Вахтанговцы: 13 — число счастливое!

Евгений Вахтангов появился на свет 13 февраля 1883 года.

Первую премьеру в созданном им театре сыграли 13 ноября 1921 года.

«Война и мир», приуроченная к столетнему юбилею Вахтанговского театра, стала тринадцатым спектаклем, поставленным на этой сцене Римасом Туминасом.

Евгений Вахтангов признан одним из самых значимых режиссёров ХХ века. Количество фактических его учеников исчисляется сотнями, последователей — тысячами. Студия, которую он создал, станет театром его имени через три года после его кончины. Пережив и взлёты, и падения, Вахтанговский отметит столетие и блистательно вступит в свой второй век. Последний спектакль его основателя — искрящаяся весельем «Принцесса Турандот», поставленная в 1922 году, будет идти на сцене этого театра с небольшими перерывами больше 80 лет, вплоть до 2006 года. Между тем Евгению Богратионовичу было отпущено всего десять лет активной творческой жизни. Он уйдёт в 39 лет, успев совершить столько, что хватило бы на десять жизней.

В 1913 году пятеро студентов коммерческого училища пришли на спектакль Вахтангова «Праздник мира» в Первой студии Художественного театра. Потрясённые увиденным, он обратились к режиссёру с просьбой возглавить любительскую студию. Становиться профессиональными актёрами эти аматоры не собирались, но занятия с Евгением Богратионовичем привели к тому, что очень скоро ни о чём другом, как стать настоящим театром, студийцы и думать не хотели. Вахтангов понимал, сколь долгий путь к профессионализму им предстоит, и поначалу ставил чтецкие вечера. Но через некоторое время, поддавшись уговорам студийцев, поставил только что появившуюся пьесу Бориса Зайцева «Усадьба Ланиных». Спектакль провалился столь оглушительно, что разгневанный Константин Станиславский запретил своему любимому ученику тратить силы и время на этот кружок.

Константин Сергеевич имел на младшего коллегу свои виды. Вахтангов был для него идеальным помощником, ассистентом, носителем системы. Признавать в нём отдельную режиссёрскую личность мэтр явно не спешил. Известно, что после прогона «Праздника мира», первой самостоятельной работы Евгения Богратионовича, Станиславский заявил, что тот не может быть режиссёром. И Вахтангов долгие годы доказывал любимому учителю своё право заниматься профессией. Удалось ему это только в 1921 году, практически за год до смерти. Может быть, «система» Вахтангова, существенно противоречащая учению Станиславского, и родилась на свет благодаря тому, что ученик восстал против учителя…

Станиславский хотел, чтобы зритель, заняв своё место в зале, забыл, что он в театре, и к происходящему на сцене относился, как к реальным событиям, сопереживая им на полном серьёзе. Вахтангов добивался обратного: «Зритель должен, — утверждал режиссёр, — каждую секунду чувствовать, что он находится в театре, а не в жизни. Театр должен быть для него радостным и светлым праздником. Пусть будут в театре яркие краски, пусть зрителей встречают капельдинеры в красных костюмах с золотым шитьём. Пусть торжественно и громко звучит оркестр. И в самый трагический момент сценического действия пусть зрителю напомнят снова и снова, что всё это не настоящее, что всё это только игра, что нельзя и не нужно ко всему этому относиться чересчур уж серьёзно, ибо театр есть театр, а не жизнь».

Как ни уважал Вахтангов своего наставника, он не мог отказаться от тех, кто ему доверился, и некоторое время студия, получившая имя Мансуровской, по названию переулка, в котором обосновалась, существовала «нелегально». Поражение обернулось победой: студийцы поняли, что без всесторонней подготовки на сцену выходить нельзя, взялись за работу и добились того, что в 1920 году Константин Сергеевич признал их в качестве Третьей студии МХТ. Она была не единственным детищем Вахтангова. Ни в чём не знавший меры, словно предчувствовавший краткость отпущенного ему времени (фатальность недуга от него тщательно скрывали), он одновременно вёл занятия в Оперной студии МХТ, Шаляпинской и Пролетарской, «Габиме». И это, не считая занятости собственно в Художественном театре.

Вахтангов обладал феноменальной силой духа. Страдая от нестерпимых болей, он репетировал ежедневно несколько постановок параллельно. Режиссёром он был жёстким. Когда нужно было довести актёра до необходимого ему состояния, он не брезговал никакими средствами. Артисты плакали, злились, страдали, но обожали своего «мучителя». Расходились ученики в одном — видении своего будущего. Одни стремились строить новый, невиданный прежде театр, другие не желали отступать от принципов студийности. Вахтангов, педагог от Бога, понимал, что к созданию такого театра его воспитанники ещё не готовы. Идея студийности, позволявшая воспитывать, выращивать артиста, была ему ближе. Пытаясь примирить учеников, он устроил общую встречу и обратился к своим питомцам с целой речью. «Обе группы — это половинки моего сердца, я растворил себя в вас <…> Разрежьте пополам моё сердце — и я перестану существовать». Когда страсти несколько поутихли и пришла пора расходиться, Евгений Богратионович взглянул на часы и сказал: «Теперь три часа. Через три года меня не будет».

За оставшееся время Вахтангов успеет выпустить три грандиозных спектакля — «Гадибука» для еврейской студии, из которой потом вырастет знаменитый театр «Габима», «Чудо святого Антония», с премьеры которого и отсчитывается официальная история его театра, и «Принцессу Турандот», ставшую его «Чайкой». В ночь с 23 на 24 февраля 1922 года Евгений Богратионович провёл свою последнюю в жизни репетицию с температурой 39°. Актёры валились с ног от усталости, но в три часа утра он попросил их сыграть весь спектакль от начала до конца в гриме, костюмах и полных декорациях. Вернувшись домой, он слёг, чтобы больше не подняться. 27 февраля на генеральную репетицию вся труппа Художественного театра пришла в полном составе. После первого акта Станиславский поехал к Вахтангову домой: «Вы можете уснуть, завернувшись в тогу победителя», — сказал учитель своему ученику. Антракт держали, пока мэтр не вернётся. На поклонах зал взорвался овацией, а потом артисты с цветами пошли к Вахтангову.

Смерти он не боялся. Во всяком случае, в том смысле, который обычно вкладывают люди. Для него окончание земной жизни не было концом всего, но не в религиозном, а в каком-то ином, вселенском смысле. Режиссёр, наделённый редким талантом заглянуть за горизонт, к перспективе ухода в небытие относился с любопытством: что там, за этой чертой?

После смерти отца-основателя студию несколько раз пытались ликвидировать: на занимаемое ею здание (роскошный особняк Берга в Денежном переулке близ Арбата) претендовал Наркомат иностранных дел, а на самих студийцев — Художественный театр, переживавший нелёгкие времена. Владимир Немирович-Данченко был категоричен: «Мы спасли студию и дали ей своё имя, а теперь, когда МХТ трудно, долг студии вернуться в лоно Художественного театра». Но терять свободу вахтанговцы не желали. Они написали пространное письмо Анатолию Луначарскому, явились к нему всем скопом и зачитали наркому просвещения своё послание. Анатолий Васильевич пошёл им навстречу — студия стала Театром имени Евгения Вахтангова. И они оправдали его доверие.

Однако найти руководителя, сопоставимого по масштабу личности с Вахтанговым, на тот момент оказалось невозможным, и в течение 17 лет театр существовал без художественного лидера, управляясь коллегиально. К тому же обилие учеников-наследников неизбежно привело к существенным расхождениям в понимании творческого наследия гениального режиссёра. Битва последователей закончилась тем, что в 1939 году главным режиссёром театра был назначен Рубен Симонов, с которого началась новая яркая страница в истории Вахтанговского. Двадцать лет, в самые тяжёлые для Вахтанговского, да и для всего русского театра время, у штурвала этого огромного корабля находился выдающийся советский актёр Михаил Ульянов, и, когда встал вопрос о преемнике, именно Михаил Александрович назвал имя Римаса Туминаса, который руководит театром сегодня.

Мало найдётся трупп с таким количеством звёзд первой величины: Юрий Завадский и Цецилия Мансурова, Николай Гриценко и Людмила Целиковская, Юлия Борисова и Михаил Ульянов, Рубен Симонов и Людмила Максакова, Юрий Яковлев и Владимир Этуш, Ирина Купченко и Василий Лановой, Юлия Рутберг и Сергей Маковецкий, Александр Филиппенко и Евгений Князев. В глазах нескольких поколений зрителей Вахтанговский — это театр-праздник, театр, поднимающий над повседневностью и помогающий вырваться из цепких объятий суеты. И пока это так, пять зрительных залов этого театра пустовать не будут.

Информация к размышлению

В сентябре 2019 года в Париже, в театре «Мариньи» на Елисейских Полях, стартовало мировое турне в честь 100-летия театра. Театр успел побывать во Франкфурте и Ганновере, Вильнюсе и Тель-Авиве, Стамбуле и Нур-Султане. Вдохновенный полёт был прерван пандемией. Вахтанговским ответом COVID-19 стали виртуальные гастроли в Австралии. Перед сценой установили экран, на который было выведено изображение зрительного зала в Театре Её Величества в Аделаиде, в 13 000 км от Арбата.

14 сентября 2020 года на церемонии начала 100-го сезона перед театром был открыт памятник Вахтангову работы скульптора Александра Рукавишникова, архитектора Игоря Воскресенского и художника Максима Обрезкова.

В юбилейном 100-м сезоне 2020/2021 годов театр выпустил тринадцать премьер плюс аудиоспектакль-променад «Путь к Турандот», посвящённый жизни и творчеству Евгения Вахтангова.

Во Владикавказе полным ходом идут работы по созданию Культурного центра имени Вахтангова в доме, где он родился.

В музее театра открылась новая экспозиция — мемориальный кабинет Михаила Ульянова, руководившего коллективом.   

На Арбате, Гоголевском и Никитском бульварах открыта фотовыставка «Вахтанговский век».

В январе 2022 года будет выпущена фирменная карта «Тройка» и начнёт курсировать «Вахтанговский» поезд метро.