Микеланджело Буонарроти: художник поневоле

Сикстинская капелла, украшенная преимущественно фресками Микеланджело, — один из важнейших храмов католического мира. Здесь собравшиеся на конклав кардиналы избирают нового Папу Римского. Никто из них не общается с внешним миром, пока собор не достигнет конкретного результата, о котором сообщают всем ожидающим на улице с помощью дыма. Если Папа избран, из временной трубы часовни выходит белый дым (фумата). Если кардиналы к не пришли к консенсусу, идёт чёрный дым.

Микеланджело Буонаротти (Микеланджело ди Лодовико ди Леонардо ди Буонарроти Симони) было 33 года, когда Папа поручил ему расписать часовню. К тому времени он уже успел сотворить несколько шедевров, но все они были по части скульптуры — ни одной картины среди них. Тем не менее расписывать потолки капеллы Папа Юлий II поручил именно «нехудожнику Микеланджело». Почему — это почти детективная история о том, как два соперника скульптора решили подставить его. Для того чтобы понтифик лишил Микеланджело папской милости, а они могли занять его место под ватиканским «солнцем».

Микеланджело

Микеланджело родился 6 марта 1476 года в Капрезе (Тоскана). Франческа, его мать, отличалась слабым здоровьем. У неё возникли проблемы с молоком, и потому ребёнка передали кормилице, жене каменотёса. Прожив несколько лет в этой семье, Мике узнал, как разминать глину, и пробовал лепить из неё фигурки. Любимыми же игрушками мальчика стали долото и камни, которые он с любопытством пытался дробить и обтёсывать. К 13 годам он был уже настолько увлечён «отсечением от каменной глыбы лишнего», что объявил отцу о своём решении оставить школу и своём желании посвятить себя искусству. Родитель, который видел в сыне наследника традиций династии банкиров (пусть мелких и разорившихся, но всё же), не был доволен мыслями Мике, но уступил, в конце концов, в споре характеров. Так юный Микеланджело стал учеником в мастерской братьев Гирландайо.

Через год он отправился изучать скульптуры в садах Медичи, а там на талант юноши обратил внимание правитель Италии Лоренцо ди Пьеро «Великолепный». Так, в 15 лет Микеланджело стал подмастерьем при дворе Медичи. В 19 лет он вырезал скульптуры в Болонье, а в 1496 году в возрасте 21 года впервые посетил Рим по приглашению Папы Александра VI, чтобы сделать Пьету, сцену оплакивания Девой Марией Иисуса Христа. Подписывая контракт, молодой талант внёс в его текст смелое обещание, что это будет «самая красивая мраморная статуя, которую Рим когда-либо видел». Он оказался прав. Публика, собравшаяся на открытие композиции, была в восторге от того, что предстало её глазам.

На свой следующий шедевр — статую Давида, ставшую, по мнению искусствоведов и критиков, «воплощением необычайной красоты и силы человеческого тела», он потратил три года. 

Папа Юлий II, восшедший на престол в 1503-м, настолько был в восхищении от Пьеты, что решил вновь позвать скульптора в Рим. Теперь уже для выполнения совершенно особенного задания. Юлий, по свидетельству современников, был весьма неравнодушен к роскоши и решил, что должен быть погребён в «такой усыпальнице, которая могла бы соперничать с гробницами римских императоров». В том, что вечным сном он будет спать действительно в гробнице высочайшего уровня исполнения, глава римской католической церкви желал убедиться лично. Потому и заказал её с расчётом, чтобы готова она была ещё при его жизни.

Папа Юлий II

Микеланджело спроектировал всё с размахом: надгробие должно было иметь ширину 10 и высоту 16 м. Украсить его планировалось более чем 40 мраморными фигурами и 3-метровой статуей Юлия, возвышающейся над всем комплексом.

После утверждения Папой проекта скульптор отправился в Каррару — отбирать материал и руководить его добычей. Тщательно отобранные мраморные блоки привезли в Рим. Всё было готово. Однако параллельно Юлий II начал другой проект. Согласно свидетельствам современников, он хотел установить свою усыпальницу в церкви Святого Петра, которая в то время находилась в настолько плохом состоянии, что проще и дешевле было построить новый храм, чем отремонтировать существующий. Папа так и решил поступить. За право спроектировать и возвести собор тут же развернулась борьба между двумя известными архитекторами — Джулиано да Сангалло и Донато Браманте. Ставки были высоки: выиграть конкурс означало завоевать папскую милость. Браманте победил.

Выбрав проект, понтифик осознал, что финансировать две амбициозные программы Святейшему престолу не по средствам. Как результат: Папа внезапно заявил, что больше не будет тратиться на гробницу и не будет платить гонорар Микеланджело. Скульптор к тому времени влез в огромные долги, отбирая и доставляя до места работы мрамор с обещанием заплатить позже. Обещаниям, естественно, верили, поскольку они давались под гарантии Юлия II. В порыве  гнева (но не имея реальной возможности выступить против Папы и показать всем его непорядочность) Буонарроти приказал своим помощникам продать свою мастерскую и покинул Рим.

Не искушённый в подковёрной борьбе, однако не лишённый способности понять, что резкий разворот Папы имел своей причиной козни соперников, Микеланджело догадывался, что решение понтифика продавил Браманте, который давно строил планы вытеснить великого скульптора из числа фаворитов Юлия и занять освободившееся место. Браманте же предпринял интересный ход, позволявший ему решить сразу две задачи. Во‑первых, ему удалось убедить понтифика, что строить гробницу сейчас нецелесообразно. Таким образом, Браманте оставил  конкурента на бобах. А во‑вторых, предложил Папе «направить Микеланджело творить фрески на потолках и стенах Сикстинской капеллы». Снаружи это выглядело как извинение архитектора перед коллегой по цеху за лишение того куска хлеба и предоставление ему в порядке компенсации потерь возможности заработать на другом проекте. Но предложение Браманте имело и второе дно: он рассчитывал, что не имеющий опыта написания больших полотен и панно Микеланджело не справится с новым поручением Юлия II и точно будет с позором изгнан и забыт. Или сразу же откажется принимать заказ, понимая, что не справится. С теми же последствиями.

Говорят, что Микеланджело чувствовал себя жертвой заговора и боялся, что Браманте даже может лишить его жизни. Опасения не были лишены оснований, ибо среди конкурирующих художников подобные вещи случались.

Папа приказал Микеланджело вернуться в Рим в апреле 1508-го, через два года после того, как скульптор покинул Вечный город, увозя 100 т мрамора. Микеланджело не решался подчиниться после того, как поклялся, что больше не ступит в Рим. Он покинул город за два года до этого, оставив на площади Святого Петра 100 т мрамора, приготовленного для изготовления усыпальницы Папы Юлия II.

Рим в те времена всё ещё назывался столицей мира, хотя и утратил прежний блеск. Римский форум и Капитолийский холм были пастбищами для коров и коз, а на землях Большого цирка выращивали овощи. Повсюду валялись обломки упавших колонн и арок — остатки погибшей античной цивилизации. Когда-то воду в город подводили 11 акведуков, теперь только один. У людей не было выбора, кроме как пить и использовать воду реки Тибр, поэтому дома были построены на берегу реки. Жители выносили мусор и сливали нечистоты в реку. Наводнения затапливали дома, и эпидемии стали обычным явлением.

Папа Юлий II хотел восстановить славу Рима и сделать его достойной резиденцией пап, украсив величественными сооружениями. Его дядя Франческо делла Ровере (он же — Папа Сикст IV) построил в 1481 году в Ватикане новую часовню, чтобы члены папской капеллы могли собираться здесь каждые две-три недели. Капелла стала называться Сикстинской — по имени Папы. В 1504 году на потолке часовни появились устрашающие трещины. Проблема возникла по той же причине, что и у собора Святого Петра. Недра просели, южная стена медленно наклонилась наружу, и возникло опасение, что потолок расколется. Его усилили и укрепили, заложили щели кирпичом и заштукатурили.

После чего Папа решил, что декорацию потолка, выполненную художником Пьерматтео д’Эмилией по моде 80-х годов XV столетия (под звёздное небо), следует заменить «более достойной, торжественной фреской».

Опыта в живописи у Микеланджело было, как мы уже отмечали, чуть больше, чем никакого. Он начинал как художник в мастерской Гирландайо, но вскоре переключился на работу скульптора. Ему не хватало знаний фресковой живописи, в то время как другие живописцы уже умели подавать изображения в перспективе и применяли другие приёмы.

Буонарроти осознавал отсутствие у него практики художника. Кроме того, это была менее почётная задача, чем изготовление гробницы. Потолочные фрески обычно поручались малоизвестным мастерам, а то и их подручным.

Боясь отказать Папе, он согласился работать над Сикстинской капеллой. Гонорар был обещан приличный, однако гораздо меньше, чем он получил бы за усыпальницу. Кроме того, ему пришлось заплатить за краску, кисти, балки, верёвки, труд помощников и проживание — всё из своего кармана.

Препятствия, с которыми столкнулся Микеланджело при росписи Сикстинской капеллы

Покраска площади 1100 м2 требует тщательной подготовительной работы. Фресковая живопись намного сложнее, чем работа темперой или маслом: фрески пишут водяными красками по сырой штукатурке, которая довольно быстро сохнет. Намеченный образ или участок росписи нужно сразу делать набело, если так можно выразиться: какие-то корректировки невозможны, ибо попытки подправить изображение «по-сухому» могут обернуться несовпадением цвета. Штукатурку накладывали небольшими по площади кусками, чтобы отработать участок, пока он остаётся сырым. Неосвоенную к концу рабочего дня штукатурку удаляли, а на следующее утро вновь наносили, пристыковывая к ранее завершённой. По числу соединительных швов исследователи могли потом подсчитать точное количество дней, ушедших на роспись. Многие художники поэтому работали обеими руками одновременно.

Микеланджело. Всемирный потоп

Другой проблемой виделась установка лесов. Они должны были достигать в высоту 18 м и быть достаточно прочными, чтобы выдерживать вес рабочих. Микеланджело отказался от традиционных лесов с опорой на пол и спроектировал простой мост и дощатую конструкцию, крепившуюся на стенах часовни. Это позволило сильно сэкономить на строительном материале. Ещё одним плюсом такой конструкции было то, что Микеланджело оставил пол свободным, и в капелле могли проводиться церемонии.

Критическим фактором была погода: в зависимости от температуры и влажности. Промежуток времени между грунтовкой и нанесением собственно рисунка мог составлять до нескольких месяцев. В холодную зимнюю погоду расписывать было вообще невозможно: штукатурка не впитывала краску, и та, высохнув, просто отслаивалась кусками.

После долгих переговоров между сторонами исполнителю удалось убедить заказчика предоставить ему полную свободу действий в выборе и художественной трактовке изображаемых им библейских сцен.

Частью концепции Микеланджело было изобразить истоки христианства. Он распланировал сцены Ветхого и Нового заветов, историю Моисея и Иисуса на двух боковых стенах. Папа же предполагал, что нужно написать только лики 12 апостолов.

На потолке художник воспроизвёл девять сцен Книги Бытия (Genesis). Фрески не одного размера: пять — поменьше и четыре — покрупнее. Меньшие с четырёх сторон окружены огромными обнажёнными мужскими фигурами. Есть также библейские сцены на круглых щитах между фигурами, которые кажутся рельефными.

Микеланджело добавил семь библейских пророков и пять пророчиц, сивилл. И пророки, и сивиллы предсказывали пришествие Спасителя. По четырём углам он разместил четыре сцены Ветхого Завета, предсказывающие пришествие Спасителя: смерть Амана, нападение змей, Юдифь, убивающая Олоферна, и Давид, убивающий Голиафа. В полукруге над окнами и выступающих над ним треугольниках — ветхозаветные фигуры, прежде всего предки Христа.

План Микеланджело явился, как модно говорить сейчас, прорывом, одним из самых необычных представлений в человеческом уме и огромным вызовом.

«Если бы люди знали, с каким трудом я работал, чтобы достичь нужного уровня исполнения заказа, они поняли бы, что лёгкость, с которой написаны фрески, обманчивая», — заметил позднее Микеланджело.

Он работал с несколькими помощниками, потому что фресковая живопись — это работа командная, и по-другому никак. К своим коллегам-художникам он всегда относился с некоторым недоверием, поэтому подбор помощников доверил не кому-то из них, а своему другу детства, в надёжности которого ни секунды не сомневался.

Микеланджело сделал более 1000 набросков, прежде чем приступить к написанию картины. Он распорядился натянуть под лесами холст, «чтобы краска не капала на пол», но на самом деле, считают некоторые искусствоведы, он просто хотел, чтобы никто не видел его работы. С тех пор как его шедевр — статую Давида — люди забросали камнями, он перестал доверять общественному мнению. И хранил в тайне процесс создания своих творений до момента официального открытия работ.

Как Микеланджело на самом деле расписывал Сикстинскую капеллу

Вопреки легенде, он рисовал её не лёжа на спине, а запрокинув голову назад. Этим он чрезмерно перегружал шейные мышцы и позвонки, что впоследствии отразилось на его здоровье.

Интересно, что он, вероятно, сначала нарисовал 6-ю, 7-ю и 8-ю сцены Книги Бытия. Это была попытка психологического воздействия на Папу: названные сцены расположены сравнительно далеко от входа, а значит, возможные недочёты в рисунках будут не так заметны, как если бы понтифик смотрел на них, едва войдя. Пока приблизится, как-то попривыкнёт, считал мастер.

При более внимательном рассмотрении первая картина, которую он нарисовал, сцена Потопа из Genesis, показывает отсутствие у него опыта, утверждают эксперты. Подчёркивая при этом, что «снизу это не заметно».

Согласно другим мифам, Микеланджело был недоволен своими помощниками, уволил их всех и закончил в одиночку за 20 месяцев за закрытыми дверями. Это не кажется неправдоподобным, поскольку гениальный скульптор обладал просто-таки исключительным набором отвратительных привычек. Он редко мылся, спал в рваных сапогах и не снимая одежды, а также целыми днями жевал хлеб. Он был заведомо асоциален, но не потому, что ненавидел людей, а просто только так он мог создавать уникальные произведения искусства.

Микеланджело работал с крайней одержимостью, даже с какой-то агрессией: иногда щетина его кистей оставалась воткнутой в поверхность, на которой он рисовал. (Вместо шерсти белки и куницы он использовал свиную щетину, так как известь не так быстро выветривала её.)

Микеланджело заказывал живые модели как для обнажённых фигур на потолке, так и для тех, что покрыты тканью. Интересно, что некоторые фигуры он изобразил находящимися в довольно скрученном положении. Вряд ли натурщики и натурщицы испытывали комфорт при позировании.

Обнажёнными в капелле Микеланджело рисовал только мужчин. Он регулярно посещал римские бани и наблюдал там голые мужские тела. Другой способ, с помощью которого художники изучали человеческое тело, заключался во вскрытии трупа. Леонардо да Винчи утверждал, что художник должен также знать анатомию. Некоторые живописцы ходили на кладбище и выкапывали тела. Буонарроти тоже в то время, когда работал в садах Медичи, изучал анатомию человека по трупам: настоятель одной из римских церквей Нико Бичелини дал ему специальное разрешение на это. Ходили слухи, что одинокий Микеланджело даже однажды убил свою модель, чтобы запечатлеть предсмертную агонию в реальной жизни. 

Не все 343 фигуры на своде капеллы благородны и красивы. Многие, особенно те, что на краю фрески, иногда явно уродливы.

Он закончил работу в октябре 1512 года, отдав ей четыре года и четыре недели.

Посетители со всего мира стекались посмотреть на шедевр мастера, который сумел буквально оживить человеческое тело, рисуя так, как никто никогда до него. Юлий II однажды зашёл посмотреть, как продвигается дело. Посмотрев на фрески, он предложил добавить в них золота. Уставшему Микеланджело не хотелось перестраивать леса из-за нанесения нескольких мазков. И он негромко, но дерзко заметил понтифику: «Эти люди бедны, у них не может быть золотых украшений». Папа согласился.

Часовня стала местом паломничества художников. Однако не все оценили фреску. Некоторым папам не нравилось проводить мессы в месте, больше похожем на баню, чем на христианскую церковь, и они угрожали однажды всё это разрушить.

Микеланджело вернулся в Сикстинскую капеллу в 1536 году, чтобы написать сцену Страшного суда. Позже он был назначен главным архитектором церкви Святого Петра и умер в 1564 году в возрасте 88 лет.