Системный враг

Победа Рональда Рейгана на выборах и его приход в Белый дом в начале 1981 года открыли новую страницу в истории советско-американских отношений — страницу ненависти. И прежние руководители США рассматривали СССР как своего главного противника в упорной борьбе за мировое господство. Однако никто из них не помышлял о немедленном уничтожении враждебной сверхдержавы — этот желанный миг виделся в более или менее далекой перспективе. Рейган же фанатично ненавидел Советский Союз. Наша страна представлялась ему исключительно как «империя зла», которую необходимо немедленно уничтожить или, по крайней мере, приложить все силы к тому, чтобы это состоялось как можно скорее. Именно при Рейгане была заложена та сверхагрессивная политика США по отношению к Советскому Союзу, которая во многом способствовала разрушению СССР, хотя её творец уже не занимал президентского кресла в Белом доме.

Исследовательский центр «Фонд наследия» поспешил разработать для нового президента стратегический план «Доктрина освобождения». Этот план был изложен в целом ряде секретных документов под общим названием «Мандат на руководство». (Сам Рейган как-то назвал «Мандат» своей настольной книгой.) СССР виделся американским экспертам как империя, образованная «по расходящимся от центра к периферии четырем концентрическим кругам». В первый, самый близкий к Кремлю, круг входили территории, аннексированные большевиками сразу после революции — Армения, Грузия и Украина. Ко второму кругу были отнесены те республики, которые вошли в СССР в 1939 году — Молдавия и Прибалтика. В третий круг вошли государства, попавшие под руку Москвы после окончания Второй мировой войны и в результате кубинской революции — государства Восточной Европы, «захваченные у Японии Курильские острова» и Куба. Четвертый круг представлял «границу советской империи» и включал в себя Южный Йемен, Вьетнам, Мозамбик, Анголу, Лаос, Камбоджу, Эфиопию, Никарагуа и Афганистан. Аналитики подчеркивали: «Средства реализации «Доктрины» и её ближайшие цели в каждом из концентрических кругов советской империи различны, и США для каждого круга должны выработать соответствующую политику»[1]. Так, например, рекомендовалось предоставить помощь антисоветским повстанцам в «третьем мире» и борцам за политические свободы в Восточной Европе и СССР (как будто бы её не предоставляли и без рекомендаций). Итоговой целью «Доктрина освобождения» объявляла окончательный демонтаж советской империи, после чего — внимание! — колоссальные природные богатства Советского Союза должны были стать потенциальным источником жизнеобеспечения США на XXI век. Расчленённой и «демократизированной» России план отводил роль «исключительно ресурсовывозящей страны»[2]. До чего же всё-таки прав был Ретт Батлер, циничный герой бессмертного бестселлера «Унесённые ветром»: «Войны ведутся из-за денег!» А «освобождение народов» и «права человека» представляют собой лишь фиговый листочек. Конечно же, все знают, что под ним — но в приличном обществе говорить об этом не принято.

Проштудировав «Доктрину», Рейган начал активно воплощать её в жизнь. Решено было сперва измотать СССР в «третьем мире», причём особое внимание в «четвёртом поясе» придавалось Никарагуа, по причине её близости к США, и Афганистану, который окружение нового президента мечтало превратить в советский Вьетнам. Была резко активизирована военно-техническая помощь афганским повстанцам — в среднем в то время им стало поступать оружия на 100 миллионов долларов ежегодно. Наряду с передачей самого современного оружия (так, например, зенитные ракеты «Стингер» моджахеды получили гораздо раньше, чем многие союзники США по НАТО), ЦРУ щедро делилось с «духами» данными спутниковой и иных видов разведки, координировало их действия, подсказывало наиболее оптимальную тактику, обучало в тренировочных лагерях, прозванных «университетами ЦРУ», и т.д. «Пустить Советам кровь», заставить СССР дорого заплатить за «оккупацию» Афганистана — такие настроения преобладали как среди руководства США, так и среди непосредственных исполнителей этой программы. Объём помощи, направляемой афганским антиправительственным силам, всё время нарастал: так, если в 1983 году моджахеды получили от США 10 тысяч тонн вооружения и боеприпасов, то в 1985 году — уже 50 тысяч тонн. В результате, по отзывам самих же американских экспертов, Афганистан стал самой крупной тайной войной ЦРУ, стремившегося, кроме прочего, добиться того, чтобы Советская Армия в этом регионе понесла максимальные потери.

Не довольствуясь атакой на «внешний круг советской империи», Вашингтон решил начать наступление на её центр и мобилизовать для этого своих союзников. Выступая с речью в английском парламенте 8 июня 1982 года, Рейган объявил ни много ни мало крестовый поход против коммунизма и призвал всех партнеров США присоединиться к этому «маршу свободы и демократии, который приведёт к тому, что марксизм-ленинизм останется на пепелище истории». Поход, по замыслу его инициатора, должен был быть «тотальным», поскольку он предусматривал резкую конфронтацию с «империей зла» во всех областях — военной, экономической, политической и идеологической. Сокровенные желания Рейгана изобличает его шутка, сделанная во время пробы микрофона 11 августа 1984 года: «Дорогие американцы! Я рад сообщить вам, что только что подписал закон, навсегда объявляющий Россию вне закона. Бомбежка начнется через пять минут!»[3] Нет сомнения, что, будь у президента США возможность, он пошел бы к своей заветной цели именно этим путем. Но мечты мечтами, а советская ядерная мощь вынуждала Рейгана продвигаться гораздо более длинным и извилистым маршрутом.

В марте 1982 года он подписал директиву СНБ-32, ставящую тактической целью США «нейтрализацию усилий Советского Союза, предпринимаемых с целью сохранения власти в Восточной Европе». Документ провозглашал курс на:

1) тайную поддержку подпольной деятельности, направленной на свержение власти коммунистов в регионе;

2) интенсификацию психологической войны, прежде всего с помощью радиостанций «Голос Америки» и «Свободная Европа»;

3) поиск дипломатических и торговых способов ослабления зависимости польского правительства от Москвы.

«В результате мы сочли Ялтинскую конференцию недействительной» — так охарактеризовал атмосферу этого совещания Э. Миз, один из тогдашних членов Совета национальной безопасности. Таким образом, консультативный орган заокеанского государства, которому победа во Второй мировой войне досталась даром, с легкостью перечеркнул всё послевоенное устройство в Европе, оплаченное миллионами жизней жителей многострадального континента. Высшее руководство США принялось проводить эту линию в качестве своей официальной политики.

Не случайно в директиве СНБ-32 из всех стран Восточной Европы поимённо была упомянута одна только Польша. Это государство считалось самым слабым звеном в «третьем круге советской империи», и Вашингтон стремился сделать всё от него зависящее, чтобы Польша стала такой же болевой точкой для Москвы, как и Афганистан. Для этого имелось достаточно объективных условий. В этой стране были традиционно сильны антирусские настроения, в ней, единственной из государств социалистического лагеря, имелось массовое антикоммунистическое движение, объединяющее в своих рядах представителей интеллигенции и рабочих. А благодаря тому, что Польша находилась в самом центре Организации Варшавского Договора, свержение там коммунистического режима и выход страны из блока мог иметь самые роковые последствия для всего соцлагеря.

Ставка стратегами США была сделана на возглавляемую Лехом Валенсой «Солидарность», с которой ЦРУ при помощи католической церкви, израильской разведки и американских профсоюзов оперативно установило контакт. Каждый год американская разведка платила этому «независимому» профсоюзу в среднем по 8 миллионов долларов и поставляла необходимую технику. Швейцер отмечает: «В 1985 году Польша, находившаяся в сердце советской империи, стала местом битвы между двумя сверхдержавами. Москва поддерживала правительство Ярузельского, оказывая ему экономическую помощь, в то же время охватывая щупальцами советской государственной, разведывательной и военной власти. А Вашингтон продолжал тайную акцию финансовой и материальной помощи подполью, пересылая «Солидарности» также необходимую и существенную информацию разведки»[4].

Не довольствуясь вторжением в советскую сферу влияния в «третьем мире» и в Восточной Европе, Рейган решил ударить и по самому Советскому Союзу. Местом удара он безошибочно выбрал ту область, где СССР был особенно уязвим, а американцы особенно сильны. Министр обороны К. Уайнбергер так охарактеризовал идею своего президента: «Замысел заключался в том, чтобы делать ставку на нашу силу и их слабость. А это значило — делать ставку на экономику и технологию»[5]. ЦРУ, уже во главе с новым руководством, проделало детальнейший анализ советской экономики на предмет выявления её наиболее уязвимых мест, и уже в мае 1982 года Рейган подписал восьмистраничную директиву, определяющую стратегию Вашингтона по использованию слабых сторон экономики СССР. В ней ставилась цель её подрыва путем «насильственного вовлечения Москвы в технологические гонки».

Творческая мысль Вашингтона на этом не остановилась, и в ноябре 1982 года на свет появилась директива СНБ-66, открыто провозгласившая целью США подрыв всей экономики СССР путем атаки на её «стратегическую триаду» базовые средства, являющиеся основой советского народного хозяйства. Венцом же всего планирования стала принятая в январе 1983 года директива СНБ-75, в которой целью Вашингтона объявлялись «фундаментальные изменения в советской системе». Один из авторов этого документа советолог Р. Пайпс так оценивал сущность своего творения: «Директива СНБ-75 означала разрыв с прошлым. Это первый документ, утверждавший, что дело не только в поведении Советского Союза, но и в самой советской системе. Директива четко формулировала, что нашей следующей целью является уже не сосуществование с СССР, а изменение советской системы. В основе директивы лежала убежденность, что изменение советской системы с помощью внешнего нажима вполне в наших силах»[6]. Как видим, сами американцы признаются в том, что за всеми криками о «советской угрозе» и о стремлении Кремля навязать свою систему всему миру лежала не обеспокоенность судьбами мира, а всего лишь категорическое нежелание США следовать принципу мирного сосуществования, в приверженности которому они официально расписались чуть ранее. Цель тоже была ясна: навязать всему миру, и в первую очередь Советскому Союзу, угодную себе систему правления. Ну и о ресурсах, конечно, нельзя забывать – как говорится, если уж мы их убьем, то давайте заодно и ограбим!..

Директива СНБ-75 дипломатично формулировала следующие «рабочие принципы»:

1) США не одобряют существующей сферы влияния СССР за пределами государства и будут стараться уменьшить её;

2) США не будут участвовать в улучшении состояния советской экономики и в то же время сделают всё, чтобы ограничить пути, ведущие к этой цели (директива указывала в первую очередь на технологии, кредиты и твердую валюту, зарабатываемую на экспорте энергоносителей);

3) США будут искать все возможности, позволяющие уменьшить уровень советского влияния за границей[7].

Это лишь преамбула данной директивы, полный текст которой остаётся засекреченным до сих пор.

Не ограничиваясь различными формами экономической войны и заметным усилением давления на наиболее уязвимые звенья зоны влияния СССР, побуждавшее Кремль тратить максимум усилий на поддержание своего контроля над Польшей и Афганистаном, Рейган решил резко взвинтить ставки (в первую очередь финансовые) в гонке вооружений. Упор делался не на количественное, а на качественное наращивание вооружений, в чём, по мнению американских экспертов, СССР было особенно трудно конкурировать с США. Помимо дальнейшего наращивания и модификации ракетно-ядерного вооружения, президент США решил одним махом взломать существующее глобальное равновесие между двумя сверхдержавами и, в нарушение подписанного США договора по ПРО, распространить гонку вооружений на космос.

Сущность американского подхода к использованию околоземного пространства задолго до Рейгана великолепно сформулировал один из его предшественником в Белом доме Линдон Джонсон: «Британцы господствовали на море и руководили миром. Мы господствовали в воздухе и были руководителями свободного мира с тех пор, как установили это господство. Теперь это положение займет тот, кто будет господствовать в космосе»[8]. Подхватив его идеи, Рейган в своем обращении к народу 23 марта 1983 года объявил о начале новой программы, получившей название «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ). Речь шла о создании в космосе на основе новейших компьютерных, лазерных и прочих ультрасовременных технологий общенациональной противоракетной обороны. Предлог для столь широкомасштабной (и безумно дорогой) программы был уныло традиционный — защита США от советской ракетной угрозы, что и был призван сделать космический «зонтик». Понятно, что если одна из двух сверхдержав становилась защищённой от ракетно-ядерного удара другой, то это давало ей колоссальное преимущество над противником и в корне меняло стратегический баланс сил. Естественно, подобная перспектива мало радовала Советский Союз.

Втягивая СССР в изматывающую и дорогостоящую гонку вооружений в космосе, США принялись ежегодно тратить на военно-космические программы более 7 миллиардов долларов. А всего на СОИ планировалось ассигновать 26 миллиардов долларов. Однако — и этот нюанс предпочитали не рекламировать объективное несовершенство технологий неизбежно вело к тому, что СОИ, пусть даже и в полностью развёрнутом виде, неспособна была выполнить ту задачу, для которой она предназначалась согласно официальным заявлениям Вашингтона — защитить США, хоть в сколько-нибудь значительных масштабах, от первого советского ядерного удара. По оценкам как отечественных, так и западных экспертов, предлагаемая Рейганом СОИ имела смысл только в одном-единственном случае: если США нанесут первый ядерный удар по СССР. Тогда от 10-20% уцелевших советских ракет — «космический зонтик» действительно станет эффективной преградой. Ущерб же от отдельных советских ракет, всё-таки прорвавшихся через лазерную систему ПРО, будет ликвидирован силами гражданской обороны. В результате Америка уничтожит противника и выйдет победителем из третьей мировой войны, избежав «неприемлемого ущерба». Так что инициативу СОИ можно было назвать «оборонной» только в том общеизвестном смысле, что лучший способ обороны — это нападение.

Точно оценить эффективность СОИ можно было только в процессе использования — то есть в случае войны. Но к этому, похоже, не стремился даже Рейган, прекрасно понимая, что даже одна прорвавшаяся на американскую территорию советская ракета все равно положит конец его президентству. СОИ была нужна ему для другого — загнать с её помощью СССР в финансово-политическую западню. Чтобы нейтрализовать эту новую для себя угрозу, Москва должна была выложить огромные суммы из своего ограниченного бюджета. Кроме того, спешно перевооружившись, США могли возобновить переговоры о разоружении с позиции силы. Американский эксперт С. Тэлбот так оценивал стратегию нового президента по этому вопросу: «Соединённые Штаты должны настаивать на резких сокращениях в наиболее современных и мощных видах советских вооружений. Не допускать сравнимых сокращений в существующих американских силах. Результатом соглашений о контроле над вооружениями должна стать по меньшей мере перекройка с головы до ног советских арсеналов и обеспечение таких изменений в ядерном балансе, которых Соединённые Штаты не смогли добиться усилиями своей собственной военной программы. […] С тех пор как у власти стала администрация Рейгана, главная цель контроля над вооружениями свелась к тому, чтобы навязывать СССР совсем новую структуру арсеналов, которая отвечала бы больше американскому вкусу, и которая потребовала бы того, чтобы Советы пустили на металлолом свое новейшее, дорогостоящее, мощное и наиболее ценное оружие»[9].

Впрочем, тогда ещё не было растиражировано столь популярное позднее высказывание одного из американских экспертов — о том, что самым выгодным для СССР было бы взорвать все свои ракеты на своей территории. В этом случае русским была бы обеспечена быстрая и легкая смерть в то время, как остальной мир (не исключая Америки) был обречен на медленное умирание от радиоактивного заражения. Ядерное оружие ещё считалось способом ведения войны, а не бомбой в чемоданчике смертника-террориста. Самая главная непригодность программы СОИ была в том, что СССР и США находятся на одной планете.