Мал городок, да дорог

Первыми в Волоколамск ворвались танки оперативной группы генерала Катукова. Днём 20 декабря 1941-го он доложил Рокоссовскому: «Город взят»

На Солдатской площади в центре города танкисты увидели прибитый к старой березе и телеграфному столбу длинный брус. Лязгнули гусеницы, застыла машина... С виселицы сняли восемь тел. Чуть позже узнали: погибшие – из секретной воинской части No 9903, созданной при штабе Западного фронта для диверсионной работы в тылу у немцев. Бойцы группы попали в засаду при переходе линии фронта, дали бой, но силы были слишком не равны. Плен, короткий и бесцельный допрос, пытки. Их повесили на площади еще 5 ноября. И запретили жителям трогать тела, оледеневшие на веревках. Воспитывали.

Чуть дальше, на улице Сергачева, в единственном тогда на весь городок четырехэтажном доме – десятки обгоревших трупов. Здесь, во временном госпитале, гитлеровцы собрали раненых красноармейцев, а потом здание подожгли. Тех, кто пытался вырваться, расстреливали из автоматов. 126 человек вырваться не смогли.

Тогда, в декабре 1941-го, Красная армия освобождала первые города. После начавшегося под Москвой контрнаступления 9-го числа вытолкали фашистов из Ельца, Рогачева, Венева, 11-го – из Истры, 12-го – из Солнечногорска, 15-го – из Клина... Волоколамск стал девятым по счету освобожденным городом.

Тогда, в декабре 1941-го, наши солдаты на улицах этих городов впервые видели то, что вскоре – по мере продвижения на запад – превратится в страшную обыденность войны, в жуткое олицетворение германского «орднунга». Видели то, к чему не способен привыкнуть нормальный человек. Но это увиденное с каждой верстой долгого похода закаляло волю, превращая кипящую ненависть в холодную боевую ярость.

ЛИШЬ БЫ ПОМНИЛИ

В 2006 году был принят Федеральный закон «О городах воинской славы». И в стране, которая гордится 13 городами-героями, появились и первые города воинской славы. Среди них (в марте 2010-го) – Волоколамск. Сейчас в списке 40 городов.

Государственная наградная система – штука сложная, даже, можно сказать, витиеватая... Например, в годы Великой Отечественной войны летчиков-истребителей звездой Героя Советского Союза награждали за 10–15 сбитых самолетов. За два дня до освобождения Волоколамска на подступах к городу погиб от минного осколка командир танкового взвода гвардии старший лейтенант Дмитрий Лавриненко . Но за три неполных месяца легендарный танкист катуковской бригады принял участие в 28 боях и подбил 52 немецких танка. А звание Героя получил только в 1990 году, почти через полвека после гибели. И это несмотря на то, что справедливости по отношению к Дмитрию Федоровичу добивались многие ветераны войны, включая маршала бронетанковых войск Михаила Катукова и генерала армии Дмитрия Лелюшенко .

В 2006 году был принят федеральный закон «О городах воинской славы». И в стране, которая гордится 13 городами-героями, появились и первые города воинской славы. Среди них (в марте 2010-го) – Волоколамск

Или другой пример. Углядеть разницу, скажем, между городом-героем Тулой и городом воинской славы, а также «городом первого салюта» Белгородом весьма затруднительно. Равно как между подвигами защитников Брестской крепости и тех, кто оборонял Ораниенбаумский плацдарм под Ленинградом. Несмотря на все потуги немцев, знаменитый «пятачок» удерживали с сентября 1941-го по январь 1944-го. Три года назад бывший Ораниенбаум, а ныне муниципальное образование Ломоносов, стал городом воинской славы. Впрочем, тут уместно вспомнить Василия Теркина : «Согласен на медаль». Лишь бы помнили.

И в Волоколамске – помнят! Что в самом городе, что окрест – десятки памятников, братских могил, мемориалов. Добрая половина городских улиц носит названия, говорящие о войне. Маленькие русские городки вообще памятью не обижены. Хотя от былого Волоколамска после боев и короткой оккупации в октябре – декабре 1941-го мало что осталось. Впрочем, надо признать, это был далеко не первый случай, когда город на Ламе пытались уничтожить до основания.

100 км на северо-запад от столицы – это обязывает. И защищать ее родимую от частенько шествующего с этой стороны неприятеля, и делить с Белокаменной тяготы ее особенного бытия. Тем более что по возрасту Волоколамск и Москва не слишком разошлись. Столица моложе на 12 лет.

КНЯЗЬЯ, ОРДЫНЦЫ, СМУТА И ФРАНЦУЗЫ

Первый документ, в котором упоминается Волок Ламский – Лаврентьевская летопись, 1135 год. Считалось, что поселение служит торговле Великого Новгорода с городами на Оке, здесь работала большая переволока: с речки Ламы, притока Шоши, в свою очередь впадавшей в Волгу под Тверью, на маленькую речушку Волошню, втекающую в Рузу, которая питает своими водами Москву-реку. Путь непростой и неблизкий. В месте наибольшего сближения Ламы и Волошни расстояние – пять верст. Лама – река извилистая, петлистая, узкая и довольно мелкая. Только в верхнем течении набирает ширину и глубину, до 6 метров. А Волошня – так это вообще река в миниатюре, вся длина – 36 км. Но кто знает, как оно все было несколько веков назад?

В любом случае на Руси без причины ничего не делали. Раз поставили тут город, значит, нужен был. Что и доказывает его ранняя история. Со временем Волок на Ламе, будто ладью, перетащили чуть в сторону от самой Ламы, на высокий берег ее притока – реки Городни. А в конце XII века городок уже получил имя, сходное с нынешним, – Волок Ламский. Чуть ранее, когда поселением владел князь Андрей Боголюбский , тут возвели бревенчатый кремль с земляным валом под 2 км в окружности. Валы частично сохранились, и то место здешние жители по-прежнему называют «кремлем». Хотя на холме осталось только два храма. Один, Воскресенский собор, – древний, строенный еще при удельном князе Борисе Волоцком в конце XV века. Второй, Никольский, воздвигли в середине XIX века по окончании Восточной (Крымской) войны. Оба собора окружены легкой железной оградой на краснокирпичных столбах. На каждом углу – небольшая декоративная башенка. Эту предельно оригинальную псевдостену соорудили в 1862-м.

Само собой, русские князья во время усобиц тут шалили изрядно. К примеру, крепко запомнилось городу «посещение» князя Всеволода Большое Гнездо . В течение столетий Волок переходил из рук в руки, пока в 1513 году не потерял статус удела и не влился в Московское княжество при Василии III . В тот период Волоколамск был завидным приобретением. Помимо выгодного местоположения город отличали добротные укрепления, пять монастырей со слободами и 25 приходских храмов. Жизнь бурлила.

Куда серьезнее, чем князья, отметились в истории пограничного города всяческие незваные «путешественники». При нашествии Батыя Волок не избежал участи множества русских городов: был разграблен. В 1293 году знакомство с ордынцами продолжилось аналогичным образом, когда берега Ламы навестил ордынский царевич Дедень. В 1370-м город пожгли отряды великого князя ли-товского Ольгерда. Бывал в этих местах в конце XIV века хан Тохтамыш, но в город не сунулся. Там стояло сильное русское войско. При Василии III волоколамская крепость была тыловой базой князя при набегах крымчаков.

Досталось Волоколамску и во время Смуты. В 1606-м под его стены пришли казаки и холопы из войска Ивана Болотникова . В городе им показалось не слишком интересно, и они двинулись к Иосифо-Волоцкому монастырю. За полвека до Смуты эта обитель обрела мощные каменные стены и башни и превратилась в первоклассную крепость. Братия крепко стояла за царя Василия Шуйского и к визиту мятежных людей отнеслась неодобрительно: заманив за крепостную стену, перебила. Начальников отряда отправили под строгим присмотром в Москву, на царский суд. В 1608-м Волоколамск захватил Лжедмитрий II . Затем пал Иосифо-Волоцкий монастырь. Он укрыл за своими стенами жителей города, не желавших оставаться под поляками, и сражался с врагом почти год. Ворота открыли по одной-единственной причине: в обители кончились запасы еды. К 1611-му на волоколамских землях началась большая партизанская война. Среди крестьян нашелся и местный Иван Сусанин , родом из села Вышенек, погубивший целый польский отряд в родных чащах. Еще одним «гостем» стал польский король Сигизмунд III, пошедший на приступ Волоколамска в конце 1612 года. Три дня паны пытались взять город, но гарнизон выстоял.

Итог Смутного времени – сильное разорение города. Жизнь в нем сохранилась в сотне домов да в двух монастырях из пяти. По большому счету, город так и не оправился. Все что-нибудь да мешало. В середине XVI века под русскую корону вернулся Смоленск. Ключ-город на западной границе заменил собою скромную крепость на Ламе. По разным причинам Волоколамск потерял и торговое значение: купцы освоили более удобные и короткие маршруты. Время волоков кончилось. Тихий провинциальный город никто более не тревожил, самым ярким событием XVIII века стал приезд в соседнее село Ярополец в гости к фельдмаршалу Захару Чернышову Екатерины Великой . Кстати, спустя пять лет, в 1781 году Волоколамск указом императрицы превратился в уездный город и получил собственный герб. Новая напасть навалилась на город в 1812-м, его захватили части Великой армии Наполеона. Но долго находиться в Волоколамске им не позволили. В частности, не позволил генерал-майор Александр Бенкендорф , командовавший летучим партизанским отрядом, специально отправленным в эти места на разведку. В сентябре французы фактически сбежали из города, но кавалеристы Бенкендорфа и вооружившиеся крестьяне из окрестных деревень бросились в погоню. Спустя сутки крестьяне-партизаны притащили в лагерь под Волоколамском восемь сотен пленных. Всего отряд Бенкендорфа пленил около 8 тыс. солдат и офицеров Бонапарта. Вот что вспоминал по этому случаю сам Александр Христофорович: «Мой лагерь походил на воровской притон; он был переполнен крестьянами, вооруженными самым разнообразным оружием, отбитым у неприятеля. Каски, кирасы, кивера и даже мундиры разных родов оружия и наций представляли странное соединение с бородами и крестьянской одеждой».

После изгнания «Антихриста» с земли русской жизнь в Волоколамске совершенно успокоилась. Сельское хозяйство, промыслы, артельное ткачество, мелкая торговля худо-бедно кормили. В 1904 году после открытия Московско-Виндавской железной дороги появились симптомы некоего оживления, но их свел на нет страшный пожар 1905-го. Город, построенный преимущественно из дерева, выгорел почти дотла. Сохранились только церкви. По причине как раз того пожара в центре Волоколамска практически нет старой застройки. Встречаются купеческие домики в традиционные два этажа – первый из камня, второй из дерева, но все это строилось уже в ХХ веке.

В начале этого самого века Волоколамский уезд попал в список особо неблагонадежных. Во время Первой русской революции в селе Марково возникла крестьянская республика. Удивителен не столько факт ее возникновения, сколько период существования: более 8 месяцев! Тамошние не избалованные жизнью крестьяне подошли к созданию государственности весьма серьезно. Не одни подошли, естественно. Не обошлось без революционной интеллигенции – в данном случае местных агронома и учителя. На сходе решили: изъять помещичьи земли и поделить их по-честному, срубленный лес превратить в стройматериал для починки мостов, отказаться от уплаты налогов и солдатского призыва... В июне 1906 года в Марково и соседние деревни вошли казаки. Население республики составляло без малого 6 тыс. Из крестьян наказали человек 300. Из руководства республики – кого отправили в ссылку, кого просто пожурили. На том дело и кончилось.

РУБЕЖ ОБОРОНЫ

Советскую власть в Волоколамске и уезде приняли без замешательства, в декабре 1917-го. Национализировать, правда, было особенно нечего. Ткацкая фабрика да по мелочи. К началу войны население Волоколамска насчитывало 3,5 тыс. человек.

В первые дни Великой Отечественной вряд ли кто в городе, да и во всей огромной стране, предполагал, что Волоколамск окажется в зоне боевых действий и что именно на этих и соседних рубежах уже осенью 1941-го будет решаться судьба Москвы.

Немец приближался к столице быстро. Очевидной стала необходимость создавать вокруг Москвы пояса обороны. Волоколамский укрепрайон протянулся на 100 с лишним километров от Московского моря до реки Исконы, что совсем рядом с Можайским водохранилищем. Защиту поручили генералу Константину Рокоссовскому и его 16-й армии. Вернее, тому, что должно было стать этой самой армией в октябре 1941-го. В том смысле, что номер соединению присвоили, а вот достаточного числа солдат и офицеров не набралось... О формировании 16-й армии и подготовке к обороне вспоминал сам Константин Константинович: «Развернув командный пункт в Волоколамске, мы немедленно разослали группы офицеров штаба и политотдела по всем направлениям для розыска войск, имевшихся в этом районе, и для перехвата прорывавшихся из окружения частей, групп и одиночек. Первым в район севернее Волоколамска вышел 3-й кавалерийский корпус под командованием Л.М. Доватора . Он поступил в оперативное подчинение 16-й армии. Корпус состоял из двух кавалерийских дивизий – 50-й генерала И.А. Плиева и 53-й комбрига К.С. Мельника ... Левее кавалеристов расположился сводный курсантский полк, созданный на базе военного училища имени Верховного Совета РСФСР, под командованием полковника С.И. Младенцева и комиссара А.Е. Славкина . Этот полк из Солнечногорска был переброшен по тревоге под Волоколамск, где и приступил к организации обороны по восточному берегу реки Лама... На левом фланге, прикрывая Волоколамск с запада и юго-запада до реки Руза, стояла 316-я стрелковая дивизия, прибывшая из фронтового резерва. Командовал ею генерал И.В. Панфилов , а комиссаром был С.А. Егоров . Такую полнокровную стрелковую дивизию – и по численности, и по обеспечению – мы давно не видели...» Тот самый случай, когда разрозненные части и соединения еще предстояло превратить в единую систему.

А гитлеровские ударные танковые части были уже совсем рядом. С генерал-майором Иваном Панфиловым Рокоссовский познакомился на КПП дивизии 14 октября. Первый бой грянул 16-го. Положение усугублялось еще и тем, что инженерных оборонительных сооружений, хотя бы полевых, сделать ранее никто не озаботился. На боевом участке одного из полков 316-й дивизии из земли торчали только разметочные колышки.

Двое суток на то, чтобы окопаться, заминировать особо опасные участки, пристрелять орудия. Всего двое суток. А против прут 13 дивизий, из них семь – танковые! Перед Битвой за Москву германский генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель утверждал: «В этом наступлении, по всем предвидениям, будут уничтожены самые мощные силы русских. Поэтому они будут биться за Москву до последнего, вводя в бой новые силы...» Как выяснилось в январе 1942 года, ошибался фельдмаршал насчет «новых сил». А вот в том, что русские за Москву до последнего будут биться, оказался прав.

И подтверждения тому появились уже в первые дни сражения за Волоколамск. Немцы применили излюбленную тактику: танковый удар, прорыв, выход на оперативный простор, затем во фланги и в тылы войск противника. Этот удар наносился южнее Волоколамска, в зоне ответственности 1075-го полка Панфиловской дивизии. Полностью погиб батальон капитана Лысенко, прикрывавший отход остальных на новые позиции. За шесть дней боев 1075-й полк уничтожил и повредил около 80 танков, полегло несколько батальонов немецкой пехоты. Еще южнее, у селения Спасс, панфиловцы держали оборону против 150 танков и двух пехотных полков. Более трети вражеских машин остались дымить на этом рубеже. Один из бойцов, сержант Стемасов, стал Героем Советского Союза: он подбил из орудия девять вражеских танков.

Всего против 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова действовали три пехотные, моторизованная и танковая дивизии гитлеровцев. Одиннадцать дней панфиловцы держали рубежи, и, лишь когда в дело вступили подоспевшие немецкие резервы, покинули первую линию обороны, 28 октября они оставили Волоколамск. «Считаю необходимым подчеркнуть, что именно в этих боях за город и восточнее его навеки покрыла себя славой 316-я стрелковая дивизия и действовавшие с ней артиллерийские части, так же как и курсантский полк, – подытожит позже Константин Рокоссовский первый этап обороны. – Именно эти войска, невзирая на многократное превосходство врага, не позволили ему продвинуться дальше... Вспоминая события тех дней, с гордостью за вверенные мне войска могу сказать: в боях с 16 по 27 октября все они вместе и каждый воин в отдельности сделали все возможное, чтобы не допустить прорыва фронта обороны армии. Они справились с этой задачей».

В ВОЛОКОЛАМСКЕ – ПОМНЯТ!

Что в самом городе, что окрест – десятки памятников, братских могил, мемориалов. Добрая половина городских улиц носит названия, говорящие о войне

Между тем ни для 16-й армии, ни для германских дивизий ничего на Волоколамском шоссе еще не кончилось. После двухнедельной паузы в штабе группы армий «Центр» немецкие военачальники приняли решение: продолжить наступление после первых заморозков – 15 ноября. Несмотря на то что советская ставка сумела обеспечить подход подкреплений, преимущество вермахта оставалось ощутимым. Перевес германских войск в пехоте был в 2 раза, в артиллерии – в 2,5 раза, в танках – в полтора. Армия Рокоссовского получила 1-ю гвардейскую танковую бригаду Катукова, части 18-й и 78-й стрелковых дивизий, ожидалось пополнение четырьмя дивизиями кавалерийского корпуса Доватора, у которого в двух дивизиях оставалось по 500 шашек.

На волоколамском направлении бои возобновились 16 ноября. В этот день панфиловцы особо отличились. И не только солдаты 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка у легендарного разъезда Дубосеково, но и на соседнем участке, у деревни Петелино, стрелковое отделение подожгло семь танков. У Мыканина бойцы из 1073-го стрелкового полка уничтожили четыре танка и 200 солдат противника. У деревни Строково, прикрывая отход 1077-го стрелкового полка, встали насмерть 11 солдат-саперов. Из 20 шедших на них танков семь было подбито. 18 ноября 316-я стрелковая дивизия была переименована в 8-ю гвардейскую. И в тот же день был смертельно ранен осколком мины генерал-майор Иван Панфилов . За несколько дней до смерти он писал жене: «Ты, Мурочка, себе представить не можешь, какие у меня хорошие бойцы... Я думаю, скоро моя дивизия должна быть гвардейской... Пиши чаще... Пиши: действующая армия, штаб дивизии».

5–6 декабря части Красной армии перешли в контрнаступление. «Немцы, судя по всему, никак не могут остановить хорошо спланированные контрудары русских войск, – сообщала британская «Таймс» 22 декабря 1941 года. – Освобождение Волоколамска – одного из опорных пунктов, откуда немецкие войска собирались наступать на Москву – свидетельствует о следующем: в настоящий момент идут отнюдь не арьергардные бои, с помощью которых немцы будто бы хотят прикрыть отход своих войск или содействовать концентрации и укреплению своих боевых порядков – сейчас мы наблюдаем энергичное контрнаступление русских войск, которое создает угрозу для всех целиком немецких боевых позиций на данном участке фронта».

Двинулись вперед и войска 20-й армии, усиленной танковой оперативной группой генерала Катукова, переброшенной из 16-й армии. Так уж вышло, что тем, кто защищал Волоколамск, освобождать его не довелось. Армия Рокоссовского билась по соседству, севернее. Тот факт, что 20-й армией командовал генерал Андрей Власов, который впоследствии, после пленения, служил у немцев и создал Русскую освободительную армию, долгие годы старательно замалчивался. Некоторые военные историки пытаются доказать, что в декабре 1941 года один из любимых на тот момент Сталиным генералов болел и в войсках отсутствовал. В воспоминаниях генерала Леонида Сандалова, бывшего тогда начальником штаба армии, этот нюанс не комментируется. В то же время сохранились приказы по армии как за подписью ее начштаба, так и командарма.

Стесняться правды не стоит. Тем более что до пленения в 1942 году Власов воевал хорошо. Иное дело, что улицу в Волоколамске его именем не назовут, разумеется, никогда. И это тоже правильно. Теперь о другом: сколько ни искал там улицу Рокоссовского – тоже не нашел. Панфилова – есть, Доватора – есть, и Лавриненко – есть. А Рокоссовского – нет. Да и памятная доска, если верить местной газете «Волоколамская неделя», висевшая на стене дома No 13 по Советской улице и сообщавшая, что здесь осенью 1941 года находился штаб 16-й армии, куда-то делась...