Александр ii. юность императора

Он был самым образованным и самым влюбчивым российским императором. Блестящее образование, полученное у лучших людей того времени, сформировало мировоззрение будущего самодержца и предопределило всю политику его царствования, европейский вектор развития России. Александр Николаевич с самой юности постоянно влюблялся, и его сердечные привязанности в разное время могли кардинально изменить историю нашей страны. Ведь ради объектов своего обожания Александр совершал самые смелые и неожиданные поступки, порой не останавливаясь ни перед чем.

Великий князь Александр Николаевич родился 17 апреля (29 апреля по нов. стилю) 1818 года в Москве, но младенцем был увезён обратно в Петербург, где и прожил всю жизнь. О его появлении на свет мать прусская принцесса Шарлотта, в крещении Александра Фёдоровна, вспоминала так. «В 11 часов утра я услыхала первый крик моего первого ребёнка. Нике целовал меня, не зная ещё, даровал нам Бог сына или дочь, когда матушка, подойдя к нам, сказала: "Это сын". Счастье наше удвоилось, однако я помню, что почувствовала что-то внушительное и грустное при мысли, что это маленькое существо будет со временем императором».

Было ли со стороны матери это провидением, или подобные мысли её посещали от того, что маленький Александр родился в непростое время, неизвестно. В год его рождения остро стоял вопрос о том, кому быть следующим самодержцем. Из-за отсутствия сыновей у императора Александра I трон переходил его брату Константину Павловичу, однако тот отказался от престолонаследия ради брака с польской графиней. Поэтому наследником престола стал второй брат государя, отец нашего героя, Николай I, а появление у него сына становилось событием общегосударственного масштаба. Неудивительно, что дядя, получив известие о рождении племянника, назначил новорождённого шефом лейб-гвардии гусарского полка.

До шестилетнего возраста Александр Николаевич проводил детство обычного ребёнка, пока не получил первого воспитателя — ветерана войны 1812 года капитана Карла Мердера. Автор книги «Александр II. История трех одиночеств» историк Леонид Ляшенко отмечает, что перед Мердером поставили задачу военно-физического воспитания маленького великого князя. Александр знакомится с военными уставами, строевой подготовкой, учится верховой езде и обращению с оружием. В то же время воспитатель решает не ограничиваться одними военными занятиями. В своём дневнике Мердер запишет: «Я буду считать себя несчастным, если наследник не будет считать единственным наслаждением в жизни помощь несчастным».

В 1825 году великому князю исполнилось семь лет, а страну потрясли события, едва не изменившие всю российскую историю. 19 ноября в Таганроге умер император Александр I. Не знавший об отречении Константина Павловича от престола, Николай поспешил присягнуть ему. В свою очередь, Константин сообщил о своём давнем отказе от трона и принёс присягу брату. На какое-то время Россия получила сразу двух самодержцев. Невольно сложившееся двоевластие закончилось 14 декабря.

В этот день Александр Николаевич в своей комнате в Аничковом дворце раскрашивает цветными карандашами литографию, как вдруг слышит на улице выстрелы, похожие на учебные стрельбы. Ему невдомёк, что это верные отцу военные стреляют по восставшим полкам. Но вот в комнате появляется ординарец, что-то шепчет Мердеру, и из их разговора великий князь понимает, что в столице происходит что-то серьёзное. Воспитатель велит ученику одеваться, затем усаживает в карету и везёт в другой дворец — Зимний.

В Зимнем дворце Александра встретил отец, велел переодеваться в гусарский парадный мундир и спешно спускаться с ним во двор к солдатам гвардейского батальона. Великий князь с трудом понимал, для чего отец передаёт его на руки солдатам и зачем незнакомые люди в форме присягают ему на верность. Лишь когда отец произнёс слова «наследник престола», он осознал, что в этот день произошли какие-то события, очень важные для всей их семьи.

О том, что в тот день 25-го числа было подавлено восстание декабристов, он узнал позднее и, конечно, тогда не предполагал, что в будущем ему доведётся встретиться с осуждёнными декабристами и лично решать их участь.

Прошёл год, и в 1826 году Мердера в должности воспитателя теперь уже наследника престола сменил поэт Василий Жуковский. Жуковский составил десятилетний план воспитания наследника, в основу которого положил идеи швейцарского педагога Иоганна Генриха Песталоцци. Согласно его задумкам, воспитание должно было строиться на трёх факторах: личности воспитателя, жизненных условиях, в борьбе с которыми вырабатывается самостоятельность и характер, на чувстве человеколюбия, сознании долга перед людьми и деятельной любви к ним.

В письме императрице Александре Фёдоровне Жуковский отмечал, что наследнику важно быть не учёным, а просвещённым. Просвещение, по мнению Жуковского, есть многообъемлющее знание, соединённое с нравственностью. Воспитатель разделил план обучения на три периода: «Приготовление к путешествию», «Путешествие» и «Окончание путешествия». В первый период обучения наследник должен был получать краткие сведения о мире, религии и иностранных языках. Во второй период Жуковский планировал обучать Александра основным наукам, которые разбил на антропологические и онтологические. Завершить обучение должно было чтение истинно классических книг. Главной нитью образования воспитатель выбирает историю и на её основе вырабатывает для наследника нормы поведения. «Верь, что власть царя происходит от Бога, — учит Жуковский. — Но не делай эту власть насмешкой над Богом и человеком. Уважай закон, если законом пренебрегает царь, он не будет храним и народом». Он рассказывает наследнику о необходимости просвещения народа, который «без просвещения как без достоинства». Призывает уважать народ и окружать себя достойными помощниками.

Поначалу план Жуковского получил высочайшее одобрение, но затем был скорректирован. Так распорядился лично Николай I после откровенного разговора с сыном о декабристах. На отцовский вопрос, как бы он поступил тогда с декабристами, Александр ответил, что простил бы их. После такого ответа Николай Павлович вскоре объявил Жуковскому, что наследник должен воспитываться в окружении сверстников. В соученики Александру определили Иосифа Виельгорского и Александра Паткуля.

В 1834 году Александру исполнилось шестнадцать лет. Он стал совершеннолетним и принёс присягу наследника престола, обязуясь верно служить царю и отечеству, получил назначение присутствовать в Сенате и Синоде. С этого момента Жуковский в качестве преподавателя отошёл на второй план, а на главные роли вышли видные государственные деятели. Так, истории и географии наследника учил профессор Петербургского университета Константин Арсеньев, финансы преподавал граф Евгений Канкрин, курс «Беседы о законах» — знаменитый Михаил Сперанский, о военной стратегии рассказывал французский генерал Генрих Жомини.

К периоду совершеннолетия относятся и первые романы Александра Николаевича. Впервые он влюбился в пятнадцать лет во фрейлину матери Наталью Бороздину. Об их романе практически ничего неизвестно. Другая фрейлина Александра Смирнова-Россет упоминала в мемуарах, что знакомство состоялось в Царском Селе и что по распоряжению императрицы Бороздину быстро выдали замуж за чиновника Министерства финансов Гавриила Каменского. В других источниках упоминается о том, что вместе с мужем её незамедлительно отправили в Англию.

В следующий раз он влюбился, когда ему исполнилось двадцать. Объектом обожания стала фрейлина сестры Марии — полячка Ольга Калиновская. Они познакомились в январе 1837 года во время китайского маскарада, где фрейлина изображала первую придворную даму. В этот раз Александр влюбился всерьёз и надолго и даже решил жениться на Калиновской. Он пытается поговорить об этом с отцом. «Ты, наверное, приметил мои отношения с О.К., — спрашивает он у отца. — Мои чувства к ней — это чувства чистой и искренней любви, чувства привязанности и взаимного уважения». Однако разговор имеет совсем не те последствия, на которые рассчитывает Александр. Николай Павлович не мог допустить, чтобы сын связал свою жизнь с ревностной католичкой, не имеющей ни капли царской крови, и решает удалить сына из Петербурга. «Надо ему иметь больше силы характера, иначе он погибнет. Слишком он влюбчивый и слабовольный и легко попадает под влияние», —  сообщает он в письме супруге. Александра Фёдоровна разделяет опасение мужа: «Что станет с Россией, если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?» — записывает она в свой дневник.

Удалить наследника из столицы получилось без особых проблем. Как раз подошло к концу его восьмилетнее обучение, прошли экзамены, и по плану Жуковского завершающим этапом должны были стать два больших путешествия — одно по России, другое по Европе. Предстоящий вояж воспитанника по родной стране Жуковский назвал «венчанием с Россией». Позже в одном из писем императрице Александре Фёдоровне он напишет: «Я не жду от нашего путешествия большой жатвы практических сведений о России, для этого мы слишком скоро едем, имеем слишком много предметов для обозрения, и путь наш слишком определен; не будет ни свободы, ни досуга... Мы соберем, конечно, много фактов отдельных, но и это будет иметь свою пользу; но главная польза — вся нравственная, та именно, которую теперь только можно приобрести Великому князю; польза глубокого неизгладимого впечатления».

Перед поездкой, начавшейся 2 мая, Николай Павлович составил два документа — «Инструкция для путешествия» и «Наставления». Первый документ адресовался сыну, а второй — членам свиты.

В «Инструкции» Александру Николаевичу предписывалось в каждом городе посещать заводы и фабрики, осматривать казённые учебные заведения, госпитали, заведения приказов общественного презрения и тюрьмы. В «Наставлениях» для свиты, в частности, говорилось, что любые приглашения на балы, полученные не в губернских городах, следует немедленно отклонять. Наследнику дозволялось присутствовать на балу не более двух часов, а по их истечению предписывалось сразу уезжать. Наверное, такими строгими рамками Николай Павлович намеревался свести на нет возможные романы сына.

Однако, несмотря ни на что, в Смоленске Александр Николаевич закрутил интрижку с местной красавицей Еленой Каретниковой. Это случилось в июле в середине его масштабного путешествия по необъятной родине. О маршрутах всероссийского вояжа великого князя писали многие историки и публицисты, но самую подробную и систематизированную информацию на своём портале разместила редакция журнала «Дилетант». Первым городом, в котором побывал наследник, стал Великий Новгород. Он проводит там три дня, посещает Софийский собор и совершает поездку в Юрьев монастырь, после чего двигается дальше. Сначала в Тверь, затем в Ярославль и, наконец, в Кострому — город, где в Ипатьевском монастыре укрывался родоначальник династии Романовых первый государь Михаил Фёдорович.

Сохранилось письмо полковника Семёна Юрьевича о том, какой восторженный приём оказали Александру в Костроме: «Нельзя описать того, можно сказать, ужаса, с которым народ толпился к великому князю… Вчера при выходе из собора толпа унесла далеко от дверей архиерея; он долго не мог попасть назад в церковь». Письмо полковника посвящено посещению Успенского собора. Там перед Фёдоровской иконой Божией матери в честь великого князя отслужили молебен. Помимо посещения богослужений Александр Николаевич побывал в доме купца Василия Стригалева на Костромской выставке, а затем поехал в Ипатьевский монастырь. Великий князь побывает в покоях своего знаменитого предшественника, а утром следующего дня покинет город.

17 мая наследник со свитой прибыл в Вятку. Там он посетил две выставки естественных и искусственных произведений местной губернии, на которых выставлялись промышленные и кустарные изделия местных мастеров. Помимо этого великий князь вопреки желанию местного губернатора Кирилла Тюфяева встретился со ссыльным писателем Александром Герценом и проговорил с ним несколько часов.

«Вид наследника не выражал той узкой строгости, той холодной, беспощадной жестокости, как вид его отца; черты его скорее показывали добродушие и вялость, — писал позднее Герцен в своём биографическом романе "Былое и думы". — Ему было около двадцати лет, но он уже начинал толстеть. Несколько слов, которые он сказал мне, были ласковы, без хриплого, отрывистого тона Константина Павловича, без отцовской привычки испугать слушающего до обморока… Наследник представил государю о разрешении мне ехать в Петербург. Государь отвечал, что это было бы несправедливо относительно других сосланных, но, взяв во внимание представление наследника, велел меня перевести во Владимир, это было географическое улучшение: семьсот верст меньше…».

Подобным образом Александр Николаевич будет действовать и в другой раз. В сибирском Кургане он посетит ссыльных декабристов, невзирая на неудовольствие местных властей, хотя прежде побывает в Екатеринбурге, где осмотрит местные золотопромывальни, монетный двор и завод. Один из очевидцев крепостной художник Василий Раев вспоминал в Тагиле, что в честь великого князя на Лисьей горе устроили грандиозную иллюминацию: «Она вся была уставлена смолистыми бочками, кострами и плошками… в то время случалась темная ночь, и представилась дивная картина…»

Наконец, через Тюмень и Тобольск наследник прибыл в Курган. Декабрист Николай Лорер в мемуарах «Записки моего времени» подробно описал приезд в город великого князя и его встречу со ссыльными: «Накануне праздника троицына дня, в 11 часов вечера, возвестили народу о прибытии наследника… Нам говорили, что, войдя в комнаты, наследник справлялся у городничего, есть ли в городе сосланные по 1825 году, и, получив утвердительный ответ, удивился, что ни одного из них не видел, на что городничий ему отвечал, что при встрече его высочества им велено было удалиться, чтоб не произвести на него дурного впечатления. Тогда наследник сказал: "Как можно?" Василий Андреевич Жуковский обещал своему державному воспитаннику, когда он ляжет почивать, пойти наведать своих старых знакомых, но его высочество пожелал, чтоб он немедленно исполнил это… С каким неизъяснимым удовольствием встретили мы этого благородного, добрейшего человека! Он жал нам руки, мы обнимались… Наступило утро, стали благовестить к обедне, Жуковский ушел будить наследника. Только что он ушел, как прибегает к нам опять объявить, что его высочество желает, чтобы и мы были в церкви. Мы не заставили себе повторить этого приказания и, исправив немного наши туалеты, отправились… Тут, в храме божием, имели мы счастие в первый раз видеть нашего любезного наследника. Он стоял на ковре один, скромно и усердно молился. Ему едва минуло 18 лет, и он был прекрасен... Жуковский собрал нас в кучу и поставил поближе к наследнику... По окончании обедни наследник пристально посмотрел на нас, поклонился и вышел из церкви. Экипажи были готовы, он сел в коляску с генерал-адъютантом Кавелиным, перекрестился и уехал в дальний путь — в Россию».

В тот же день Александр Николаевич написал домой письмо, в котором обратился к отцу с просьбой о смягчении участи декабристов. Но, как и в случае с заступничеством великого князя за Герцена, Николай Павлович удовлетворил прошение лишь частично. Ссыльным разрешено было записываться добровольцами в ряды Кавказского корпуса и ехать воевать с горцами. Больше их участь никак не изменилась. Перемены в их судьбе произойдут намного позже, и это будет уже новая страница в российской истории.