Февральская революция: день за днём

Публикация подготовлена в рамках проекта «Русская революция: уроки истории»*

Февраль 1917 года — переломный период в истории России, когда каждый день приносил новые потрясения

23 февраля (8 марта), четверг

Поскольку по григорианскому календарю эта дата соответствует 8 марта, тогда отмечался Международный женский день. В 9:00 первыми на улицы Петрограда вышли работницы Выборгской стороны — бумагопрядильной мануфактуры «Невка» и Сампсониевской бумагопрядильни. К ним стали присоединяться рабочие ближайших предприятий и женщины, стоявшие в очередях за хлебом. Эта протестная акция никого не удивила. Художник Александр Бенуа записал в дневнике: «На Выборгской стороне произошли большие беспорядки из-за хлебных затруднений (надо только удивляться, что они до сих пор не происходили!)».

Люди стоят в очереди за хлебом. Петроград, 1917 год / РИА «Новости»

Митинги начались и в других районах Петрограда. По подсчётам историка Игоря Лейберова, 23 февраля в акциях протеста участвовали 128 388 человек с 49 предприятий, что составляло 32,6% от общего числа столичных рабочих. С лозунгами «Хлеба!» и «Долой войну!» демонстранты устремились в центр города, чему воспрепятствовала полиция. К 16:00 часть рабочих группами по льду реки или поодиночке через мосты всё-таки добралась до центра Петрограда, где протестующих встретили усиленные наряды конной полиции и казаков.

Согласно полицейским сводкам, около 18:00 «толпа, направлявшаяся по Суворовскому проспекту на Невский, преследуемая командированным из участка пешим полицейским нарядом, успела по пути следования разбить в 3-х магазинах 8 стекол и отнять у вагоновожатых 5 ключей». В это время в механической мастерской Франко-Русского завода «собрались рабочие всех отделений в числе 3000 человек и устроили митинг». «Выступавшие ораторы говорили главным образом о недостатке хлеба, произносились речи и за и против войны, равно как и за и против беспорядков. Окончательное решение вопроса о выступлении было отложено, и рабочие спокойно разошлись», — фиксировали в полиции.

Поздним вечером в здании градоначальства состоялось совещание военных и полицейских властей Петрограда под председательством командующего войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенанта Сергея Хабалова. Обсудив доклад градоначальника Петрограда генерал-майора Александра Балка о событиях дня, члены совещания приняли решение с 24 февраля передать ответственность за порядок в столице военным.

В тот же день на заседании Государственной думы депутат-меньшевик Матвей Скобелев заявил: «Эти несчастные полуголодные дети и их матери, жены, хозяйки, в течение более двух лет безропотно, смиренно стоявшие у дверей лавок и ждавшие хлеба, наконец вышли из терпения и, может быть, беспомощно и еще безнадежно вышли мирно на улицу и еще безнадежно взывают: хлеба и хлеба. А за ними вслед их мужья, рабочие, которые за последнее время, идя рано утром на завод, не могут запастись несчастной крохой хлеба». Вскоре лишённый слова председателем Думы Михаилом Родзянко, Скобелев сделал напоминание, ставшее пророчеством: «Мы знаем в истории случаи, когда власть, разложивши страну окончательно, заставляла голодать население и возмущенное население жестоко покарало тех, кто морит голодом население».

24 февраля (9 марта), пятница

Число бастующих превысило 160 тыс. человек. Более многолюдными стали и демонстрации. Процесс приобрёл лавинообразный характер. В Мариинском дворце под председательством премьер-министра князя Николая Голицына прошло совещание по вопросу снабжения Петрограда продовольствием. Выяснив, что столица располагает запасом в 460 тыс. пудов ржаной и пшеничной муки и подвоз продовольствия идёт в обычном режиме, совещание предоставило контроль над распределением хлеба Городской думе. Хабалов попытался успокоить жителей Петрограда, опубликовав объявление о том, что хлеба в городе достаточно и подвоз муки осуществляется без перерыва.

25 февраля (10 марта), суббота

Знаменская площадь в дни Февральской революции. 1917 год

Забастовка охватила 240 тыс. рабочих. Около 10:00 на углу Финского переулка и Нижегородской улицы сотня казаков и взвод драгун заградили путь толпе рабочих. «Туда же явился с нарядом конной полиции в 10 человек полицмейстер Шалфеев, —писал в воспоминаниях генерал-майор Александр Спиридович. — Подъехав к толпе, он стал уговаривать рабочих разойтись. Казаки и драгуны уехали. Толпа поняла это как нежелание войск работать с полицией и бросилась на Шалфеева. Его стащили с лошади, тяжело ранили железом и били. Бросившийся на выручку наряд полиции был смят. С обеих сторон были одиночные выстрелы. В полицию бросали камнями, кусками железа. Подоспевшие наряды рассеяли, наконец, толпу. Шалфеева в бессознательном состоянии отвезли в госпиталь». В 17:20, как отмечалось в донесениях Охранного отделения, у Гостиного двора «смешанным отрядом 9-го Запасного кавалерийского полка и взводом лейб-гвардии Преображенского полка был открыт по толпе демонстрантов огонь». Во время разгона митинга на Знаменской площади было убито и ранено несколько десятков человек. По демонстрантам стреляли на Садовой улице, Литейном и Владимирском проспектах. Около 21:00 Николай II отдал из Ставки Хабалову приказ: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией».

В тот же день вечером министр внутренних дел Александр Протопопов отправил в Ставку телеграмму, в которой резюмировал события трёх дней. «Внезапно распространившиеся в Петрограде слухи о предстоящем якобы ограничении суточного отпуска выпекаемого хлеба взрослым по фунту, малолетним в половинном размере вызвали усиленную закупку публикой хлеба, очевидно, в запас, почему части населения хлеба не хватило, — докладывал министр. — На этой почве 23 февраля вспыхнула в столице забастовка, сопровождавшаяся уличными беспорядками.

Александр Протопопов

Первый день бастовало около 90 тысяч рабочих, второй — до 160 тысяч, сегодня — около 200 тысяч. Уличные беспорядки выражаются в демонстративных шествиях, частью с красными флагами, разгроме в некоторых пунктах лавок, частичном прекращении забастовщиками трамвайного движения, столкновениях с полицией. <…> Сегодня днем более серьезные беспорядки происходили около памятника императору Александру III на Знаменской площади, где убит пристав Крылов. Движение носит неорганизованный стихийный характер, наряду с эксцессами противоправительственного свойства буйствующие местами приветствуют войска. К прекращению дальнейших беспорядков принимаются энергичные меры военным начальством».

26 февраля (11 марта), воскресенье

Утром жители столицы прочли расклеенное по городу объявление за подписью Хабалова: «Последние дни в Петрограде произошли беспорядки, сопровождавшиеся насилиями и посягательствами на жизнь воинских и полицейских чинов. Воспрещаю всякое скопление на улицах. Предваряю население Петрограда, что мною подтверждено войскам употреблять в дело оружие, не останавливаясь ни перед чем для водворения порядка в столице».

С самого утра мосты, улицы, переулки, ведущие из рабочих кварталов к центру города, заняли усиленные наряды полицейских и воинских частей. Днём демонстранты были обстреляны у Казанского собора. Счёт убитым и раненым пошёл на десятки. Однако стрелять в народ были готовы не все. Днём 4-я рота запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка отказалась открыть огонь по демонстрантам и обстреляла полицейских, согласно приказу Хабалова «не останавливающихся ни перед чем для водворения порядка». Прибывшие вскоре преображенцы окружили и арестовали солдат роты, 19 зачинщиков отправили в Петропавловскую крепость.

Несмотря на этот инцидент, события дня позволяли думать, что в целом правительству удаётся контролировать ситуацию в столице. По признанию кадета Владимира Набокова, «26-го вечером мы были далеки от мысли, что ближайшие два-три дня принесут с собою такие колоссальные, решающие события всемирно-исторического значения».

Поздним вечером в ходе совещания правительства в квартире князя Голицына большинство министров высказалось за роспуск Государственной думы, в стенах которой лился нескончаемый поток критики в адрес властей. Голицын вписал дату в специально оставленный ему императором бланк указа царя о прекращении думских заседаний. О роспуске Думы оповестили её председателя. Михаил Родзянко узнал, что на основании ст. 99 Основных государственных законов Российской империи Николай II распустил Государственную думу и Государственный совет, назначив срок возобновления их работы в апреле «в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».

В этот же день Михаил Родзянко в телеграмме императору сгустил краски: «В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общественное недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство».

Михаил Родзянко

Ещё одну телеграмму председатель Думы направил начальнику штаба Ставки Верховного главнокомандующего генералу Михаилу Алексееву, где объявил «необходимым и единственным выходом из сложившегося положения безотлагательное призвание лица, которому может верить вся страна и которому будет поручено составить правительство, пользующееся доверием всего населения».

27 февраля (12 марта), понедельник

Приказ о стрельбе в демонстрантов вызвал недовольство солдат и брожение во многих частях столичного гарнизона, особенно в запасных батальонах гвардейских полков. Утром восстала учебная команда лейб-гвардии Волынского полка. «Интересно, что в 1905–1907 годах этот полк имел репутацию одного из самых консервативных полков гвардии: за жестокие расправы с участниками беспорядков волынцы получили репутацию черносотенцев, — отмечает историк Олег Айрапетов. — Теперь волнения начались в его учебной команде, которая за день до этого несколько раз обстреливала демонстрантов. Ее солдаты и унтер-офицеры были явно недовольны той ролью, которую им приходилось играть на улицах Петрограда. Прибывший в полк штабс-капитан Лашкевич построил в казарме учебную команду и поздоровался с ней. Ответа не было. Не поздоровались с командиром даже правофланговые унтер-офицеры. Лашкевич спустился по лестнице и вышел на плац, направляясь в канцелярию полка. Тут из окон учебной команды прозвучал выстрел — офицер был убит наповал. После этого у солдат уже не было выбора. Вооружившись, они вышли на улицу, увлекая за собой остальных».

Волынцы направились к казармам Преображенского и Литовского полков. Вскоре к ним стали присоединяться демонстранты, солдаты других частей гарнизона, в том числе 6-го запасного сапёрного батальона. Движение росло как снежный ком. Громя встречавшиеся на пути полицейские участки, толпа дошла до тюрьмы Кресты, ворвалась в неё и освободила заключённых — и политических, и уголовников. Все они устремились к Таврическому дворцу. Там с 11:00 находились депутаты распущенной накануне Думы.

Лидер кадетов Павел Милюков вспоминал о том дне: «С вечера члены сеньорен-конвента знали, что получен указ о перерыве заседаний Государственной Думы. <…> Заседание состоялось, как было намечено: указ был прочитан при полном молчании депутатов и одиночных выкриках правых. <…> Но что же дальше? Нельзя же разойтись молча — после молчаливого заседания! Члены Думы, без предварительного сговора, потянулись из залы заседания в соседний полуциркульный зал. Это не было ни собрание Думы, только что закрытой, ни заседание какой-либо из ее комиссий. Это было частное совещание членов Думы».

Лейб-гвардии Волынский полк первым перешёл на сторону революции

Дебаты на нём были жаркими. Звучали разные предложения, в том числе не расходиться и объявить Думу Учредительным собранием. В итоге решили избрать Временный комитет Государственной думы для «водворения порядка в г. Петрограде и для сношения с учреждениями и лицами». Как позже признал Милюков, этим решением был отчасти предопределён состав Временного правительства.

В свою очередь, в 13:15 военный министр Михаил Беляев телеграммой известил Ставку: «Начавшиеся с утра в нескольких войсковых частях волнения твердо и энергично подавляются оставшимися верными своему долгу ротами и батальонами. Сейчас не удалось еще подавить бунт, но твердо уверен в скором наступлении спокойствия, для достижения коего принимаются беспощадные меры. Власти сохраняют полное спокойствие».

Беляев явно выдавал желаемое за действительное, дезинформируя императора. Депутат Четвёртой Государственной думы Василий Шульгин впоследствии писал об этом дне: «Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти… И даже не в этом… Дело было в том, что власть сама себе не сочувствовала… <…> Класс былых властителей сходил на нет… Никто из них неспособен был стукнуть кулаком по столу… Куда ушло знаменитое столыпинское "не запугаете"?».

Не был способен на это и Беляев. В 19:22 он сообщил в Ставку, что «военный мятеж» имевшимися у него «немногими оставшимися верными долгу частями погасить пока не удается», и просил о спешном направлении в столицу «действительно надежных частей, притом в достаточном количестве, для одновременных действий в различных частях города».

Знак Волынского полка периода Временного правительства

Пока Дума на частном совещании из круга депутатов создавала орган новой власти, в Таврический дворец около 14:00 явились освобождённые из Крестов социалисты и пришедшие с ними солдаты и рабочие. Николай Суханов, внефракционный социал-демократ, позже свидетельствовал: «Во дворец действительно прорывались солдаты все в большем и большем количестве. Они сбивались в кучи, растекались по залам, как овцы без пастыря, и заполняли дворец. Пастырей не было». Одновременно «стекались в большом числе петербургские общественные деятели различных толков, рангов, калибров и специальностей», среди которых хватало претендентов на роль «пастырей». Инициативная группа во главе с меньшевиком Николаем Чхеидзе объявила о создании Временного исполнительного комитета Петроградского совета рабочих депутатов (Петросовета). Исполком обратился к рабочим с призывом немедленно выбрать депутатов в Петросовет — по одному от тысячи. По предложению большевика Вячеслава Молотова было решено обратиться и к частям столичного гарнизона с предложением направить в Петросовет своих представителей — по одному от роты.

В 16:00 в Мариинском дворце началось оказавшееся последним заседание Совета Министров Российской империи.

А в 21:00 внефракционный социал-демократ Николай Соколов открыл первое заседание Петроградского совета рабочих депутатов, в который вошли как представители социалистических партий, профсоюзов, так и беспартийные рабочие и солдаты. На общем собрании был избран Исполком Петросовета, который возглавил Чхеидзе. Он, как и ставший его заместителем лидер думской фракции трудовиков Александр Керенский, к тому моменту уже входил и в состав Временного комитета Государственной думы.

Таким образом, в один день в стенах Таврического дворца возникло два органа власти, отношения между которыми ещё предстояло упорядочить. Александр Шляпников, тогда член большевистского Русского бюро ЦК РСДРП, вспоминал: «С первого дня занятия войсками и Советом рабочих депутатов Таврического дворца произошло территориальное разделение здания и помещений бывшей Государственной Думы. Одна половина дворца, правая от входа, включая буфет, Екатерининский зал и комнаты по обе стороны Большого зала заседаний, занималась Исполнительным комитетом Совета, его органами и партийными организациями. Левая же часть Таврического дворца, библиотека, кабинеты председателя и другие службы Государственной Думы находились в распоряжении Временного комитета».

Между тем около 20:00 в Мариинский дворец приехали великий князь Михаил Александрович и Михаил Родзянко. Вместе с Голицыным Родзянко стал уговаривать младшего брата императора объявить себя регентом и назначить главой правительства князя Георгия Львова. Михаил Александрович отказался, потребовав известить об этом разговоре Ставку. Связавшись по прямому проводу с генералом Алексеевым, он просил доложить Николаю II, что единственным выходом из сложившегося положения видит создание «ответственного министерства» во главе с Георгием Львовым. Пока Алексеев докладывал об этом императору, великий князь ждал ответа у аппарата. По свидетельству генерал-квартирмейстера Ставки Александра Лукомского, «государь выслушал и сказал начальнику штаба, чтобы он передал великому князю, что государь его благодарит за совет, но что он сам знает, как надо поступить».

Заявляя это, Николай II вряд ли имел информацию о том, что в этот день арестовали председателя Государственного совета Ивана Щегловитова, убили начальника Петроградского губернского жандармского управления Ивана Волкова, разграбили и подожгли здание Охранного отделения и с Зимнего дворца спустили императорский штандарт.

В ночь на 28 февраля было составлено воззвание «К населению России» Временного комитета Государственной думы, в котором он заявлял, что «при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка».

27 февраля старая власть в столице рухнула, и обозначились контуры новой. Дальнейшее развитие событий и их исход во многом зависели от Николая II, уже утратившего Петроград, но не всю Россию.

В тот же день в 12:40 Михаил Родзянко телеграфировал в Ставку: «Занятия Государственной Думы указом Вашего величества прерваны до апреля. Последний оплот порядка устранен. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядок. На войска гарнизона надежды нет. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому Министерства внутренних дел и Государственной Думе. Гражданская война началась и разгорается. Повелите немедленно призвать новую власть на началах, доложенных мною Вашему величеству во вчерашней телеграмме. Повелите в отмену Вашего высочайшего указа вновь созвать законодательные палаты. Возвестите безотлагательно эти меры высочайшим манифестом. Государь, не медлите. Если движение перебросится в армию, восторжествует немец, и крушение России, а с ней и династии — неминуемо. От имени всей России прошу Ваше величество об исполнении изложенного. Час, решающий судьбу Вашу и Родины, настал. Завтра может быть уже поздно».

28 февраля (13 марта), вторник

В 5:00 императорский поезд отбыл из Могилёва. Николай II, обеспокоенный происходившими в столице событиями, решил вернуться в Царское Село.

В 6:00 Михаил Родзянко отправил Алексееву и всем командующим фронтами и флотами телеграмму, сообщив о том, что «ввиду устранения от управления всего состава бывшего Совета министров правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной Думы».

Утром с санкции Родзянко член Государственной думы инженер Александр Бубликов с командой солдат занял здание Министерства путей сообщения и арестовал министра. В качестве комиссара МПС он направил по всем железнодорожным станциям России телеграмму, подписанную им и Родзянко: «Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной Думы, взяв в свои руки оборудование новой власти, обращается к вам от имени Отечества: от вас теперь зависит спасение Родины. Движение поездов должно поддерживаться непрерывно с удвоенной энергией».

Второй телеграммой Бубликов запрещал движение каких-либо воинских поездов на расстоянии 250 вёрст от Петрограда. Кроме того, он распорядился не пускать поезд императора «севернее линии Бологое — Псков» (в том числе в телеграмме значилось: «Разбирая рельсы и стрелки, если он вздумает проезжать насильно»).

В Петрограде восставшие захватили Мариинский и Зимний дворцы, Адмиралтейство, Петропавловскую крепость, разгромили и подожгли здания Окружного суда, Жандармского управления, Дома предварительного заключения и множество полицейских участков, а также взяли Арсенал, что позволило вооружить рабочих.

На сторону восставших стали переходить те, кто был обязан бороться с беспорядками. Одни это делали добровольно, другие вынужденно. Весь день солдаты частей Петроградского гарнизона едва ли не сплошным потоком шли к Таврическому дворцу. Как вспоминал Василий Шульгин, «солдаты считали каким-то своим долгом явиться в Государственную Думу, словно принять новую присягу».

Николай Иванов

В 13:00 из Могилёва в Царское Село отбыл эшелон генерала Николая Иванова. Император назначил его командующим войсками Петроградского военного округа, приказав навести порядок в столице, и отдал распоряжение о подчинении ему министров. Иванову был дан батальон георгиевских кавалеров, чтобы избежать «неприятностей» в пути. К Петрограду в Ставке решили перебросить с Западного и Северного фронтов четыре кавалерийских и четыре пехотных полка, завершив их погрузку в эшелоны 2 марта.

Вечером Алексеев отправил командующим фронтами и флотами телеграмму № 1813, ознакомив их с происходящим в столице. В частности, в ней говорилось: «Только что получена от генерала Хабалова телеграмма, из которой видно, что фактически влиять на события он больше не может».

В 21:27 поезд Николая II прибыл в Лихославль, откуда император дал телеграмму жене: «Завтра утром надеюсь быть дома».

1 (14) марта, среда

В 2:00 императорский поезд остановился в Малой Вишере, где была получена информация, что близлежащие станции Любань и Тосно заняты революционными войсками. Тогда приняли решение через Бологое ехать в Псков, в штаб Северного фронта.

В 11:15 в Таврический дворец пришёл сдаться новым властям Александр Протопопов. Бывший министр внутренних дел представился студенту-милиционеру и был арестован.

Знаменательно, что в этот день Петросовет стал Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов. Исполком Совета издал приказ № 1 по гарнизону столичного военного округа, который узаконил солдатские комитеты, наделил солдат гражданскими правами, объявил об их равноправии с офицерами вне службы, отменил титулование и поставил приказы офицеров и генералов под контроль солдатских комитетов.

Около 16:00 великий князь Кирилл Владимирович (двоюродный брат Николая II) привёл к Таврическому дворцу в распоряжение новой власти вверенных ему моряков Гвардейского экипажа.

В 19:55 императорский поезд прибыл в Псков. Генерал Юрий Данилов, бывший тогда начальником штаба Северного фронта, в воспоминаниях отмечал: «Ко времени подхода царского поезда вокзал был оцеплен, и в его помещения никого не пускали. На платформе было поэтому безлюдно. Почетный караул выставлен не был».

Поздно вечером император приказал отправить на имя Родзянко телеграмму, объявлявшую о его согласии на создание правительства, ответственного перед Думой. При этом лично за монархом как за Верховным главнокомандующим должна была сохраниться ответственность военного и морского министра и министра иностранных дел.

В ночь на 2 марта в думском кабинете Родзянко состоялось совместное заседание Временного комитета Государственной думы и делегации Исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, на котором согласовывались состав и программа Временного правительства.

Начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего Михаил Алексеев

В тот же день Михаил Алексеев отправил на имя императора телеграмму № 1847. Сообщив, что уже начались волнения в Москве и что следует ожидать их распространения по империи, а затем прекращения нормального функционирования железных дорог, разрушения тыла и коллапса фронта, генерал заявил: «Требовать от армии, чтобы она спокойно сражалась, когда в тылу идет революция, невозможно. Нынешний молодой состав армии и офицерский состав, в среде которого громадный процент призванных из запаса и произведенных в офицеры из высших учебных заведений, не дает никаких оснований считать, что армия не будет реагировать на то, что происходит в России. Мой верноподданнический долг и долг присяги обязывает меня все это доложить Вашему императорскому величеству. Пока не поздно, необходимо немедленно принять меры к успокоению населения и восстановить нормальную жизнь в стране. Подавление беспорядков силою при нынешних условиях опасно и приведет Россию и армию к гибели. Пока Государственная Дума старается водворить возможный порядок, но, если от Вашего императорского величества не последует акта, способствующего общему успокоению, власть завтра же перейдет в руки крайних элементов, и Россия переживет все ужасы революции. Умоляю Ваше величество, ради спасения России и династии, поставить во главе правительства лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет. В настоящую минуту это единственное спасение».

2 (15) марта, четверг

В 00:25 Ставка сообщила в Псков, что министры царского правительства арестованы и что Петроград прочно контролируется новой властью. Ей подчинились все части гарнизона, включая Собственный его величества конвой, солдаты которого изъявили желание арестовать офицеров, отказавшихся «принять участие в восстании». Комментируя это сообщение Ставки, историк Олег Айрапетов пишет: «Последнее утверждение было явной неправдой. В Петрограде находилась лишь пешая полусотня конвоя, состоявшего из пяти сотен. Две сотни дислоцировались в Царском Селе, две — в Могилеве, и пешая полусотня — в Киеве при вдовствующей императрице. Сотни конвоя и часть Сводного полка, державшие оборону в Царскосельском дворце, признали новое правительство только после отречения императора. <…> В любом случае нельзя не признать: дезинформационный удар был нанесен мастерски. Николай был потрясен».

С 3:30 до 7:30 командующий войсками Северного фронта генерал Николай Рузский вёл долгие переговоры по аппарату Юза с председателем Государственной думы. Михаил Родзянко объяснил своё нежелание приехать в Псков волнениями в Луге, что не позволяло отправиться по железной дороге, и невозможностью в такой момент покинуть Петроград. «До сих пор верят только мне и исполняют только мои приказания», — отмечал он. Николай II, поскольку к этому времени он уже дал согласие на создание правительства, ответственного перед Думой и Государственным советом, готов был обсуждать текст проекта манифеста. В ответ Родзянко заявил: «К сожалению, манифест запоздал. Его надо было издать после моей первой телеграммы немедленно…»

В 9:00 в разговоре по прямому проводу с Даниловым Лукомский попросил доложить Рузскому, что необходимо отречение императора, добавив: «Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск».

В 10:15 Алексеев, поддерживавший постоянный контакт с Родзянко, запросил по телеграфу мнение всех командующих фронтами и флотами относительно возможного отречения императора в пользу сына Алексея. Цитируя фрагменты из ночной беседы Родзянко с Рузским, Алексеев подчеркнул: «Теперь династический вопрос поставлен ребром, и войну можно продолжать до победного конца лишь при исполнении предъявленных требований относительно отречения от престола в пользу сына Алексея при регентстве Михаила Александровича. Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения».

К 14:30 были получены положительные ответы от командующих фронтами, и Николай II согласился на отречение от престола. Незадолго до этого он подписал указы о назначении наместника на Кавказе и командующего Кавказским фронтом великого князя Николая Николаевича Верховным главнокомандующим и князя Георгия Львова — председателем Совета Министров. На указах было поставлено время: 14 часов. Кроме того, император назначил командира 25-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Лавра Корнилова командующим войсками Петроградского военного округа.

В это время в переполненном Таврическом дворце Павел Милюков заявил о том, что Временный комитет Государственной думы и Исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов достигли соглашения о создании Временного правительства, и огласил его состав. На вопрос о судьбе монархии он ответил, что «старый деспот» уйдёт, а трон будет передан Алексею. Известие о сохранении монархии вызвало резкое недовольство солдат и рабочих.

Около 22:00 в Псков прибыли депутаты Четвёртой Государственной думы Александр Гучков и Василий Шульгин, которым было поручено добиться отречения императора. Они не знали, что Николай II уже согласился на это. В 23:40 в их присутствии государь, ранее заявлявший о готовности передать престол сыну Алексею, изменил своё решение и подписал акт отречения за себя и сына в пользу брата Михаила. Через несколько минут Николай II сделал запись в дневнике: «Суть та, что во имя спасения России, удержания армии на фронте и спокойствия нужно сделать этот шаг. Я согласился… В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман».

3 (16) марта, пятница

Великий князь Михаил Александрович, не поддавшись на уговоры Гучкова и Милюкова принять престол, заявил, что вопрос о политическом устройстве России должно решить Учредительное собрание.

Приняв поистине историческое решение, он пожаловался Василию Шульгину: «Мне очень тяжело… Меня мучает, что я не мог посоветоваться со своими. Ведь брат отрекся за себя… А я, выходит так, отрекаюсь за всех…»

В истории российской монархии была поставлена точка.

Подготовил доктор исторических наук Олег НАЗАРОВ

* При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведённого Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».