Планета Норагаль

Имя великой переводчицы носит астероид, значащийся в Международном каталоге под № 4049. Хотя Элеоноре Гальпериной под стать была бы какая-нибудь очень яркая звезда, свет которой продолжает мчаться по Вселенной и после того, как сама она погаснет.

В почтенном одесском семействе Гальпериных профессия врача была наследственной. Яков Исаакович, уважаемый хирург, которого знал весь город, назвал новорожденную дочь Элеонорой в честь своего деда, полкового врача Леона Рисса, отличившегося в Крымскую кампанию. Сама Нора писала о прадеде:

«Был он врач, как и Н.И. Пирогов, помогал русским солдатам прямо на поле боя, за что получил «крест на шею» – вероятно, проявил нешуточную храбрость и самоотверженность, если дали ему, притом не православному, столь высокую по тем временам награду. И потом, уже старик, сам отнюдь не богатырского здоровья, он днём ли, ночью ли, в любую непогодь шёл к больным... с неимущих денег не брал, и за гробом его шла вся городская беднота».

Может и продолжила бы Элеонора Яковлевна династию, но любовь к литературе оказалась сильнее. Не отличаясь крепким здоровьем, маленькая Нора много времени проводила за книгами, читая не только по-русски, но и по-французски. Кстати, своё домашнее имя девочка получила в честь героини «Кукольного дома», одной из самых известных пьес Ибсена. Мама, Фридерика Александровна, была заядлой театралкой и горячей поклонницей Веры Комиссаржевской, одной из лучших исполнительниц этой роли.

Гальперины уехали из Одессы, когда Норе едва исполнилось шесть. В школу она пошла уже в Москве. Училась блестяще, писала стихи, мечтала о литературоведческом поприще, но за место под солнцем пришлось побороться. Сначала её подвело происхождение. История о том, как Элеонора поступила в вуз только с семнадцатой попытки, упоминается в каждой её биографии. В 1937-м, когда она уже училась в пединституте, арестовали Якова Исааковича, и образцовая студентка в миг стала «дочерью врага народа». Спасла её тогда не только отличная успеваемость, но и то обстоятельство, что отец давно уже жил отдельно от семьи. Что, между прочим, не помешало Норе броситься на Лубянку в святой уверенности, что произошло недоразумение, которое она сможет разъяснить. На её счастье, дежурный офицер отправил девушку домой. А ведь мог и, как говорится, «дать делу ход». 

В 1939-м Гальперину взяли в отдел критики журнала «Интернациональная литература». Её областью была французская литература, в первую очередь –  современная, но вскоре Франция была оккупирована фашистской Германией, и молодой критик буквально остался без работы – новых книг взять было неоткуда.

И тогда завотделом критики Борис Аронович Песис предложил Элеоноре прочесть и дать рецензию на только что вышедший роман английского писателя Невила Шюта «Крысолов». «Легко сказать – прочтите! Об английском я понятия не имела. Но, работая по восемнадцать часов в сутки, что тогда было не в диковинку, и не вылезая из словаря, я за две недели эти 315 английских страниц прочла и перевела. Такое оказалось обучение языку», – признавалась впоследствии Гальперина.

Даже в комфортных условиях 18 часов за письменным столом не каждый вынесет. Реальность Норы была куда страшнее. «Только в пятьдесят лет, – вспоминала ее дочь Эдварда, – непрерывным трудом мама заработала отдельную квартиру. Перед этим особенно тяжёлые без малого двадцать лет – страшная коммуналка на Варсонофьевском: десять семей, тридцать человек, десять столов в общей кухне... В нашей большой комнате через остатки бывшей лепнины на потолке рядом с крюком от бывшей люстры проходит фанерная перегородка. За нею крики и драки – недавно выпущенный из тюрьмы уголовник спьяну разбирается с домашними. И под все это мама работает по 14-16 часов в сутки».

И всё же встречу с главной книгой жизни судьба устроила Норе Галь в других декорациях. После инфаркта, её забрала к себе подруга – писательница Фрида Вигдорова. Однажды к ней в гости пришла известный литературовед Ирина Муравьёва и принесла никому тогда не известного «Маленького принца» на французском. Ирина Игнатьевна прочла сказку, переводя прямо с листа, приведя в восторг хозяйку дома и двух её дочерей. Норе нездоровилось и книжку оставили, чтобы она смогла её прочесть позже. Она прочла и на четыре дня засела за перевод, подарив его Фриде и её девочкам. Фрида Абрамовна, понимая, что сама Нора никого уговаривать не будет, отправилась по редакциям. Опубликовать «Маленького принца» удалось только через год. Повесть вышла в августовском номере журнала «Москва» за 1959 год.

Для себя Нора Галь никогда ничего и ни у кого не просила. Зато для других могла горы свернуть. Однажды в издательство «Художественная литература» пришёл по почте перевод рассказа Эрскина Колдуэлла. Адрес отправителя – деревня где-то под Вышним Волочком, имя переводчика никому ничего не говорило. Галь попросили посмотреть текст. Она согласилась и обнаружила переводчика-самородка – Игорь Воскресенский, прикованный к постели неизлечимой болезнью, заочно окончил московский институт иностранных языков. Нора Яковлевна не только «пробила» публикацию, но стала помогать молодому человеку с новыми переводами – искала издательства, разбирала в письмах каждую его работу. А потом поехала к нему в гости и, увидев, как живёт семья Воскресенских, подняла на ноги все имеющиеся связи и не только обеспечила Игоря лекарствами, но и привезла к нему для консультации лучшего специалиста по болезни Бехтерева. Фактически она продлила талантливому человеку жизнь – и физическую, и творческую.

Она и сегодня многим помогает жить. Её книга «Слово живое и мёртвое» известна каждому, кто любит и ценит родную речь. То, что полвека назад начиналось как серия статей в одном из популярнейших советских журналов «Наука и жизнь», сегодня остаётся настольным руководством не только для профессионалов, но и для огромного количества любителей – от сочиняющих фанфики школьников до блогеров. При жизни автора книга издавалась трижды, а уже в XXI веке – семь раз. Эпиграфом к одной из глав Нора Галь выбрала строчки из стихотворения Петра Вегина «Уходя оставить свет – это больше, чем остаться».

У неё получилось!