Взлёт и падение палкина

Говорят, первый петербургский трактир «Палкинъ» был открыт ярославским купцом Анисимом Палкиным. Адрес первого заведения не сохранился. Зато точно известно, что в 1806 году на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы, напротив Императорской публичной библиотеки, под вывеской Палкиных появился трактир, который прославился русскими постными кушаньями. Заведение быстро стало популярным среди петербуржцев: кормили здесь отлично, а в качестве «живой музыки» предлагалось… пение курских соловьёв!

Справочники и путеводители по столице тех лет сообщают:

«Коренными русскими блюдами не накормит никто лучше Палкина», а описание историка Петра Столпянского подчёркивает особенности заведения: «Скучающий петербуржец считал своей обязанностью побывать в русском трактире Палкина, где его встречал не прилизанный или завитой в кудри французик, а расторопный русский малый, в кумачовой рубашке, в белом переднике сомнительной белизны, где за буфетом грузно возвышался чуть ли не 18-пудовый буфетчик, который, несмотря на свою массивность и кажущуюся неподвижность, все видел, везде поспевал».

Заведение процветало, и следующий Палкин — Павел — уже принадлежал к малочисленной привилегированной категории трактирного купечества, носил титулы попечителя и члена благотворительных обществ, почётного гражданина, гласного Думы и выборного Купеческого общества!

Скоро Палкины владели несколькими трактирами: на углу Разъезжей и Николаевской, на Фурштатской улице, возле Николаевского вокзала. В 1874 году трактир «Палкинъ» сменил адрес: он перебрался в собственный дом купца Константина Палкина, сына Павла, на угол Невского и Владимирской улицы. Константин помимо разряда купца второй гильдии имел титул надворного советника, орден Святого Станислава III степени и стал потомственным почётным гражданином Санкт-Петербурга. Он владел двухэтажным домом, в котором сдавал в аренду хорошие дорогие квартиры с водяным отоплением, имелись там и помещения под магазины, банкирскую контору, парикмахерскую и погреб рейнских вин. Главным для Константина, так же как и для его отца и деда, было ресторанное дело — современники называли его «царём русской кухни». Он переоборудовал по-новому трактир на углу Садовой и Невского проспекта, а ещё — построил собственный, получивший название «Новопалкин», на углу Невского и Литейного проспектов. Окна ресторана украшали витражи со сценами из романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» — чрезвычайно модного на ту пору романа.

Константин Палкин купил этот дом в 1871 году. Тогда в нём размещалась пёстрая галерея разнокалиберных магазинчиков: цветочные, винные, швейных товаров и галантереи, фруктовые, ювелирные и прочие. Палкин заказал проект полной реконструкции здания не кому-нибудь, а академику архитектуры Андрею Кейзеру.

«Хочу, чтоб парадная лестница из мрамора была, наверху — фонтан и пальмы всякие, лимонные и апельсинные деревья, увешанные плодами, померанцы там разные… 25 кабинетов, отделанных ценными породами дерева, на втором этаже — курительные и бильярдные. А в центре главного зала — чтоб огромный бассейн, а в нём стерляди живые будут плавать! Именитые посетители станут развлекаться, стерлядок сами на удочку ловить, а которую выловят — тут же им повар на сковородке, свеженькую, и изжарит. Вкуснота! В боковой зале — помост для оркестра…» — так живописал новый владелец здания будущую роскошь ресторана, сидя в кресле перед архитектором и опираясь холёной рукой на палку с тяжёлым золотым набалдашником в виде головы коршуна.

Академик архитектуры Кейзер, слушая заказчика, согласно кивал: бассейн так бассейн, фонтан так фонтан! Сам он этой азиатской роскоши не одобрял: выросшему в скромной семье чиновника архитектору купеческий размах казался диким. Но Палкин заплатил за проект бешеную сумму. Что ж, хозяин — барин. Санкт-Петербургская городская управа утвердила проект Кейзера 27 августа 1873 года, а уже 8 сентября 1874-го состоялось торжественное открытие нового ресторана, сохранившего прежнее название «Трактиръ "Палкинъ"»: играл оркестр лейб-гвардии Кавалергардского полка, 100 человек обслуги в парадной форме выстроились у обновлённого фасада здания трактира с торжественными лицами, принимая первых почётных гостей. В этом же доме была построена и квартира для владельца, Константина Палкина. В ней имелась одна особенность: напрочь отсутствовала кухня. Хозяин заведения, как настоящий патриот, всегда ел только в своём ресторане.

Не зря Константин Палкин так чутко прислушивался к новым веяниям в литературе того времени, украсив витражные окна «Новопалкина» сценами из «Собора Парижской Богоматери». Литература — властительница дум российской публики, привела в «Палкинъ» особую публику, украсившую своим присутствием этот хотя и роскошный, но всё-таки обычный ресторан. «В буфетной комнате любят собираться писатели, к беседе которых прислушиваются любознательные посетители», — свидетельствует в своих мемуарах известный адвокат Анатолий Кони. Многих гостей привлекали остроумные и ядовитые речи Николая Щербины, которые, по словам Кони, «составляли один из соблазнов этого заведения». Именно ему принадлежит колкая эпиграмма:

Ну что за гнусная скотина!

Им каждый гость всегда надут.

И все ругают Константина —

А к Константину все идут…

Константин Палкин проявил гениальное чутьё: писатели, певцы, актёры, талантливые люди других профессий притягивали в ресторан посетителей, как магнит. Популярность «Палкина» росла. О нём упоминает и Антон Чехов в письме к брату, будущему гениальному актёру и режиссёру Михаилу Чехову: «…люблю всевозможные гульбища, русские гульбища, сопряженные с плясками, с песнями и с винопийством».

Знаменитый Михаил Салтыков-Щедрин специально приходил к Палкину полюбоваться на живых стерлядей в бассейне. Станет, бывало, у края и подолгу стоит, почти не двигаясь, наблюдая за золотистым ходом рыб… Потом вдруг остановит пробегающего мимо официанта и давай спрашивать: сколько стоит вон та? А эта? А эта? В сказке «Вяленая вобла» Салтыков-Щедрин атмосферу «Палкина» отразил так: «Придет нынче чиновник в час, уже позавтракавши; час папироску курит, час куплеты напевает, а остальное время — так около столов колобродит. И тайны канцелярской совсем не держит. Начнет одно дело перелистывать: "Посмотрите, какой курьез! " — за другое возьмется: "Глядите — ведь это отдай все, да и мало! " Наберет курьезов с три короба да и к Палкину обедать. А как ты удержишься, чтобы курьезом стен Палкина трактира не огласить!»

Захаживали в прославленный трактир и звёзды Александринской сцены, вечные соперники Василий Каратыгин и Александр Мартынов. По инициативе Дмитрия Менделеева в трактире «Палкинъ» проводились регулярные литературные обеды, где за одним столом мирно вкушали яства писатели, за пределами ресторана никогда не подававшие друг другу руки. Устраивал здесь регулярные обеды издатель журнала «Гражданин» князь Владимир Мещерский, собирая сотрудников редакции. Он сообщал Фёдору Достоевскому, Николаю Лескову, Аполлону Майкову, Всеволоду Крестовскому и другим о планах внутренней и внешней политики Александра II, а также о политических симпатиях последнего. Присутствовавший тут же секретный агент III Отделения обо всех разговорах немедля доносил начальству. Скрывались в уютных кабинетах «Палкина» и нигилисты. Осенью 1883 года в одном из них встретились глава «Народной воли», двойной агент, артиллерийский капитан Сергей Дегаев и знаменитый подпольщик Герман Лопатин.

А ранее, в 1880-м, не менее легендарный шпион «Народной воли», внедрённый революционерами в III Отделение, Николай Клеточников накануне своей гибели сообщает товарищу:

«В последний раз у меня было назначено свидание с Алафузовым в трактире Палкина, на углу Б. Садовой, на понедельник 29 января, но ни он, ни Колодкевич не явился…»

Позже, в ХХ веке, тут часто бывали ценители хорошей кухни и высококлассного обслуживания Александр Блок, Валерий Брюсов, Андрей Белый.

Кухня ресторана располагалась на втором этаже здания. Готовые блюда спускались вниз на особой машине, вроде современного лифта. Сделано это было, чтобы гостей не беспокоили чадные и прочие «низменные» запахи. А внизу сверкали белизной скатерти (у Палкина служила прачка-полька, знавшая особый секрет отбеливания столового белья «без химии»); сверкали серебро и дорогая посуда. В большом двухсветном зале, в зимнем саду под стеклянной крышей, кто келейно — в кабинетах, кто пафосно — в бильярдных и в центральной зале, собирался цвет Петербурга, чтобы вкусно поесть. Что же такого особенного привлекало тогдашних гурманов в меню «Палкина»?

К тому времени кухня ресторана не была уже исключительно русской: Константин Палкин пополнил её французскими блюдами. Среди традиционных щей, «митрополичьего супчика», селянок, пирожков, постных каш и жареных ершей замелькали суп «рен», консоме «итальен», севрюга в рейнвейне, филе «де беф Ришелье», артишоки «кольберг», соус из трюфелей, салаты и прочее. За два с полтиной рубля посетителям ресторана предлагались: салат зелёный, суп «крем де шампиньон», консоме «принцесс», пирожки разные, лососина «домон», филе «де беф паризьен», соус «берегюль», а также жаркое — фазаны, рябчики, перепёлки; на сладкое — вафли «каймак» и, конечно же, кофе.

Помимо упомянутого выше погреба рейнских вин ресторан располагал огромным выбором других спиртных напитков: водок, настоек, шампанских вин и ликёров.

В ресторане соблюдался чёткий распорядок: завтраки подавали с 12 до 14 часов дня, обеды — с 15 до 20 часов. Позднее начинались ужины «по особым картам», которые представляли собой нечто вроде современных клубных карт.

В конце жизни Константина Павловича в любимом его детище пошли «развраты и нестроения». Православные традиции в России в то время уже были сильно подорваны, но всё ещё сохранялись: огромная часть клиентуры отшатнулась от «Палкина». Владелец нёс убытки. Сам Константин Палкин был женат, его жену звали Лиза. Она вообще не любила атмосферу ресторанов, всегда предпочитала вкушать пищу дома, в спокойной тихой атмосфере, хотя еду ей приносили из «Трактира "Палкина"». А Константин часто проводил время в обществе «весёлых дамочек», находя таковых в ресторане и подобных заведениях, и, поговаривали, именно из-за этого (подцепил в молодости «дурную болезнь») у них не было детей. Лиза очень тяжело переживала это и, возможно, поэтому сразу же после  смерти мужа продала его«бизнес».

Купил у вдовы ресторан Василий Соловьёв, владелец многих гостиниц, ресторанов и гастрономических магазинов. Он не стал менять название, как сказали бы сегодня, «раскрученного бренда» ресторана — «Палкинъ». Здание надстроили, ликвидировав зимний сад и двухсветное фойе, вместо которых появился огромный концертный зал. Сюда приезжали петь даже солисты миланского театра Ла Скала, а с 1909 года здесь играл ансамбль арфисток. Поменялись не только интерьер и стиль обслуживания. Ресторан утратил свою главную особенность — русскую кухню: теперь в нём подавали исключительно французские блюда. С объявлением в 1914 году сухого закона ресторан окончательно опустел.

После Февральской революции здесь содержали арестованных, затем устроили общественную столовую: на столах лежали оловянные ложки, которыми только и можно было хлебать ту бурду, что вынуждены были есть посетители…

В 1925 году большевики открыли в этом здании кинотеатр «Титан», где прошла премьера знаменитого фильма «Чапаев».

В середине 1990-х годов ресторан открылся снова: в нём обосновалось элитарное клуб-казино «Премьер». Тут проводятся приёмы после кино- и театральных премьер, различные вечеринки по «культурным поводам», опять посиживает вечерами и ночами артистическая элита. Но уровень этой «элиты» совсем иной...

«Пропал дом!» — как говаривал известный булгаковский персонаж, «осколок аристократической эпохи», профессор Преображенский.

Наталья ЛЯСКОВСКАЯ