Сказ о рузвельте-миротворце, алчных японцах и графе полусахалинском. к 110-летию портсмутского мира

24 мая 1905 года, через несколько дней после разгрома флота императорской России в Цусимском проливе (подробнее см. статью «Русская рулетка у берегов Цусимы». — О.Н.), в Царском Селе состоялось военное совещание под председательством Николая II. Главный вопрос повестки дня был сформулирован так: «Следует ли немедленно сделать попытку к заключению мира?».

Военный парад в Портсмуте по случаю прибытия полномочных представителей сторон для участия в мирной конференции

Мнения разделились. Военный министр генерал Виктор Сахаров заявил: «При нынешних условиях кончать войну — невозможно. При полном нашем поражении, не имея ни одной победы или даже удачного дела, это — позор. Это уронит престиж России и выведет ее из состава великих держав надолго. Надо продолжать войну не из-за материальных выгод, а чтобы смыть это пятно, которое останется, если мы не будем иметь ни малейшего успеха, как это было до сего времени».

Горький вывод об «успехах» России в войне с Японией — «не имея ни одной победы или даже удачного дела» — игнорируют почитатели Николая II. Но ведь Сахаров был хорошо информирован, а к революционерам относился так, что полгода спустя был застрелен эсеркой Анастасией Биценко.

Военного министра поддержал государственный контролёр Павел Лобко, отметивший то, что в случае заключения мира «возвращение в Россию армии, угнетенной и не одержавшей ни одной победы, ухудшит, а не улучшит внутреннее положение страны». А оно было тяжёлым. Россия, встретив 1905-й падением Порт-Артура, затем пережила Кровавое воскресенье, начало революции, неудачу у Мукдена (подробнее см. статью «Мукденское сражение глазами очевидцев». — О.Н.) и Цусимский разгром.

В свою очередь, великий князь Владимир Александрович высказался за переговоры, добавив, что «если условия мира будут неприемлемы для нас по совести, тогда, конечно, придется продолжать войну».

Политика «разделяй и властвуй» по-американски

Созывая совещание, Николай II реагировал на инициативу президента США Теодора Рузвельта.

В марте 1904 года, когда война только начиналась, в разговоре с послом Германии Рузвельт откровенно сказал, что США заинтересованы в том, чтобы Россия и Япония «возможно сильнее потрепали друг друга и чтобы после заключения мира не исчезли такие географические районы, в которых между ними имеются трения, так, чтобы в отношении границ сфер их интересов они противостояли бы друг другу приблизительно так же, как и до войны. Это сохранит их в состоянии военной готовности и умерит их аппетиты в других районах. Япония в таком случае не будет угрожать Германии в Цзяочжоу, а Америке на Филиппинах».

К концу весны 1905 года противоборствующие стороны были близки к состоянию, о котором мечтал Рузвельт. И Токио, и Санкт-Петербург имели большие финансовые проблемы. Даже после грандиозного успеха у Цусимы японцы думали не о новых победах, а о том, как завершить войну на пике военных успехов. Японская армия понесла чувствительные потери, особенно в офицерском корпусе. Остро стоял вопрос с боеприпасами и финансами. Доктор исторических наук Анатолий Кошкин привёл такие данные: «Япония потратила на войну около 2 млрд иен, а ее государственный долг возрос с 600 млн иен до 2,4 млрд иен. Только по процентам японскому правительству предстояло ежегодно выплачивать по 110 млн иен».

Через три дня после Цусимы 18 (31) мая министр иностранных дел Японии Ютаро Комура поручил японскому послу в Вашингтоне выяснить, не возьмёт ли Рузвельт на себя инициативу усадить русских и японцев за стол мирных переговоров. Рузвельт, который, как утверждает биограф Витте Сергей Ильин, после Цусимы «направил победителям поздравительную телеграмму, полную самых сердечных, теплых слов и неподдельного восхищения», уже 23 мая (5 июня) поручил послу США в России Джорджу Мейеру добиться аудиенции у Николая II и «постараться убедить его, что дальнейшее продолжение войны абсолютно безнадежно и может привести к потере всех дальневосточных владений России».

Два дня спустя Николай II дал согласие на участие России в переговорах.

Пока российская делегация готовилась в путь, в Токио побывали дочь президента США Алиса и военный министр (и будущий президент США) Уильям Говард Тафт. Они были приняты императором, принцессой Насимото и премьер-министром Кацурой Таро. Переговоры завершились подписанием тайного соглашения, по которому в обмен на отказ Японии претендовать на Филиппины США признавали японский суверенитет над Кореей. «Имея за спиной такие "союзнические" отношения, Т. Рузвельт, взявший на себя роль "честного маклера", не мог быть беспристрастным посредником», — заметила доктор исторических наук Наталия Нарочницкая.

Согласившись на роль посредника в русско-японских переговорах, американцы руководствовались собственными интересами. «Для западных держав было выгодным способствовать заключению между Петербургом и Токио такого мира, при котором стороны продолжали бы рассматривать друг друга в качестве "естественных врагов", — подчёркивает Анатолий Кошкин. — При этом важно было предпринять все меры для того, чтобы полностью исключить возможность заключения российско-японского объединения на антизападной основе».

Комура против Витте

Местом подведения итогов неудачной для Российской империи войны стал американский Портсмут. Император Николай II, напутствуя главу русской делегации Сергея Витте, подчеркнул то, что хочет мира, но не ценой территориальных уступок и без выплаты японцам контрибуции.

В память о российско-японской мирной конференции в Портсмуте была выпущена почтовая открытка

В состав российской делегации, отплывшей из Шербура в Америку 14(27) июля, входили эксперты по экономическим вопросам И.П. Шипов и Д.Д. Покотилов, специалист по международному праву Ф.Ф. Мартенс, секретари Г.А. Плансон и И.Я. Коростовец. Военное ведомство представляли генерал-майор Н.С. Ермолаев и полковник В.К. Самойлов. Когда 20 июля (2 августа) днём пароход «Кайзер Вильгельм Великий» прибыл в Нью-Йорк, к делегации присоединились посол России в США барон Р.Р. Розен и капитан 1-го ранга А.И. Русин.

Прибытие в США Витте отметил заявлением «великой американской прессе» и американскому народу, назвал президента Рузвельта «гениальным вождем».

Японскую делегацию возглавлял барон Ютаро Комура. Его правой рукой на переговорах был японский посланник в США Когоро Такахира. Встречая посланцев Токио и Санкт-Петербурга, вживавшийся в роль миротворца Рузвельт старался показать, что одинаково относится к российской и японской делегациям. Персонал президентской яхты, состоящий из американских японцев, был для этого случая заменён китайцами. 22 июля (4 августа) президент принял Витте, с которым беседовал 2,5 часа. В ходе разговора Рузвельт настойчиво советовал заключить мир, не останавливаясь перед выплатой контрибуции.

Работа мирной конференции в Портсмуте началась 27 июля (9 августа) с подготовительной встречи. Стороны условились, что официальным языком конференции станет французский, ежедневно будут проходить по два заседания — с 9.30 до 12.00 и с 15.00 до 17.30. Регламент, однако, не всегда соблюдался. А официальных заседаний в итоге оказалось двенадцать. Состоялось и несколько личных встреч Комуры и Витте.

10 августа после обмена полномочиями и кратких вступительных заявлений глава японской делегации Комура вручил Витте ноту с 12 пунктами требований. Токио настаивал на аннексии Сахалина с прилегающими островами, возмещении военных расходов Японии, ограничении военно-морских сил России на Дальнем Востоке и выдаче Японии в качестве приза всех русских военных судов, интернированных в нейтральных портах. Япония требовала себе свободы рук в Корее, полной эвакуации русских войск из Маньчжурии, передачи Японии арендных прав на Ляодунском полуострове с Порт-Артуром и Дальним, уступки ей всей железной дороги между Порт-Артуром и Харбином с угольными шахтами. Токио соглашался на сохранение за Россией КВЖД, но с ограниченным правом использовать дорогу только в экономических целях. Было выдвинуто и требование предоставления японским подданным неограниченных прав рыбной ловли вдоль русского побережья Японского, Охотского и Берингова морей, включая реки, бухты и заливы.

Отстоять суверенитет Кореи Витте не смог. Комура получил желаемое — свободу действий для своей страны в Корее. Дискуссии по другим темам шли с переменным успехом. Самыми сложными оказались вопросы о контрибуции и принадлежности Сахалина. Если Николай II не был готов к его утрате и не желал платить, то Витте, по мнению историка Анатолия Игнатьева, был более гибок и выяснял «возможные варианты (только территория, только деньги). Комура отвечал, что его страна хочет получить и территорию, и деньги…» А денег японцы хотели не много, а очень много — 1,2 млрд иен (в то время иена приблизительно равнялась русскому золотому рублю).

Переговоры затягивались, что было нервно воспринято элитой Страны восходящего солнца. Японский исследователь Сюмпэй Окамото пишет, что «главнокомандующий Маньчжурской армией Комада, раздраженный медленным проведением переговоров, срочно телеграфировал своему правительству, чтобы оно скорее заключило мир. Военно-морской министр Яматото отчаянно подталкивал к уступкам во имя заключения мира…

28 августа 2 часа пополудни состоялось совместное совещание гэнро (совещательный орган при императоре. — О.Н.), кабинета и высших военных чинов с присутствием императора… Министр финансов Соне доложил, что продолжать войну невозможно, потому что Япония не может найти дополнительных источников для ее финансирования».

Итогом совещания стало указание Комуре «достигнуть скорейшего соглашения в переговорах, даже если придется отказаться от требований денежной компенсации и территорий».

В момент, когда японское правительство приняло решение отступить от своих первоначальных требований по Сахалину, в дело вновь вмешался президент США. Наталия Нарочницкая пишет: «Насколько США хотели бы "уменьшить владения России", явствует из телеграммы Т. Рузвельта, которую он направил Николаю II. Американский миротворец в этой телеграмме выражал уверенность в непреодолимости претензий Японии и грозил, что продолжение войны может привести к потере всей русской территории восточнее озера Байкал, то есть прекратить существование России как тихоокеанской державы. В эти дни в Петербурге американский посол в России Мейер, испросив аудиенцию у государя, стал склонять Николая II пойти на уступки, обещая посредничество президента Теодора Рузвельта в деле "уговорить" Японию отказаться от контрибуции. Не искушенный в коварстве, Николай II в целом "упорствовал", не желая никаких уступок, но потом "мимоходом, как бы про себя, заметил, что можно было бы рассмотреть возможность передачи южной части Сахалина Японии". Информация о готовности согласиться на передачу Южного Сахалина немедленно была передана Т. Рузвельту и менее чем за сутки стала известна японской стороне».

23 августа (5 сентября) мирный договор был подписан. Россия дала согласие передать Японии аренду Ляодунского полуострова, южную половину Сахалина, ветку железной дороги от Порт-Артура до станции Чанчунь и щедро компенсировать содержание русских военнопленных. Японские рыбаки получали право рыбной ловли вдоль русских берегов. Токио гарантировал свободу мореплавания в Лаперузовом проливе.

Перед отъездом, пишет Игнатьев, Витте нанёс прощальный визит Рузвельту и «сообщил о решении царя в знак признательности за добрые услуги прекратить взимание повышенных пошлин с продукции американских машиностроительной и железоделательной промышленности. Президент был доволен. Он попытался рассеять впечатление об одностороннем характере своего воздействия на ход переговоров и показал Витте тексты обращений, в которых советовал японцам проявить уступчивость».

Российская делегация на переговорах в Портсмуте

Дело было сделано…

«Комуре лучше бы принять гражданство России…»

На переговорах в Портсмунте ни одна из сторон не получила всего, чего хотела. Признавая это, нельзя забывать, что Япония добилась выгодного для себя решения вопросов, из-за которых война и началась. Россия признала за ней свободу рук в Корее и обязалась вывести войска из Маньчжурии. Кроме того, японцы получили хороший бонус — половину Сахалина и право ловли рыбы в прибрежных водах Приморья.

Однако алчные японцы ждали большего. Если в наши дни граждане Страны восходящего солнца бредят Курильскими островами, право на которые Япония навсегда утратила, точно так же в 1905 году они свято верили в то, что по итогам войны получат новые территории и много-много денег…

Японцы были шокированы известием, что Северный Сахалин останется у России, а контрибуцию она платить не станет. Это вызвало взрыв негодования островитян. 1 сентября газета «Ёроду тёхо» в статье «Примем их с траурными флагами» заявила: «Именно наши представители убого действовали на международной арене и оказались опозорены. В день своего возвращения их следует встретить с траурными знамёнами. Каждый житель города должен закрыть перед ними дверь своего дома и отвернуться от них. А кто примет этих ничтожеств, ввергших нашу страну в небывалое унижение, — тот будет гнусным существом, без сердца, без уважения к своему народу, без чувства справедливости».

В редакции газет валом шли гневные письма. Автор одного из них заявил, что «Комуре лучше бы принять гражданство России, чем возвращаться домой». Газеты публиковали известия о предстоящем подписании мира в траурных рамках.

С целью сорвать подписание договора 3 сентября в Осаке прошла многочисленная демонстрация. Комуре была отправлена телеграмма: «Мирное соглашение, которое вы сейчас собираетесь подписать, не может быть принято страной. Вас просят немедленно отменить соглашение».

После того как мирный договор был всё-таки подписан, разъярённая толпа алчных японцев сожгла резиденцию министра внутренних дел.

Комура подвергся травле и был снят с поста министра иностранных дел.

Критике и насмешкам подвергся и Витте. Кошкин пишет: «Стремясь увести Николая II от ответственности за сдачу японцам российской территории — Южного Сахалина, царское правительство и двор представили эту уступку как проявление дипломатического таланта Витте, который якобы добился весьма многого в отстаивании на переговорах интересов России. С этой целью он был с помпой возведен в графское достоинство и всячески прославлен». Однако это не спасло Витте от прозвища Граф Полусахалинский.

Что же касается Теодора Рузвельта, то он был удостоен Нобелевской премии мира.