Возрождение патриаршества

В этом году отмечается круглая дата — 100 лет со дня возрождения патриаршества в России.

Сильные патриархи

Для того чтобы осознать, под влиянием каких исторических факторов оказалось возможным возрождение патриаршества, следует припомнить обстоятельства и причины, при которых стала возможной его отмена.

Начался этот процесс с того, что Патриарх Московский и всея Руси с 1619 по 1633 год, первый из рода Романовых, носивший эту фамилию, двоюродный брат царя Фёдора Иоанновича (сына Ивана IV Грозного), отец первого царя из рода Романовых — Михаила Фёдоровича, помазанного на правление Русью в 1613 году, Филарет (в миру Фёдор Никитич Романов) своим умом, твёрдой волей и дипломатическими способностями поставил патриаршую власть на такой высокий уровень, что вздумал претендовать и на власть государственную. У Филарета имелись на то все основания: сын влиятельного боярина Никиты Захарьина-Юрьева, племянник царицы Анастасии, первой жены Ивана IV Грозного, он был политически проницателен, умён и хитёр. Он был весьма конкурентоспособным соперником Бориса Годунова в борьбе за трон после смерти Фёдора Иоанновича в 1598 году. В 1590-е боярин Фёдор Никитич Романов занимал ряд государственных и военных постов: служил наместником во Пскове, входил в состав делегации на переговорах с послом императора Рудольфа II, служил воеводой в разных полках. Насильственное пострижение в монахи по приказу Годунова под именем Филарета закрыло Романову прямой путь на престол, однако он сделал всё, чтобы это место занял его сын, рождённый ещё до пострижения. Как родитель государя Филарет официально считался его соправителем, на самом деле исполняя до конца своей жизни главенствующую роль в этом родственном тандеме. Патриарх Филарет утвердил себе титул «Великий государь», добавив невиданное доселе (и потом) сочетание монашеского имени Филарет с отчеством Никитич. Даже управление патриаршим двором Филарет устроил по образцу государева. Он же сформировал новую группу знати, называвшихся «патриаршии дворяне», привлёк и боярских детей. Все они служили «патриарху-государю» и получали за службу поместные оклады.

20 мая 1625 года Филарет на правах царя издал указ, по которому Патриарх получал право судить духовное и крестьянское население патриаршей области во всяких делах, кроме татьбы (воровства) и разбоя («Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией». — СПб., 1841). Таким образом, при Филарете патриаршая сфера окончательно сложилась как государство в государстве.

После Иоасафа I и Иосифа в свой черёд бремя патриаршества принял на свои рамена ещё один незаурядный человек государственного масштаба — Патриарх Никон, который в борьбе за власть вступил в противостояние с государем Алексеем Михайловичем. Никон пытался вернуть, сохранить и усилить тот же статус и влияние в государстве, который имел Патриарх Филарет. В отличие от своего предшественника, боярина знатного рода, давшего России плеяду государей, Никон (в миру — Никита Минин) происходил из бедной крестьянской семьи, и путь его к патриаршему престолу оказался полот тягот и испытаний. Он был самоучкой, много читал, выучил греческий, знал на память множество богослужебных текстов. В 30 лет он убедил супругу (детей пара не имела) принять монашество и постригся сам. С тех пор он стал образцом монашеской жизни, слава о нём, как об источнике благочестия, разнеслась по всей Руси. С первой же встречи Никон сумел так расположить к себе государя, что тот позвал его «на Москву» и назначил архимандритом Новоспасского монастыря, а после кончины святейшего Иосифа, который умер 25 апреля 1652 года, — патриархом. Государь Алексей Михайлович даже вернул Патриарху Никону титул «Великого государя», коим именовался Патриарх Филарет, расширив его: «Патриарх Московский и всея Руси, Божиею милостию великий господин и государь, архиепископ царствующаго града Москвы и всеа великия и малыя и белыя России и всеа северныя страны и помориа и многих государств Патриарх». И было за что: ревнитель благочестия Никон выступал достойным и мудрым советчиком государю как в делах церковных, так и государственных. Он обладал поистине царской властью: по его слову свершались великие деяния. В радиусе главных целеполаганий деятельности Патриарха Никона находилось строительство монастырей. В 1653 году на острове Валдайского озера возвели первые деревянные строения Иверского монастыря, в 1655-м заложили каменный Успенский собор, в 1656 году Никон добился у царя разрешения на основание монастыря, известного сейчас как Онежский Крестный монастырь на Кий-острове. В том же 1656 году рвением Патриарха Никона был основан Новоиерусалимский монастырь — подмосковная резиденция русских патриархов. По замыслу Никона, здесь в будущем должен был находиться центр православного мира. Все эти монастыри он «имел в личной собственности», то есть образовал своё «государство в государстве». Однако вскоре государь и Патриарх поссорились. «Власть... даже против воли делает многих обидчиками, у многих возбуждает гнев, снимает узду с языка и отворяет двери уст, как бы ветром раздувая душу и, как ладью, погружая её в самую глубину зол», — писал святитель Иоанн Златоуст (51, 434). То ли Патриарх действительно слишком посягнул на власть царя, то ли наветы многих врагов, недовольных тесным сближением двух властных фигур, возымели своё действие, но Никон был извергнут не просто из патриаршества, но и из священнического сана. Он стал простым монахом, с чего и начинал свой жизненный путь…

Вывод прост: как только Церковь в лице «сильного Патриарха» начинала претендовать на главенствующую роль в правлении государством, нарушая равнодействие Церкви и государства в их влиянии на исторические процессы, царствующие особы оказывали мощное сопротивление.

Сильный царь

Русские правители никогда и не думали полностью уступать власть Церкви, посягать на их власть было ошибкой как стратегической, так и таксономической. В ходе русской истории складывались различные модели взаимоотношений между православной церковью и государством. В итоге оптимальной для России стала так называемая симфония. Православный принцип симфонии властей впервые сформулировали в Кодексе Юстиниана I Великого в 534 году, а русским его выразителем выступил преподобный Иосиф Волоцкий, горячий сторонник идеи общественного служения Церкви.

Любой процесс подобен маятнику: «качнувшись влево, качнётся вправо», как сказал поэт Иосиф Бродский. И в русской истории явился государь, который решил если не полностью уничтожить власть Церкви, то практически свести её на нет. Пётр I отменил патриаршество и ликвидировал нетерпимую при таком авторитарном государе автономную систему церковной власти, объявив себя фактически главой Церкви вместо Патриарха. Он создал Синод — скорее полицейское, чем церковное учреждение, превратил Церковь в бюрократическую контору, стоящую на охране интересов самодержавия, обслуживающую его. За двести лет такое положение дел катастрофично повредило Церковь изнутри и подорвало её авторитет и значимость извне. «Ложность положения Церкви была и в том, что формально она являлась государственной, а потому противники легко могли возлагать на неё долю ответственности за репрессивную политику самодержавия и все социальные несправедливости, творимые государственным аппаратом», — справедливо считает Михаил  Шкаровский («Русская Православная Церковь в ХХ веке»).

Синодальное правление. Без царя

К концу ХIХ — нач. XX века Русская православная церковь находилась в состоянии глубокого кризиса. Конечно, святые подвижники у нас никогда не переводились, однако нравственное состояние духовенства в целом, развращённого синодальной системой доносов и наказаний, оставляло желать лучшего. Церковь потеряла уважение и доверие народа: начались осквернения храмов, поругание святынь, погромы и даже убийства священников. И убивали не мздоимцев, распутников и прочих отступников, а обличителей греха. «Везде грабежи, поджоги, убийства верных слуг Церкви и Царя! Убить человека теперь ничего не стоит! — сокрушался прп. Иоанн Кронштадтский. — Какая везде теперь скорбь, какие болезни, неурожаи, а за что всё это? За наши беззакония, которым нет числа; пора опомниться и перестать творить их!» В 1905 году в Ялте за бесстрашные обличения революционных настроений, смрадно клубившихся в городе, в своём доме, на глазах жены и троих малолетних детей, зарезали отца Владимира Троепольского. Его последние слова, обращённые к убийцам, были:

— Бог простит!

В селе Городищи Царицынской области 30 ноября 1906 года в своём доме мученически погибла семья священника: отец Константин Хитров, матушка, пятилетний сын Сергей и младенец Николай. Их нашли с проломленными черепами...

В 1910 году в Тифлисе был убит экзарх Грузии архиепископ Никон.

В Оптиной пустыни сошедший с ума студент одной из духовных академий во время утреннего богослужения вбежал в алтарь совершенно голый, вскочил на престол, сбросил священные книги и встал во весь рост перед молящимися, раскинув руки и ноги как на популярном рисунке Леонардо да Винчи. Когда его попытались схватить, он оказал яростное сопротивление, ударил тяжёлым крестом по виску одного из монахов — чуть не убил. А ранее, 5 марта 1898 года, братия Курского Знаменского монастыря была разбужена в два часа ночи страшным взрывом. Собор оказался разрушен, но чудотворная икона Знамения Божьей Матери осталась цела и невредима. В 1904 году было совершено новое неслыханное кощунство: из Благовещенского собора в Казани похитили великую святыню Русской земли — чудотворную икону Казанской Божьей Матери. «Болью, тоскою, тяжёлым предчувствием грядущих бед отозвалось в русском сердце это событие», — скорбел о случившемся архиепископ Вологодский и Тотемский Никон (Рождественский).

Россия держалась на краю пропасти молитвами оптинских, зосимовских и дивеевских старцев, молитвами праведников, ярко горевших светильниками ко Господу, тихо и верно делавших своё богоугодное дело. Увы, достойные рядовые священнослужители и в столичных приходах, и в провинции к тому времени составляли скорее исключение, чем правило. «Если свет в пастыре помрачается, то он необходимо помрачается и в пастве: по тесной, духовной связи его с нею; главы с членами. Крепко ты стоишь в духовных доблестях — и они тверды; стоишь на молитве и усердно молишься за них — и они это чувствуют; укрепляешься духовно ты — укрепляются и они, разслабеваешь ты — разслабевают и они», — поучал святой праведный Иоанн Кронштадтский в 1901 году. «Накануне революции т.н. ищущая интеллигенция ездила по монастырям и обращалась к духовенству. И духовенство очень хорошо на их вопрошания цитировало св. Отцов, но не имело никакого представления о новейших тенденциях в современной жизни, а главное — духовного понимания процессов в российском обществе того времени, — пишет Николай Каверин в статье "Постмиссионерский декаданс". — И разочарованная этими безжизненными ответами интеллигенция стала обращаться к модным энергичным и авангардным учениям: марксизму, спиритизму, масонству, декадентству — учениям, которые были наполнены жизненной энергией революционеров, спиритов, масонов и др., потому что их носители жили тем, что они проповедовали. Они готовы были пожертвовать своей жизнью ради своих идеалов (чаще ложных). И интеллигенция, не находя жизни в потерявших соль проповедях и неудовлетворительных ответах на их вопрошания в церкви, устремлялась туда, где кипела активная "жизнь", пусть и иллюзорная». «Потрудились» на развал России и посланцы папы римского — даже единственный сын преподобного Серафима Вырицкого перешёл в католичество. А среди крестьян стремительно распространялись схожие по деструктивному действию секты: баптизм и штунда. Лев Тихомиров считал баптизм «приготовительным классом разрушения», как и нигилизм, который «ничего сорганизовать прочно не может, но разлагает в течение десятков лет миллионы людей, отрывая их от родной веры, национальности, государства и приготовляя огромные массы отщепенцев для всякого разрушительного дела и движения». История не раз подтвердила слова Тихомирова. Особенно страшен, по его мнению, поворот к баптизму для отступников от православной веры: «Уж если кто покинул Православие, то, конечно, не удовлетворится баптизмом. Кто исчислит сотни тысяч или миллионы, которые, отпав от веры и Церкви, а потом с тем большим пренебрежением отбросивши баптизм, остались ни при чём, без веры, без духовного содержания, переходя в разряд отрицателей и разрушителей социальных и политических? С этой точки зрения приходится рассматривать баптизм не как разновидность христианского учения, а как орудие антихристианского и антиобщественного разложения народа».

В этих условиях необходимость давно назревших реформ в Церкви стали осознавать многие. И не только простые священники, но и архиереи, и даже члены Синода. Вопреки мнению обер-прокурора в марте 1905 года по опросам почти все высказались за проведение преобразований, для чего следовало срочно созвать Поместный собор. 14 января 1906 года император Николай II разрешил созвать Предсоборное Присутствие для предварительного обсуждения тем, намеченных к соборному рассмотрению. Кроме ряда архиереев в Предсоборном Присутствии принимали участие ведущие профессора духовных академий и университетов: профессора-богословы Самарин, Николай Глубоковский, Александр Бриллиантов, историки академик Евгений Голубинский и Василий Ключевский, философ профессор Виктор Несмелов, сообщает открытая православная энциклопедия «Древо». Была проделана большая работа, подготовлены темы для разработки будущим Собором. Поместный собор по новым правилам наделялся высшей властью: законодательной, руководящей, судебной, ревизионной. Членов Синода во главе с первоиерархом предлагалось избирать (ранее они назначались государем). Но кто станет этим первоиерархом: царь, Патриарх, глава Синода? Многие высказывались за восстановление патриаршества. Противники восстановления приводили свои аргументы: Самарин утверждал, что государь не согласится с якобы «умалением его власти», хотя никакого умаления по отношению к царю не предполагалось, а Голубинский считал, что патриаршество будет притеснять соборное начало в Церкви (и этого не могло быть). В итоге Патриарху предназначили роль английской королевы — от подлинного руководства его отстраняли, оставив на его попечении наблюдение за исполнением решений Синода и течением дел в синодальных учреждениях да отношения с иными поместными церквами и с государственными органами. Единственная уступка: Патриарху разрешалось непосредственно ходатайствовать о церковных нуждах перед императором.

Однако, скорее всего, опасаясь ещё большего шатания и раскола в обществе, которое и так уже штормило от революционных последствий, император был уверен, что Собор «подхлестнёт смуту», приведёт к антагонизму между духовной и светской властью. 25 апреля 1907 года Николай II постановил: «Собор пока не созывать».

Не имелось у императора уверенности в истинности благих намерений священнослужителей. И он, как показали дальнейшие события, оказался прав. Вот отрывок из письма священномученика Серафима (Чичагова) от 14 ноября 1910 года: «Пред глазами ежедневно — картина разложения нашего духовенства. Никакой надежды, чтобы оно опомнилось, поняло своё положение! Всё то же пьянство, разврат, сутяжничество, вымогательство, светские увлечения! Последние верующие — содрогаются от развращения или безчувствия духовенства, ещё немного — и сектантство возьмёт верх… Никого и нет, кто бы мог понять, наконец, на каком краю гибели Церковь, и отдать себе отчёт в происходящем… Время благоприятное пропущено, болезнь духа охватила весь государственный организм, перелома болезни больше не может случиться и духовенство катится в пропасть, без сопротивления и сил для противодействия. Ещё год — и не будет даже простого народа около нас, всё восстанет, всё откажется от таких безумных и отвратительных руководителей… Что же может быть с государством? Оно погибнет вместе с нами! Теперь уже безразлично, какой Синод, какие Прокуроры, какие Семинарии и Академии; всё охвачено агонией и смерть наша приближается». А вот что писал святитель Игнатий (Брянчанинов): «Тяжело видеть, кому вверены в руки овцы Христовы, кому предоставлено их руководство и спасение. Но это — попущение Божие… Милосердное долготерпение Бога длит и отсрочивает решительную развязку для небольшого остатка спасающихся, между тем гниющие или сгнившие достигают полноты тления. Спасающиеся должны понимать это и пользоваться временем, данным для спасения… Милосердный Господь да покроет остаток верующих в Него! Но остаток этот скуден: делается скуднее и скуднее… "Спасаяй да спасет свою душу", — сказано остатку христиан Духом Божиим».

Февральская революция и большевистский переворот дали той части духовенства, которая жаждала реформ, ложную, губительную надежду «решить всё без царя». 26 февраля 1917 года члены Синода отказались обратиться с призывом к народу поддержать монархию. Более того, 6 марта Синод опубликовал послание, в котором требовал поддержать Временное правительство. А 2 марта 1917 года император Николай II отрёкся от престола.

Собор и избрание Патриарха

Однако без царя оказалось ещё хуже. Следовало спасать положение: избрать Патриарха, чтобы Церковь могла опереться на вторую из ключевых фигур, всегда составлявших властную симфонию на Руси. По итогам трёх предсоборных совещаний — в 1906, 1912–1917 и 1917 годах — 15 (28) августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля начал работу Всероссийский Поместный собор — первый с конца XVII века. По совершении литургии митрополит Киевский (будущий священномученик) Владимир огласил грамоту Святейшего синода об открытии Собора. Члены Собора помолились, поклонились мощам святителей Петра, Ионы, Филиппа и Гермогена и двинулись в Чудов монастырь — приложиться к нетленным мощам святителя Алексия. Затем они вышли на Красную площадь с кремлёвскими святынями, куда уже стекались крестными ходами православные жители Москвы. На следующий день после литургии в храме Христа Спасителя, совершённой митрополитом Московским святителем Тихоном, открылось первое заседание.

В состав Собора входили 564 члена: 227 — от иерархии и духовенства, 299 — от мирян, присутствовали глава Временного правительства Александр Керенский, министр внутренних дел Николай Авксентьев, представители печати и дипломатического корпуса. Собор лишил мандата депутата-расстригу А.В. Поповича, выбранного от мирян Туркестанской епархии как незаконного избранника, и обратился к служителям алтаря, предостерегая их от предательств и малодушия.

Соборяне заседали до 7 (20) сентября 1918 года. За это время происходили роковые для России события: война с Германией; мятеж генерала Лавра Корнилова — неудачная попытка установления военной диктатуры; провозглашение в России Республики 1 сентября 1917 года; падение Временного правительства и так называемая Октябрьская революция; разгон Учредительного собрания, издание Декрета об отделении Церкви от государства и начало Гражданской войны. Важнейшим решением (от 28 октября 1917 года) Собора было восстановление патриаршества в Русской православной церкви, положившее конец синодальному периоду в истории нашей Церкви. Патриаршества, поставленного в центр высшей церковной власти. Некоторые соборяне уповали, что восстановление патриаршества обеспечит победу не просто в духовной сфере, но и в государстве в целом. Что ж, в исторической перспективе так оно и произошло.

11 октября 1917 года председатель Отдела высшего церковного управления епископ Астраханский (тоже будущий священномученик) Митрофан выступил с докладом о восстановлении патриаршества. 32 члена Отдела высшего церковного управления остались при особом мнении: они решили, что вопрос этот преждевременен, хотя уж о какой преждевременности было говорить! За окнами стреляли, шёл настоящий кровавый бой, некоторые храмы Кремля оказались повреждены и даже разрушены. Русский философ, правовед, публицист, общественный деятель Евгений Трубецкой предрекал, что Патриарху предстоит стать защитником и хранителем Церкви; молитвенником, ходатаем, заступником и отцом православного народа. Тогда уже можно было предвидеть ещё одну ипостась — священномучеником за веру православную и свой народ. Архимандрит (тоже будущий священномученик) Иларион (Троицкий) сказал: «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьётся русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьётся, конечно, в Кремле... в Успенском соборе... Святотатственная рука нечестивого Петра свела первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью постановит снова Московского Патриарха на его законное, неотъемлемое место. И когда под звон московских колоколов пойдёт Святейший Патриарх на своё историческое священное место в Успенском соборе, будет тогда великая радость на земле и на небе!».

28 октября протоиерей Павел Лахостский предложил приступить к голосованию. В этот день, через два дня после большевистского переворота, Собор вынес историческое решение о восстановлении патриаршества в виде особого определения.

А специальная комиссия во главе с архиепископом Кишинёвским

Анастасием разработала чинопоследование интронизации. Уже не годились древнерусские чины. Профессор Иван Соколов по творениям святителя Симеона Солунского восстановил древний чин поставления Константинопольского Патриарха — он-то и стал основой нового чинопоследования. 17 ноября Собор дополнил и утвердил этот чин («Обзор Деяний Священного Собора Православной Российской Церкви 1917/18 гг.» // Сост. Кравецкий А.Г. и Гюнтер Шульц).

30 октября провели первое голосование. Архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий) получил 101 голос, архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов) — 27, митрополит Московский Тихон (Беллавин) — 22, архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) — 14, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), архиепископ Кишинёвский Анастасий (Грибановский) и протопресвитер Георгий Шавельский — по 13 голосов, архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский) — 5, архиепископ Казанский Иаков (Пятницкий), архимандрит Иларион (Троицкий) и бывший обер-прокурор Синода Александр Самарин — по 3 голоса. После четырёх туров голосования Собор избрал кандидатами на первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония, архиепископа Новгородского Арсения и митрополита Московского Тихона: «самого умного, самого строгого и самого доброго из иерархов Русской Церкви». Архиепископ Арсений «ужаснулся возможности оказаться Патриархом» в столь страшную для России годину, и святитель Тихон не стремился к патриаршеству, хотя был готов принять от Господа этот крест.

Избрание состоялось 5 ноября в храме Христа Спасителя. По окончании Божественной литургии митрополит Киевский Владимир вынес ковчежец с жребиями на амвон, благословил им народ и снял печати. Из алтаря вышел слепой старец схииеромонах Зосимовой пустыни Алексий. Помолившись, он вынул из ковчежца жребий и передал его митрополиту Владимиру, который прочитал громко: «Тихон, митрополит Московский — аксиос…»

«Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано "Плач, и стон, и горе", и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекиль, — отозвался на это Святейший Патриарх Тихон. — Сколько и мне придётся глотать слёз и испускать стонов о предстоящем мне патриаршем служении, и особенно — в настоящую тяжёлую годину…»

Интронизация осуществилась 21 ноября в Успенском соборе Кремля. Для торжества из Оружейной палаты взяли регалии московских первосвятителей: жезл святителя Петра, рясу священномученика Ермогена, мантию, митру и клобук Патриарха Никона. С этого дня во всех храмах Русской церкви стали поминать Патриарха вместо Святейшего синода.