Хроника 1783 года

«В прошедшую с Портою Оттоманскою войну, когда силы и победы оружия Нашего давали Нам полное право оставить в пользу Нашу Крым, в руках Наших бывший, Мы сим и другими пространными завоеваниями жертвовали тогда возобновлению доброго согласия и дружбы с Портою Оттоманскою, преобразив на тот конец народы Татарские в область вольную и независимую, чтоб удалить навсегда случаи и способы к распрям и остуде, происходившим часто между Россиею и Портою в прежнем Татар состоянии.

Не достигли Мы, однако ж, в пределах той части Империи Нашей тишины и безопасности, кои долженствовали быть плодами сего постановления».

Такими словами начинался манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу», подписанный императрицей Екатериной 8 апреля 1783 года.

Тот самый Манифест

В манифесте излагалась история отношений России с Крымом. «Свету известно, что, имев со стороны Нашей толь справедливые причины не один раз вводить войска Наши в Татарскую область, доколе интересы Государства Нашего могли согласовать с жаждою лучшего, не присвояли Мы там себе начальства, ниже отмстили или наказали Татар, действовавших неприятельски против воинства нашего, поборствовавшего... в утушении вредных волнований. Но ныне, когда с одной стороны приемлем в уважение употребленные до сего времени на Татар и для Татар знатные издержки, простирающиеся по верному исчислению за двенадцать миллионов рублей, не включая тут потерю людей, которая выше всякой денежной оценки, с другой же, когда известно Нам учинилося, что Порта Оттоманская начинает исправлять верховную власть на землях Татарских и именно на острове Тамане, где чиновник ея, с войском прибывший, присланному к нему от Шагин-Гирея Хана с вопрошением о причине его прибытия публично голову отрубить велел и жителей тамошних объявил Турецкими подданными; то поступок сей уничтожает прежние Наши взаимные обязательства о вольности и независимости Татарских народов... и поставляет Нас во все те права, кои победами Нашими в последнюю войну приобретены были... и для того по долгу предлежащего Нам попечения о благе и величии отчества, стараясь пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством, навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между Империями Всероссийскою и Оттоманскою заключенный, который Мы навсегда сохранить искренно желаем, не меньше же и в замену и удовлетворение убытков Наших, решилися Мы взять под Державу Нашу полуостров Крымский, остров Таман и всю Кубанскую сторону».

Манифест торжественно обещал жителям охранять и защищать «их лица, имущество, храмы и природную веру», помочь им счастливо перейти «из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный», чем заслужат они наравне с «древними Нашими подданными... Монаршую Нашу милость и щедроту».

В работах о Крыме нередко можно встретить утверждение о том, что манифест был опубликован сразу после подписания и что присоединение ханства к России состоялось 8 апреля (19 апреля н.с.) 1783 года. Нет, события развивались иначе.

10 апреля 1783 года А.А. Безбородко уведомил отправившегося на юг Г.А. Потемкина: «С сим курьером посылаю к Вашей Светлости рескрипт с манифестом. Ея Императорское Величество повелеть изволила напечатать их секретно под ведением Господина Генерала-Прокурора, двести экземпляров с тем, чтоб по напечатании набор их запечатать до времени для сохранения в тайне. Все оные двести экземпляров при сем в особом пакете посланы. Что же касается до перевода на татарский язык, то Ея Величество предпочла зделать оный у вас чрез г. Рудзевича, нежели вверить Надворному Советнику Муратову, при посланнике татарском находящемся, дабы прежде времени не было открыто о сем намерении».

Манифест не только не был обнародован 8 апреля, но государыня не решилась доверить его перевод на татарский язык чиновнику Коллегии иностранных дел и предпочла Якуба Рудзевича, агента русского правительства, выполнявшего секретные поручения Потемкина и Румянцева. Сам факт печатания манифеста под наблюдением генерал-прокурора князя А.А. Вяземского (фактического министра внутренних дел, юстиции и финансов) свидетельствует о глубокой тайне, в которой принималось решение о присоединении ханства к империи.

Вспоминая о событиях конца 1782 года, когда после очередного мятежа своих подданных хан Шагин-Гирей бежал под защиту русских войск и вместе с ними вернулся в Крым, И.М. Цебриков, секретарь российского резидента при хане П.П. Веселицкого, в своей записке, представленной в Коллегию иностранных дел, писал: «По исправлении же обоза и по переправе чрез Днепр корпуса Граф Дебальмен, умножив для Хана конвой, с корпусом достигли к Перекопу. Тут, простояв двое суток, вступили по ту сторону Перекопа, а... чрез три дни пошли без всякого от татар препятствия внутрь полуострова...

Премногое количество народа, являясь Хану, с покорностью испрашивали прощения, и тогда ж многим даны охранительные листы. Чрез несколько дней во многом числе явилось чиновников, прося у Шагина помилования, но он лично ни с одним не говорил, не допущая к себе, а всех... отсылал в распоряжение к... советнику Рудзевичу, в чаянии, как он давний его друг... при разбирательстве людей попечется о его пользе и ничего и из чести не уронит. Тамо г. Рудзевич каждого дня окружен был множеством крымцов, распоряжая ими. Распоряжал он и политическими делами, донося обо всем Графу Дебальмену. Вскоре из чиновных человек до 20-ти взяты под ханский караул, а 4-ре ширинские старшины... Сеит-Шах и Мегмет-Шах мурзы, Султан Мамбет мурза и Ниет-Шах мурза под российскую стражу. Следуя всемилостивейшему Самодержицы повелению о пощадении повинную приносящих, г. Рудзевич особливо последних 4-х человек уверял о покровительстве корпусного командира, чем они весьма ободрены были, ибо Хан зело гневался на Сеит-Шаха».

Для гнева были причины: Сеит-Шах мурза, принадлежавший к ширинскому роду (одному из самых знатных и влиятельных среди крымских татар), командовал войсками мятежников, от которых Шагин-Гирей был вынужден бежать на российском военном судне из Кафы в Керчь, под защиту русского гарнизона.

Итак, к середине ноября 1782 года операция по восстановлению власти хана Шагин-Гирея в Крыму была завершена. Все кончилось без кровопролития. Главари и активные участники мятежа (около 30 человек) были взяты под стражу. В их числе оказались и старшие братья хана: провозглашенный мятежниками новым ханом Батыр-Гирей и Арслан-Гирей.

Властолюбивый Шагин-Гирей, строивший грандиозные, но нереальные планы создания из ханства сильного государства, способного играть важную роль в большой политике, столкнувшись с непониманием и ненавистью своих подданных, пережил тяжелые дни. Теперь для него наступило время торжества и мести. Хан не любил Бахчисарай и предпочел поселиться в деревне, в 10 верстах от Карасубазара, под прикрытием двух российских пехотных полков с артиллерией. В Карасубазаре расположилась главная квартира командовавшего Крымским корпусом генерал-поручика графа А.Б. Дебальмена. Там же находился чрезвычайный посланник и полномочный министр при хане П.П. Веселицкий, вскоре получивший указ о своем отзыве в Россию. В Карасубазаре оказался и Я.И. Рудзевич, прикомандированный Потемкиным к графу Дебальмену.

Григорий Потемкин и Екатерина Великая

Потемкинский план присоединения Тавриды потребовал дипломатической изворотливости и мужества.