Иллюзия либерализма

Запад проигрывает войну за демократию: будущее человечества вряд ли окажется «стабильно демократическим и либеральным». Почему это происходит?

Новая книга двух известных западных политологов либерального направления — болгарина Ивана Крастева и американца Стивена Холмса — посвящена истории одной великой иллюзии, захватившей посткоммунистический мир (Восточная Европа, пост-СССР и Китай) на рубеже 1980–1990-х годов. Речь об иллюзии либерализма как руководящей и направляющей силе трансформации, которая способна переместить общество из «второго мира» в «первый», сделать его развитым, современным и благополучным. Адепты этой иллюзии (в наиболее выпуклой форме изображенной Фрэнсисом Фукуямой в его знаменитом «Конце истории») не мыслили себе будущего, отличающегося от демократического и капиталистического. Но спустя всего три десятилетия после триумфа этой иллюзии, чье очарование способствовало крушению Берлинской стены, распаду СССР и Восточного блока и переориентации большинства его членов на Запад, либерализм на бывшем Востоке дискредитирован, его популярность близка к нулю, а умами людей владеют преимущественно ностальгические и националистические течения. «Большинству из нас сейчас трудно представить себе будущее, которое остается стабильно демократическим и либеральным — даже на Западе».

Либерализм, констатируют Крастев и Холмс, «оказался жертвой собственной триумфально провозглашенной победы в холодной войне». Среди главных вех этого процесса развенчания былого кумира — 11 сентября 2001 года, вторжение США в Ирак, Великая рецессия 2008–2009 годов, Крым и Донбасс, Brexit и избрание Дональда Трампа президентом США, китайское экономическое чудо (и, добавим, глобальная пандемия коронавируса). «Попытки спасти доброе имя либеральной демократии… были перечеркнуты безнравственными нарушениями либеральных норм на самом Западе». Да и сам идеал «открытого общества» потускнел и сегодня вызывает «скорее тревогу, чем надежду». Западные страны больше не разрушают стен — они строят новые, а большинство их граждан «считает, что их детям суждено прожить менее полноценную и благополучную жизнь, чем та, что выпала им самим». Ксенофобия, авторитарные лидеры, надежно защищенные границы — вот чего желают многие члены прежде вполне либеральных обществ. Права человека, на которые было принято молиться долгие годы, «все чаще видятся помехой в борьбе демократий с терроризмом».

В чем причины разочарования и есть ли у либерализма шанс выжить в XXI веке? Главный ответ, который дают авторы, такой: имитация! Великая либеральная трансформация «обернулась масштабной имитацией "лучших практик"». Вместо реального преображения — трудного, болезненного, а во многих случаях и невозможного — посткоммунистические общества занялись мимикрией, притворством, которое где-то раньше, где-то позже обнаружило свою недееспособность. Интересно, что флагманами разочарования оказались именно те страны, которые 30 лет назад стали первопроходцами и «лучшими учениками» в школе либерализма, — Венгрия и Польша, чьи правительства сегодня находятся в затяжном конфликте с руководством Евросоюза и больше не желают следовать его рецептам, отстаивая то, что считают собственными принципами и традициями.

Впрочем, у каждой из исследуемых стран своя история разочарований. Авторы выделяют три пути, которыми следовали посткоммунисты. Первый, самый сложный и проблемный, — путь смены целей и ценностей, выбранный Восточной Европой. Попытка радикальной имитации институтов, предпринятая ею, потребовала «признания морального превосходства имитируемых над имитаторами», отказа от учета местной специфики и «легитимного права имитируемых… стран постоянно надзирать за имитирующими и оценивать их». Бесконечно так продолжаться не могло: рано или поздно подобная имитация должна была рухнуть. Процесс обрушения ускорила безальтернативность либеральной идеологии: «отсутствие адекватных альтернатив… стало стимулом для резкого недовольства», потому что людям всегда нужен выбор. Но «ради гегемонии либерализм отказался от плюрализма» — и, как следствие, «отказ преклоняться перед либеральным Западом стал основой антилиберальной контрреволюции в посткоммунистическом мире и за его пределами».

Второй путь выбрала Россия — это был путь симуляции и строительства «потемкинских деревень демократии». Все 1990-е годы ельцинская команда активно симулировала стремление построить демократические институты. Целью такого хамелеонства было ослабить критику изнутри и из-за рубежа, пока не будет решена по-настоящему главная задача этого периода — раздел постсоветской элитой крупной собственности так, чтобы это не вызвало политического взрыва и внешней изоляции. Политика симуляции была реализована довольно удачно, на рассказы о демократии купились и там, и здесь — и последующее прозрение уже не могло перечеркнуть сделанного (точнее, приватизированного). Создание «имитационной демократии» в России не предполагало реальных, трудных политических преобразований — это был «только фасад, бутафория. Тем не менее маскарад оказался настолько эффективен, что на время тяжелого переходного периода позволил ослабить давление Запада». А затем и нужда в нем отпала…

И третий, самый эффективный путь имитации — заимствование технических, организационных, коммерческих инноваций без политических и социальных — был реализован Китаем. Дэн Сяопин не хотел имитировать западную демократию — он хотел имитировать западный экономический рост, и в этом ему помог западный бизнес, заинтересованный в дешевых рабочих руках и потенциально огромном потребительском рынке Китая. При этом Компартия Китая сохранила коммунистическую идеологию, помогающую ей удерживать власть в стране, и отказалась от любых попыток импортировать западную политическую модель. Жизнь показала, что это и есть наилучший путь имитации, позволяющий покончить с ней быстрее всего. Действительно, Китай дорос до статуса второй глобальной сверхдержавы и теперь противостоит Америке, но это противостояние идет на геополитическом, геоэкономическом и технологическом полях, а отнюдь не на поле идеологии. 

Либерализм как соблазн и путеводная звезда больше не работает, на сцену выступили совсем другие и гораздо более реальные силы, а значит, предсказывают Крастев и Холмс, 30-летняя эпоха имитаций заканчивается. Грустить по ней не надо, это было время всеобщего вранья — себе и другим. Вранье разлагает и тех, кому врут, и тех, кто врет сам, что и произошло в конечном счете с Америкой при Трампе. Симулировать и имитировать либеральную демократию больше не получится, да и незачем. Посткоммунистическому миру пора «смеясь, расставаться с прошлым» и искать новые пути. Желательно не имитационные!

Фото: Наталья Львова