Черноморского края. Потом — вступление в партию, учёба на Краснодарском рабфаке, в Московском институте инженеров транспорта.

В 1932 году Пономаренко снова в РККА, но уже на Дальнем Востоке. Только теперь не в качестве рядового, а в должности командира батальона. С 1936 года он — инженер Всесоюзного электротехнического института. В 1938 году его перевели на партийную работу в Москву по протекции инструктора отдела руководящих партийных работников ЦК ВКП(б) Алексея Чуянова.

В своих воспоминаниях «На стремнине века. Записки секретаря обкома» Чуянов так рассказывает о карьерном взлёте Пономаренко: «Знакомясь с кадрами Московского электротехнического института, я обнаружил, что на посту секретаря парткома этого института работает П.К. Пономаренко. Кажется, знакомый по Кореневскому району товарищ, вместе работали. Пригласил его в ЦК для знакомства. И не ошибся. Это был Пантелей Пономаренко с Кубани. Теперь научный работник института и секретарь парткома. Вспомнили дела и дни кубанских комсомольцев, работу среди казачьей молодежи. Не отпуская Пантелея из ЦК, я решил "показать" его руководству».

Чуянов познакомил бывшего коллегу со сталинским соратником секретарём ЦК Андреем Андреевым, а Андреев поспособствовал его переводу. Пономаренко сначала занял должность инструктора, а затем заместителя заведующего отделом ЦК.

Большинство биографов Пономаренко сходится во мнении, что Пантелеймон Кондратьевич впервые попал в поле зрения Сталина во время совещания, посвящённого проблемам научно-технической литературы. В конце совещания во время утверждения списка технической литературы, которую предстояло выпустить в ближайшее время, Пономаренко попросил слова. Он сообщил, что в данный перечень литературы не включён учебник по металлургии, которого ждут инженерно-технические специалисты отрасли. Его выступление повлекло ожесточённую дискуссию. Пантелеймон Кондратьевич добился своего, Сталин велел пересмотреть предложенный перечень изданий. В итоге учебник, упомянутый Пономаренко, увидел свет.

Действительно ли выступление Пономаренко стало переломным моментом в его дальнейшей карьере, неизвестно, но вскоре Пантелеймон Кондратьевич получил новую высокую должность. 18 июня 1938 года упомянутый уже Андрей Андреев привёз Пономаренко в Минск и рекомендовал белорусским коммунистам избрать нового секретаря ЦК КП Белоруссии. Николай Зенькович обратил внимание на такой интересный факт: ко времени приезда Андреева и Пономаренко съезд белорусской компартии уже закончил свою работу, был избран новый состав ЦК и Ревизионной комиссии. Однако после звонка из Москвы объявление результатов приостановили до вечернего заседания. Вечером Пономаренко избрали членом ЦК, а на следующий день он стал первым секретарём ЦК Белоруссии.

Чуянов вспоминал: «Как-то я встретил Пономаренко в приемной А.А. Андреева. Ожидая приема, мы разговорились.

— Видимо, неожиданный вызов связан с горячим делом, — сказал Пономаренко.

У Андрея Андреевича находились работники Наркомзема и ЦК. Мы сидели в ожидании. Наконец совещание кончилось, и Андрей Андреевич пригласил Пономаренко. Прошло минут тридцать, и Пантелей вышел из кабинета задумчивый и строгий. Он тихо сказал мне:

— Еду в ЦК компартии Белоруссии. — И ушел, не задерживаясь...»

Исследователи, придерживающиеся просталинских взглядов, со ссылкой на приёмного сына Сталина Артема Сергеева рассказывали, что Пономаренко назначили на новую должность, чтобы он остановил репрессии в Белоруссии.

«Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко мне рассказывал о своей работе в Белоруссии. В частности, говорил, почему Сталин его послал туда. Это было в 1938 году. Иосиф Виссарионович дал ему четкие указания: прекратить репрессии. Сталин сказал: "Чего они добиваются? Что им нужно? Там так много людей пострадало — и до сих пор репрессии продолжаются. Уже был пленум ЦК партии по этому вопросу (пленум проходил в январе 1938 года). А они не унимаются. Поезжайте, наведите порядок — остановите репрессии".

Пономаренко спросил: "А как это сделать?" Сталин посоветовал: "Идите в тюрьму. Берите дела, знакомьтесь с ними, вызывайте осужденного, выслушайте его, и если считаете, что он осужден незаслуженно, то открывайте двери — и пусть идет домой".

Пономаренко ответил: "Но, товарищ Сталин, там местные органы и разные ведомства могут быть недовольны моими действиями и воспротивиться".

Сталин подтвердил, что, конечно, не для того они сажали, чтобы кто-то пришел и выпустил. Но ведомств много, а первый секретарь ЦК один. И если не поймут, поясните им это. От того, как вы себя поставите, будет зависеть ваш авторитет и успешность работы».

Артёму Сергееву можно было бы поверить, если бы документы не доказывали обратное. В документальном фильме белорусского режиссёра Анатолия Алая «Пантелеймон Пономаренко» рассказывается о шифровках, которые Пономаренко на новой должности посылал Иосифу Сталину и Николаю Ежову. В них Пономаренко требовал увеличить лимиты на расстрелы. Конечно, в архивах сохранились и другие документы. Например, письмо Пономаренко Георгию Маленкову «О недостатках и извращениях в работе НКВД Белоруссии, вскрытых в связи с проверкой работников». В нём Пантелеймон Кондратьевич сообщает, что чекисты отвыкли от кропотливой работы, вошли во вкус упрощённого порядка производства дел, и предлагает отстранить виновных сотрудников НКВД от работы.

Хотя связано письмо было не с желанием Пономаренко прекратить репрессии, а с тем, что глава местного НКВД Алексей Наседкин при поддержке своего шефа Ежова решил избавиться от Пономаренко. И тот был вынужден первым нанести удар. Ему повезло, что Ежов к этому времени впал в немилость у Сталина и вскоре был отстранён от занимаемой должности, а затем расстрелян. Вскоре та же участь постигла и Наседкина, на место которого новый шеф НКВД Лаврентий Берия поставил своего человека Георгия Цанаву.

В 1939 году началась советско-польская война. Пономаренко стал членом военного совета Белорусского фронта. В этом же качестве через два года белорусский лидер встретил 22 июня 1941 года. В этот день он собрал экстренное заседание ЦК, на котором велел перестраивать работу всех партийных организаций на военный лад. На следующий день в тюрьмах НКВД были расстреляны все заключённые, которым светила высшая мера наказания, в том числе те из них, кого ещё не осудили. Вряд ли подобные действия местные чекисты могли осуществлять, не поставив первого секретаря в известность и не получив его негласной отмашки.

Пономаренко понимал, что несёт такую же ответственность за поражения начального периода войны, как и командование фронта. Идти в расстрельный подвал вместе с военными Пантелеймон Кондратьевич не собирался. Поэтому в одном из телефонных разговоров со Сталиным, о чём часто упоминают современные историки, решил всю вину за поражения списать на генерала Дмитрия Павлова.

В итоге Павлова расстреляли, его семья оказалась в сибирской ссылке, а Пономаренко стал членом совета сначала Западного, затем Центрального, Брянского фронтов и военного совета 3-й ударной армии Калининского фронта. Вскоре по личному распоряжению Сталина в мае 1942 года Пантелеймон Кондратьевич становится начальником Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования. С 1944 по 1948 год он — ещё и председатель Совнаркома Белорусской ССР.

В 1944-м Красная армия вместе с партизанскими отрядами освободила от немцев Полоцк. В том же году Пономаренко, узнав о том, что Маленков подготовил проект передачи города Полоцка в состав РСФСР, обратился напрямую к Сталину и резко выступил против такой перекройки границ. Мотивировав своё обращение тем, что Полоцк всегда оставался исконно белорусским городом и белорусский народ не поймёт такого поступка высшего руководства. Сталин согласился с ним, и перекройки границ республики не последовало.

Характерно, что в 1945 году уже сам Пономаренко выступил за изменение границ Белоруссии. Он направил Сталину письмо с предложением присоединить земли бывшей Восточной Пруссии к БССР. Туда были отправлены специалисты с заданием подготовить документы, обосновывающие расширение границ Белоруссии. Когда подготовленные документы легли на стол Сталину, тот вынес обсуждение вопроса на Политбюро. Хотя Вячеслав Молотов, Георгий Маленков, Никита Хрущёв и Лаврентий Берия высказались по данному вопросу отрицательно, Сталин решил поддержать Пономаренко, но с оговоркой, что для осуществления данного проекта нужно подождать более благоприятных условий.

Все исследователи признают, что после освобождения Белоруссии от немецкой оккупации по прямому указанию Пономаренко произвели крупномасштабную операцию по аресту и высылке тех, кого подозревали в пособничестве фашистам. Под каток репрессий попали как подлинные пособники оккупантов, так и обычные люди, вся вина которых состояла лишь в том, что они работали на оккупированной территории.

Спустя три года Пономаренко перевели в Москву на повышение. В 1948 году он занял должность секретаря ЦК ВКП(б), а ещё через несколько лет стал министром заготовок СССР. В 1952 году состоялся XIX партийный съезд, на котором Сталин ввёл Пономаренко в Президиум ЦК. Пантелеймон Кондратьевич оказался единственным секретарём ЦК, который удостоился такого внимания вождя.

Вскоре Пономаренко стал заместителем председателя Совета Министров СССР и незадолго до смерти Сталина получил секретное ответственное задание. Ему предстояло проверить работу специального управления шифровальной связи, так как было установлено, что переписка, передаваемая по шифровальным лентам, изготовленным МГБ, в конце 1940-х годов свободно читалась вражеской разведкой. Причём вражеская разведка читала передаваемые сведения без подбора ключей и кодов. Неизвестно, что установил Пономаренко в результате проведённого расследования. Сведений об этой деятельности Пантелеймона Кондратьевича крайне мало. Из немногочисленной приоткрытой информации явствует, что Пономаренко изложил результаты своего расследования в служебной записке, подготовленной к очередному заседанию Политбюро и отданной Маленкову. С запиской помимо Маленкова успел ознакомиться Хрущёв, но не Сталин. До последнего записка так и не дошла.

Интриги вокруг этого задания и стремительное повышение Пономаренко свидетельствуют о том, что Сталин не доверял бывшим соратникам, подозревал их в изменах и готовился передать власть человеку не из своего ближайшего окружения. Этим человеком, по ряду свидетельств, и должен был стать Пантелеймон Пономаренко.

По воспоминаниям Ивана Бенедиктова, в ту пору министра сельского хозяйства и заместителя председателя Госплана РСФСР, «за несколько дней до смерти Сталина с его ведома была подготовлена записка с предложением о назначении Председателем Совета Министров СССР Пономаренко П.К. вместо настаивавшего на своей отставке Сталина ввиду надвигавшейся на него старости, о чём он официально поднимал вопрос на октябрьском Пленуме ЦК КПСС. Этот проект был уже завизирован почти всеми первыми лицами, за исключением Берии, Маленкова, Хрущёва и Булганина. Весной 1953 года обсудить проект Постановления предполагалось на заседании Президиума ЦК КПСС. Однако неожиданная смертельная болезнь Сталина не позволила рассмотреть записку, а после кончины вождя, естественно, этот проект был отодвинут теми, в чьи руки перешла власть».

В день смерти Сталина, 5 марта 1953 года, Пономаренко спешно вывели из состава ЦК и назначили министром культуры СССР. Другие посты тоже были поделены в этот день. Георгий Маленков занял пост председателя Совета Министров СССР, Лаврентий Берия стал его заместителем и одновременно руководителем всеми правоохранительными органами, Хрущёв возглавил секретариат ЦК. Вскоре между тройкой, вставшей у руля СССР, началась активная борьба за власть, и Пономаренко на должности министра культуры не мог оставаться в стороне. Первым в этой борьбе, как известно, пал Берия.

22 января 1954 года в Президиум ЦК отправилась записка Никиты Хрущёва по вопросам развития сельского хозяйства. В ней первый секретарь заявил о нехватке хлеба в стране и предложил решение: немедленно распахать и освоить целинные и залежные земли Казахстана, а также других регионов, в основном российских.

Руководство Казахстана выступило резко против распашки казахских земель. Последовали увольнения. В феврале 1954 года вместо строптивого Жумабая Шаяхметова первым секретарём Казахстана Хрущёв назначил Пономаренко. Вместе с ним в Казахстан перебросили Леонида Брежнева — на должность второго секретаря.

Освоение целины длилось целых шесть лет. С одной стороны, в 1954 году целинные земли принесли стране хороший урожай зерна. При этом уже следующий 1955 год создал проблемы. Погодные условия сделали своё дело: весь урожай погиб.

За неудачи на целине кто-то должен был отвечать. В январе 1955 года на очередном пленуме ЦК КПСС Георгий Маленков подвергся разгромной критике со стороны Никиты Сергеевича. Он обвинялся в развале сельского хозяйства, ему напомнили, что он в своё время поддерживал Берию. Маленков подал в отставку. Состоявшаяся сразу после пленума сессия Верховного Совета СССР её приняла. Новым председателем Совета Министров СССР стал Николай Булганин. Отставленный Маленков остался рядовым заместителем председателя Совета Министров СССР и одновременно получил портфель министра электростанций СССР. Вслед за Маленковым должности лишился и Пономаренко. Бывший первый секретарь Казахстана отправился на дипломатическую работу.

Пономаренко сначала стал послом в Польше, затем — в Индии, а после — в Непале. Его дипломатическая карьера завершилась в Нидерландах со скандалом. В 1961 году голландцы объявили Пантелеймона Кондратьевича персоной нон грата. Началась эта история с того, что учёный Алексей Голуб, работавший в Институте химии советской Академии наук, решил во время визита в Голландию не возвращаться обратно на Родину. Он попросил политическое убежище, но находившаяся вместе с ним в Голландии супруга колебалась и не могла решить, готова ли она остаться в другой стране. Полицейские доставили её в отделение Амстердамского аэропорта, и в этот момент туда ворвались сотрудники советского посольства во главе с Пономаренко. Они намеревались препроводить супругу Голуба в офис «Аэрофлота». Завязалась потасовка, в результате которой Пантелеймон Кондратьевич сломал палец полицейскому начальнику. Некоторые исследователи трактуют эту историю по-другому. Например, Владимир Добров писал, что Пономаренко успел посадить супругу Голуба на борт своего самолёта, а драка с полицейскими состоялась прямо на борту. Как бы то ни было, драка имела место, и по её итогам Пономаренко отозвали с дипломатической работы.

Пантелеймон Кондратьевич получил должность постоянного представителя СССР в Международном агентстве по атомной энергии (МАГАТЭ) в Вене. Представителем в МАГАТЭ он проработал всего два года и был отправлен на пенсию. После отставки Никиты Сергеевича и прихода к власти Леонида Брежнева Пономаренко рассчитывал вернуться в большую политику. Однако единственное, на что ему удалось рассчитывать, это получение новой дачи взамен сгоревшей в этот период. Вот что Пономаренко рассказывал историку Георгию Куманёву о своей встрече с Брежневым: «Мы поздоровались. "Что у тебя за вид?"— спрашивает. Узнав о моей беде, сказал, чтобы я особенно не переживал: "Необходимую помощь окажем". Первое, что он сообщил: "Сегодня мы Хрущева скинули!" И предложил пройтись по Шевченковской набережной. "А кого же избрали Первым?" — спрашиваю его. "Представь, меня", — ответил со смехом Брежнев, а потом уже серьезно добавил: "Все прошло довольно гладко. Неожиданно сопротивление оказал только Микоян: он возражал, чтобы Хрущева освободили сразу с двух постов"». Существует ещё одна интересная подробность встречи Пономаренко и Брежнева. Увидев у нового советского лидера на пальце большой драгоценный перстень, Пантелеймон Кондратьевич произнёс: «Ты опять начал заниматься этими побрякушками?» Неудивительно, что из его возвращения в большую политику ничего не получилось.

С 1964 по 1974 год Пономаренко преподавал в Институте общественных наук при ЦК КПСС, а последние десять лет своей жизни был пенсионером союзного значения. Благодаря помощи маршала Георгия Жукова он получал пенсию, положенную генерал-лейтенанту. В 1984 году Пантелеймон Кондратьевич скончался, не дожив несколько лет до краха советской системы, служению которой посвятил всю свою жизнь. Как бы сложилась дальнейшая судьба Пономаренко, если бы он прожил ещё несколько лет? Вполне возможно, что в 1990-е он был бы членом КПРФ и депутатом Государственной думы, как Егор Лигачёв и Анатолий Лукьянов, а может, писал бы на пенсии мемуары без всякого участия в большой политике. Однако символично, что со смертью несостоявшегося сталинского преемника начала постепенно уходить с исторической сцены советская система.