Шерлок Холмс и "Дело о журнале "Огонек"

Ровно 130 лет тому назад Конан Дойл решил разделаться со своим персонажем. Покушение оказалось неудачным. Выбравшись из Рейхенбахского водопада, Шерлок Холмс, подобно героям античности, обрёл бессмертие. Вот уже второе столетие рассказы о его подвигах множатся в геометрической прогрессии. Российские последователи сэра Артура до сих пор считают несправедливым, что в такой огромной стране великий сыщик побывал лишь однажды. И восстанавливать справедливость они начали ещё при жизни Конан Дойла.

Если верить доктору Ватсону, судьба забросила его друга в Россию только один раз. О том, что Холмс был вызван в Одессу в связи с убийством Трепова, его биограф вскользь упоминает в рассказе «Сандал в Богемии». История незадачливого богемского монарха стала третьим по счёту произведением о гениальном детективе-консультанте – ему предшествовали «Этюд в багровых тонах», особого успеха не имевший, и «Знак четырёх», после выхода которого безвестный лондонский окулист проснулся знаменитым.

Тогдашнему английскому читателю реалии российской жизни были знакомы мало. Но отечественные поклонники Холмса не могли не заметить некой странности: генерал Ф.Ф. Трепов был петербургским обер-полицмейстером, покушение на него было совершено в столице и ранение оказалось не смертельным. Более того, злоумышленницу не только схватили на месте преступления, но и оправдали на суде. Для чего тогда Холмсу было ехать в Одессу? Возможно, к моменту публикации рассказа в 1891 году, почтенный доктор – Дойл это или Ватсон не так уж и важно – и сам уже не помнил деталей происшествия, случившегося за тринадцать лет до этого.

Ватсон сам вложил перо в руки своих последователей. Он не уставал повторять, что публикует заметки далеко не по каждому делу своего друга: по его сведениям, на счету Холмса их было не менее пятисот. Но и эту цифру с полным основанием можно считать лишь приблизительной. В рассказе «Обряд дома Месгрейвов» огорчённый биограф сетует: «Больше всего мучили меня бумаги Холмса. Он терпеть не мог уничтожать документы, особенно если они были связаны с делами, в которых он когда-либо принимал участие, но вот разобрать свои бумаги и привести их в порядок – на это у него хватало мужества не чаще одного или двух раз в год». И кто знает, сколько ещё увлекательных историй можно обнаружить в таинственных недрах этого архива?

К началу XIX столетия детективный жанр расцвёл пышным цветом. И на эту ниву слетались не только профессионалы, подобные Конан Дойлу, но и беспомощные ремесленники. В Россию это цунами докатилось к 1907 году, а уже в 1908 общий тираж тоненьких брошюрок с описанием «кровавых драгоценностей» и «трупов в заброшенном доме» достиг 12 миллионов экземпляров. Для издателей это была поистине золотая жила. Владелец газеты «Биржевые ведомости» Станислав Максимилианович Поппер понимал, что упустить такой шанс нельзя. В своё время он превратил захудалый листок в одну из авторитетнейших ежедневных газет империи. Опытный издатель, Поппер видел, что по популярности Холмса никто из его «коллег» превзойти так и не смог, включая Ната Пинкертона и Ника Картера. Если усилиями немецких литераторов мистер Холмс всерьез занялся раскрытием преступлений в Германии, то почему бы не пригласить его и в Россию. Идея Поппера была на грани гениальности. Он действовал на опережение – в январе 1908 года «Биржевые ведомости» начали публиковать повесть «Шерлок Холмс в Петербурге», автор которой пожелал остаться неизвестным.

В столицу империи непревзойдённый сыщик прибыл с шиком:

«Надо было видеть длинную фигуру худого Холмса, в его клетчатой суконной шапке, сшитой наподобие тропического шлема, управляющего русской тройкой!.. Так мы въехали в Петербург. Я думал, что такая необычная комбинация вызовет сомнение у полиции города, но слава Шерлока Холмса оказалась так велика, что его сейчас же узнали и первый же попавшийся нам на посту полисмен, вытянулся и сделал под козырек».

Тиражи и без того популярной газеты пошли в гору. И Станислав Максимилианович решил продолжить эксперимент, реанимировав за счёт мистера Холмса иллюстрированное приложение к своей газете. Называлось оно «Огонёк», но светило не особенно ярко. И Поппер вздумал превратить его в самостоятельное издание, увеличив листаж, количество русской и переводной занимательной беллетристики, и, конечно же, иллюстраций. 12 марта 1908 года в журнале появился рассказ «Шерлок Холмс в Москве. Ему предшествовало уведомление:

«14-го марта получена нами отправленная из Москвы (13-го марта, в 2 ч. дня) телеграмма следующего содержания:

«Шерлок Холмс в Москве. Посылаю заказным повествование об его московских приключениях. Ставлю условием напечатать в ближайшем нумере „Огонька“».

Телеграмма без подписи.

Через день редакцией, действительно, получена в закрытом пакете рукопись, отпечатанная на пишущей машине, — и опять без обозначения фамилии автора.

Редакция приглашает анонимного автора снять маску».

Автор, разумеется, этого не сделал.

Зато отправил в редакцию очередную машинопись и 20 апреля взорам читателей предстал «Шерлок Холмс в Одессе». Непревзойдённый сыщик вернулся в город, в котором однажды уже побывал. Только на этот раз на рейде стоит «Броненосец «Потёмкин» и преступники, получающие товар из портовых складов по фальшивым накладным, ловко пользуются революционными настроениями, царящими в городе. Из Одессы сыщик отправился в Баку, где оказывается в кровавом водовороте армяно-азербайджанского конфликта. «Огонёк» разлетался, как горячие пирожки.

6 июня редакция опубликовала факсимиле телеграммы от Холмса, написанной по-русски латинскими буквами. Текст гласил:

«Огонёк» печатает осмеивающие мою деятельность рассказы о моем пребывании в Москве, Одессе, Баку. Кто автор? Немедленно дайте фамилию. Полагаю – соперник. Шерлок Холмс».

За ним следовало редакционное пояснение: мол, они были присланы неким анонимным автором и опубликованы исходя из того, что Холмс – всего лишь литературный персонаж, понадобившийся известному беллетристу для демонстрации эффективности дедуктивного метода в сыскном деле. Так что уважаемая редакция была немало удивлена тем, что он оказался человеком из плоти и крови, и тут же направила ответ по известному всем адресу, не рассчитывая, что письмо будет получено, считая адрес таким же вымышленным, как и персонаж:

«Мы изумлены требованием лица, называющего себя Шерлоком Холмсом. Автор рассказов анонимен. Да и не в правилах редакции открывать фамилии своих сотрудников. Впрочем, если лицо, подписавшее телеграмму именем Шерлока Холмса, не фикция, ему ничего не стоит при «замечательных способностях» своего прототипа самому найти автора».

Ответ, как ни странно, пришёл 11 июня была получена телеграмма: «Еду в Петербург обнаружить автора».

И 18 июня в шесть часов вечера в кабинете главного редактора появился господин, представившийся Шерлоком Холмсом. Нужно ли говорить, что он был как две капли воды похож на портрет, созданный Сидни Педжетом. Он внимательно выслушал объяснения г-на редактора, изучил машинописи опубликованных рассказов и покинул редакцию вместе с ними…

…чтобы потом быть обнаруженным в самых разных уголках империи. В Твери он будет расследовать «Дело о пропаже честного имени Ивана Семеновича Гоголева», во Владикавказе – «Дело о пропавшей дочери инженера Бугасова», в Харькове – «Дело о мистификации в семье Серпуховых», в Симбирске проведёт «Расследование убийства семьи мещанина Стукалкина», в Казани раскроет «Дело по розыску крупного преступника», в Нижнем Новгороде – «Дело о привидениях в магазине белья и модных товаров купца Терехова», а в Пензе – «Дело о похищенных бриллиантах баронессы фон Гамер».

И не думайте, что в трудной работе великому сыщику создавал помехи языковый барьер.

«Неизвестно, когда и где выучился Шерлок Холмс русскому языку: беседуя ли с союзниками, известными мастерами по части «русского» языка, сама ли баронесса дала ему несколько уроков, но только русский язык он знал настолько хорошо, что без смущения брал на себя обязанности контролера и без запинки мог разговаривать с пензенскими извозчиками. Замечу, кстати, что вообще иностранцы очень легко усваивают русский язык <…>

Улицы Пензы были пустынны, а пензяки спали сном полной безмятежности, что, впрочем, случается с ними не только ночью, но также утром, днем и вечером; два городовых, находясь при исполнении служебных обязанностей, ругали какую-то женщину «шлюхой».

Холмс хотел было вступиться. Но, вовремя вспомнив судьбу депутата третьей Думы Годнева, вмешавшегося «не в свое дело», благоразумно остановился.

«Это ведь не Англия!» – сказал он сам себе.

«Верно!» – подтвердил здравый смысл».