Три судьбы

«Знаменитый разведчик» — странное сочетание, ведь эта профессия по своей сути не предполагает публичности. Но трёх разведчиков довоенной эпохи по праву можно считать знаменитыми: это Яков Серебрянский, Михаил Трилиссер и Павел Судоплатов.

Конечно, в советской внешней разведке тогда работали и другие блестящие руководители и оперативники: Артур Артузов, Сергей Шпигельглас, Фёдор Карин, Арнольд Дейч, Дмитрий Быстролётов… Их руками и умом выполнялись главные задачи разведки в тревожное межвоенное двадцатилетие: добывание сведений о планах враждебных государств, создание сетей агентов и информаторов за рубежом, внедрение в ряды белой эмиграции для предотвращения её действий против СССР. Эти задачи были общеизвестны, но кроме них имелись ещё две, которые надёжно скрывались от посторонних, хотя считались не менее важными. Первой являлось разжигание (в первую очередь силами Коминтерна) революционного движения по всему миру, второй — устранение наиболее опасных врагов советской власти. Всё это также поручалось сотрудникам Иностранного отдела (ИНО) ВЧК–ОГПУ, преобразованного в 1934 году в один из отделов Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. 

Советская разведка набиралась опыта постепенно: вначале она, как и лидеры победившей в России партии большевиков, рассчитывала на скорую мировую революцию и занималась в основном её пропагандой и финансовой подпиткой. Когда выяснилось, что обыватели за границей к революции не готовы, пришлось перейти к традиционным, апробированным веками методам: явкам, паролям, тайникам, поддельным паспортам и ампулам с ядом. Их арсеналом трое названных асов разведки владели виртуозно, оставаясь при этом убеждёнными сторонниками революционной идеи и патриотами своей страны. 

Разные судьбы 

Трёх разведчиков объединяли разве что совместная работа и коммунистические взгляды. Всё остальное у них было разным: характер, привычки и возраст, сделавший их представителями трёх поколений. 

К поколению старых большевиков принадлежал Михаил (Меер) Абрамович Трилиссер, родившийся в 1883 году в Астрахани в многодетной семье еврея-сапожника. В 17 лет он отправился в Одессу поступать в университет, но вскоре влился в ряды РСДРП, был арестован за революционную деятельность и выслан в Астраханскую губернию. Встретив революцию 1905 года в Казани, молодой человек организовал там боевую большевистскую дружину, а потом оказался в Финляндии, где стал одним из лидеров Свеаборгского военного восстания. После его подавления Трилиссер какое-то время скрывался, однако снова попал в руки полиции, провёл почти два года под следствием и пять лет в Шлиссельбургской крепости. Затем его сослали на вечное поселение в Сибирь, где он женился на революционерке Ольге Иогансон и где вместе с ней принимал активное участие в установлении советской власти в 1917-м. С приходом белых занимался подпольной работой в Благовещенске, под самым носом атамана-вешателя Григория Семёнова. 

В 1920 году, когда образовалась «буферная» Дальневосточная республика, Трилиссер стал одним из организаторов её контрразведки. С приобретёнными навыками он по приглашению председателя ВЧК Феликса Дзержинского пришёл в недавно образованный ИНО, где занялся одновременно двумя направлениями. С одной стороны, проверенный большевик налаживал сеть разведки в Европе, с другой — по старой памяти «экспортировал революцию» в страны Дальнего Востока, заведуя Дальневосточным отделом Исполкома Коминтерна. За успехи в работе в марте 1922-го он был назначен начальником ИНО вместо не проявившего себя в этой должности Соломона Могилевского. За семь лет руководства ему удалось создать во многих европейских странах резидентуры разведки, активно вербуя не только русских эмигрантов, но и уверовавших в коммунизм иностранцев. 

Уже в первый год под его началом штат внешней разведки увеличился с 40 до 70 человек. Среди новых сотрудников был и Яков Исаакович Серебрянский, родившийся в 1891 году в Минске. Он принадлежал уже к другому поколению, пришедшему к большевикам после революции, причём с множеством приключений. 

В 16 лет, ещё не окончив городского училища, Серебрянский примкнул к эсерам-максималистам, участвовал в убийстве начальника тюрьмы и только по своему малолетству отделался ссылкой в Витебск. Во время Первой мировой попал на фронт, но сразу же был тяжело ранен и после длительного лечения уехал в Баку, где работал монтёром, а заодно вёл эсеровскую агитацию. В 1918 году Серебрянский вошёл в Совет Бакинской коммуны, созданной левыми партиями, и познакомился с 18-летней Полиной, сестрой коллеги-эсера Марка Беленького, которая стала его любовью на всю жизнь. После падения коммуны бежал в персидский город Решт, где укрывшиеся там же Беленькие пристроили его к своему торговому делу. В 1920-м в Реште с красным десантом появился давний знакомый Марка — Яков Блюмкин, двумя годами ранее убивший в Москве германского посла Вильгельма фон Мирбаха. Блюмкин и предложил Беленькому, а заодно и Серебрянскому работу в ВЧК. 

В первые годы работы ИНО была создана советская резидентура в Палестине. На фото: железнодорожный вокзал в Хайфе. 1920 год

Вернувшись с красными в Москву, «персидский гость» возобновил было связи с эсерами, но после недолгого пребывания в тюрьме образумился. 

Что, правда, не помешало ГПУ, в которое была преобразована ВЧК, арестовать его снова, на этот раз по обвинению во взяточничестве (он тогда работал в тресте «Москвотоп»). Вскоре Серебрянского освободили, но Блюмкин прозрачно намекнул, что его эсеровские «грехи» может искупить только активная работа в разведке. В то время Блюмкин получил задание ИНО создать резидентуру в Палестине, куда после революции перебралось немало российских евреев. Серебрянского с его опытом подпольщика назначили заместителем резидента, и в декабре 1923-го они прибыли в Хайфу под видом переселенцев. Полгода спустя Блюмкина перевели на Кавказ, а Серебрянский остался. Ему удалось привлечь к сотрудничеству более 30 человек, причём некоторые из них вернулись в Россию и вошли в состав боевой группы, известной как «группа дяди Яши». Это случилось после того, как в 1925-м разведчика отозвали в Москву. Об успешности его палестинской миссии говорит то, что его донесения в Центр — как и имена завербованных им информаторов — до сих пор строго засекречены. Впрочем, как и многие документы об операциях ИНО в те далёкие годы. 

Борьба с эмиграцией 

В марте 1922-го Трилиссер доложил Дзержинскому, что в Торгово-промышленном и финансовом союзе русской эмиграции выделены средства на организацию терактов против большевистских лидеров — в частности, во время Генуэзской международной конференции, куда впервые пригласили представителей Советской России. Эта информация заставила руководство ГПУ (позже ОГПУ) ещё активнее развернуть работу в отношении эмигрантов и их единомышленников внутри страны, чем совместно занимались ИНО, Контрразведывательный отдел (КРО) во главе с Артузовым и Разведуправление штаба Красной армии (будущее ГРУ). Их главным успехом в те годы стала знаменитая операция «Трест», в ходе которой эмигрантские лидеры попались на живца — специально созданную чекистами «монархическую организацию», будто бы готовую поднять восстание в Москве и других городах. 

Параллельно развивалась операция «Синдикат-2», направленная против опаснейшего врага советской власти, бывшего эсера-террориста Бориса Савинкова. В августе 1924 года он прибыл в СССР, чтобы встретиться с членами мифической контрреволюционной организации, был арестован на границе и отдан под суд. После этого мишенью чекистов стал английский разведчик, заклятый враг большевиков Сидней Рейли. В сентябре 1925-го его по той же схеме заманили в СССР, арестовали и доставили на Лубянку, а потом инсценировали его гибель в перестрелке, чтобы Лондон не потребовал выдачи своего гражданина. Вскоре достигшая своих целей операция «Трест» была плавно свёрнута, но на смену ей пришли другие, и до конца 1920-х Трилиссер и Артузов вместе или по отдельности спланировали более пятидесяти из них. Большинство терактов, которые эмигранты пытались устроить в СССР, удалось предотвратить в том числе потому, что в их среду был внедрён чекист Александр Опперпут. На советскую разведку работали и такие известные деятели русского зарубежья, как генералы Павел Дьяконов и Николай Скоблин, а также бывший министр Временного правительства Сергей Третьяков. 

После признания СССР западными державами возобновились его торговые отношения с Европой, в которых ИНО также принимал немалое участие. В 1923 году было создано специальное экономическое отделение, сотрудники которого собирали данные о зарубежных фирмах, стремившихся работать с Москвой. Одна из таких фирм, предложившая тресту «Северлес» концессию на вывоз древесины, на поверку оказалась пустышкой, не имевшей денег на счетах, — она планировала за хороший процент перепродать концессию другой компании. Информация чекистов позволила избавиться от недобросовестного посредника, причём таких фактов, освещаемых прессой, было немало. Не освещалось то, что в состав советских делегаций по закупкам оборудования, как правило, включались представители ИНО, пытавшиеся (и часто удачно) выведать иностранные технические секреты. 

Ещё одной задачей разведки была борьба с фальшивомонетчиками, которые после денежной реформы массово забрасывали в СССР из-за рубежа поддельные червонцы. В 1924 году удалось установить, что главная «фабрика» подделок находится в Варшаве, откуда их по тайным каналам перевозят через границу. Все эти каналы были перекрыты, а сама «фабрика» таинственным образом сгорела. 

Трилиссер против Ягоды 

Организуя всю эту многообразную деятельность, Трилиссер работал по 16 часов в день — не только на Лубянке, но и дома. Он жил на улице Мархлевского (ныне Милютинский переулок), по соседству с Артузовым и начальником Секретного отдела ГПУ–ОГПУ Терентием Дерибасом, и нередко они устраивали совещания «на троих» за чашкой чая. Однажды Трилиссеру пришлось отправиться в Германию для встречи с важным агентом Эрихом Такке. Для этого ему срочно сшили костюм, купили белую рубашку и лаковые туфли — все предыдущие годы глава ИНО ходил в гимнастёрке и сапогах. Поездка прошла успешно: отлично знавший немецкий Трилиссер неузнанным приехал из Берлина в Потсдам, где встретился с агентом. В дальнейшем Такке был направлен в Китай, где назревали революционные события. В 1927 году при его помощи Трилиссеру удалось получить так называемый меморандум Танаки — секретное письмо премьер-министра Японии, в котором излагались планы завоевания Китая и войны с СССР. Такке, один из прототипов Штирлица, позже работал в гитлеровской Германии и погиб, как и сам Трилиссер, в годы репрессий. 

Преемником Вячеслава Менжинского (на фото слева) на посту начальника ОГПУ стал Генрих Ягода 

В июле 1927-го у Михаила Абрамовича возник конфликт с зампредом ОГПУ Генрихом Ягодой, в ходе которого ИНО был выведен из подчинения Ягоды и стал подчиняться непосредственно председателю ведомства Вячеславу Менжинскому. К 1929 году в ИНО работало 122 человека, из них 62 — в зарубежных резидентурах. Резидентом в Бельгии, а потом во Франции был уже знакомый нам Серебрянский, который вместе с Трилиссером и заместителем начальника КРО Сергеем Пузицким принял участие в разработке одной из самых известных операций советской разведки — похищения главы Русского общевоинского союза (РОВС) Александра Кутепова. В апреле 1929-го Серебрянский получил должность начальника 1-го отделения ИНО, но в назначенный срок выехал в Париж, чтобы руководить операцией. Она прошла не вполне удачно: при похищении активно сопротивлявшийся генерал был убит. Тем не менее Серебрянского в марте 1930 года наградили орденом Красного Знамени, а вот карьера его начальника к тому времени уже пошла на спад. В октябре 1929-го на заседании коллегии ОГПУ Трилиссер начал открыто препираться с Ягодой, фактически возглавившим ведомство в связи с болезнью Менжинского, и был снят с должности за «нарушение дисциплины». Вскоре его назначили заместителем наркома Рабоче-крестьянской инспекции, а в 1935-м, под фамилией Москвин, — членом президиума Исполкома Коминтерна, который он «вычищал» от агентов иностранных разведок. 

Гибель одного из лидеров ОУН Евгения Коновальца (его тело накрыто материей) в Роттердаме в 1938 году. За несколько минут до случившегося он получил от «неизвестного человека» коробку конфет, в которой была бомба

Одним из обвинений в адрес Трилиссера было то, что несколько сотрудников ИНО, работавших за рубежом, стало невозвращенцами, проще говоря, предателями. Так, уже после его отставки во Францию бежал резидент в Стамбуле Георгий Агабеков, выдавший западным разведкам все известные ему секреты. Этот крупный провал отбросил работу ИНО на годы назад. 

«Группа дяди Яши» 

В то время в разведку массово шли кадры нового поколения — и среди них и Павел Анатольевич Судоплатов. Он родился в июле 1907 года в Мелитополе в семье украинца-мельника, уже в 12 лет стал «сыном полка» в Красной армии, а после Гражданской — сотрудником губотдела ГПУ. В 1926-м Судоплатов женился на Эмме Кагановой (Кримкер), тоже ставшей потом разведчицей, и вскоре был переведён в республиканский отдел ОГПУ в Харькове. В 1933 году подающего надежды сотрудника зачислили в штат ИНО, в «группу дяди Яши». На курсах разведчиков были отмечены такие его качества, как смелость, хладнокровие и инициативность, сделавшие Судоплатова впоследствии легендой советской разведки… 

К началу 1930-х возникшая в недрах ИНО группа Серебрянского превратилась, по сути, в параллельную разведку, которая подчинялась лично председателю ОГПУ. Перед ней ставились задачи создания нелегальных резидентур за рубежом, устранения лидеров антисоветских организаций, предателей и перебежчиков, а в случае войны — осуществления диверсий на стратегических объектах противника. В группу входили самые разные люди: бывший рабочий Наум Эйтингон, сын кулака и белоэмигрант Андрей Турыжников, сын раввина Самуил Перевозников, ставший членом ЦК Компартии Германии, депутат рейхстага Эрнст Вольвебер. Был среди них и сын немца-коммуниста Вильям Фишер, прославившийся позже под именем и фамилией своего друга Рудольфа Абеля. 

Радисту Фишеру не пришлось участвовать в ликвидациях, как многим другим членам группы. До сих пор сведения о большинстве её операций засекречены, но известно, к примеру, что в июне 1928 года Эйтингон вместе с будущим болгарским министром Иваном Винаровым взорвал в Маньчжурии поезд, в котором ехал прояпонский диктатор этой провинции Чжан Цзолинь. Позже «группа дяди Яши» организовывала похищение Кутепова, а затем и его преемника на посту главы РОВС Евгения Миллера. С началом гражданской войны в Испании участники группы занялись организацией диверсий на немецких и итальянских судах, поставлявших военные грузы режиму Франсиско Франко. Методов было множество: агенты взрывали корабли, подсыпали песок в подшипники гребных винтов, выводили из строя компасы, заливали уголь водой, насыпали в моторы цемент. Руководил этой работой Эрнст Вольвебер, ставший впоследствии министром госбезопасности ГДР. 

Мастера спецопераций 

В преддверии войны заместителю Серебрянского Эйтингону был поручен ответственный участок работы — ликвидация тех, кого в Москве считали опаснейшими врагами СССР. Одним из них был лидер Организации украинских националистов (ОУН) Евгений Коновалец. Судоплатову, свободно говорившему по-украински, удалось внедриться в его окружение, и в мае 1938-го в роттердамской гостинице «Атланта» он передал Коновальцу «презент» — коробку конфет с бомбой. После взрыва Судоплатов сумел бежать в СССР, а Эйтингон под именем генерала Котова обосновался в охваченной войной Испании, курируя оттуда работу по ликвидации врагов Советской России во всей Западной Европе. Периодически он выезжал во Францию к Серебрянскому, который занимался переброской в Испанию оружия и добровольцев. Есть версия, что именно они убили лидера испанских троцкистов Андреу Нина, а также белого генерала Николая Скоблина, работавшего на советскую разведку, но заподозренного в предательстве. 

Лев Троцкий и его жена Наталья Седова в 1937 году

Главной задачей «группы дяди Яши» стала ликвидация Льва Троцкого, который с 1937 года обосновался в Мексике. Параллельно готовилось устранение сына и помощника Троцкого Льва Седова, но операция «Сынок» не состоялась (в феврале 1938-го Седов умер после неудачной операции). Несколько планов покушения на самого Троцкого пришлось свернуть после того, как с началом Большого террора некоторые советские разведчики перебежали на Запад. Среди них был резидент в Испании Александр Орлов, который, впрочем, не выдал никаких тайн разведки (благодаря чему и остался жив). Не зная об этом, Центр спешно отозвал внедрённую в окружение Троцкого бывшую сотрудницу Орлова Африку де лас Эрас, которой была поручена ликвидация. 

Но устранение, подготовкой которого руководил Судоплатов, всё же состоялось. В мае 1940 года Эйтингон организовал нападение на дом Троцкого 20 человек во главе с известным художником Давидом Альфаро Сикейросом. После ураганной стрельбы лидер Четвёртого интернационала уцелел, однако через два месяца вошедший в доверие к нему участник «группы дяди Яши» испанец Рамон Меркадер довершил дело при помощи ледоруба. 

Отбыв 20-летний тюремный срок за убийство Троцкого, в 1960 году Рамон Меркадер прибыл в СССР, где был удостоен звания Героя Советского Союза

Тем временем в Москве имевшие многолетний опыт разведчики всё чаще попадали под каток репрессий. В ноябре 1938 года был снят со всех постов и арестован Трилиссер, расстрелянный в 1940-м. Тогда же отозванного из Франции Серебрянского вместе с женой арестовали прямо на аэродроме. Его обвинили в шпионаже в пользу Великобритании и Франции, а также в «связях с врагом народа Ягодой», которому он подчинялся как своему начальнику. После жестоких избиений, в которых участвовал сам Лаврентий Берия, Яков Исаакович несколько раз признавал себя виновным, но потом отказывался от данных под пытками показаний. Однако вынесенный ему 7 июля 1941 года приговор к расстрелу не был приведён в исполнение по другой причине — началась война, а разведке остро не хватало опытных кадров. Уже через месяц «дядя Яша» был амнистирован и вернулся в строй. 

Смерть без славы 

В 1938 году ареста с трудом избежал и Судоплатов — его наставник Шпигельглас оказался «врагом народа». Но уже через месяц отстранённого от работы разведчика вернули. 

Павел Судоплатов с детьми

В первые дни войны приказом наркома внутренних дел Берия была создана Особая группа НКВД СССР, которую возглавил Судоплатов. Первым делом он и его заместитель Эйтингон попросили Берия освободить из заключения ветеранов разведки, включая Серебрянского, и нарком освободил — тех немногих, кто выжил… Главной задачей Особой группы стала организация разведывательно-диверсионной работы в тылу врага, для чего через линию фронта за год было переброшено 58 боевых групп. Всего за время войны бойцы Особой группы и её преемницы — Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД — пустили под откос 1415 вражеских эшелонов, взорвали 335 мостов, уничтожили более 136 тыс. оккупантов и их пособников, сформировали 212 партизанских отрядов, включая отряд «Победители» под командованием Дмитрия Медведева, впоследствии автора известнейшей в советские годы книги «Это было под Ровно». 

Судоплатов и Эйтингон непосредственно курировали операции в тылу противника. Среди их агентов был знаменитый Николай Кузнецов, а также Игорь Миклашевский — молодой чемпион по боксу, засланный в Германию для подготовки покушения на Адольфа Гитлера при помощи любимицы фюрера Ольги Чеховой (актрису тоже считают агентом советской разведки). Судоплатов также руководил блестящими радиоиграми «Монастырь» и «Березино». Благодаря операции «Монастырь», продолжавшейся в течение четырёх лет, германскому командованию была подброшена, в частности, дезинформация о том, что советское контрнаступление в ноябре 1942 года начнётся под Ржевом: готовясь к нему, немцы проморгали настоящий контрудар под Сталинградом, что обеспечило немалую долю его успеха. А в ходе игры «Березино» радисты НКВД исполнили роль военнослужащих крупной немецкой части, потерявшей связь и сражающейся в советском тылу, и гитлеровцы высылали ей опытных офицеров, оружие и продовольствие. 

Когда фронт покатился на запад, Судоплатов стал по совместительству начальником отдела «Ф» (фильтрация), которому поручили проверять освобождённых из немецких лагерей граждан СССР и других стран и при необходимости вербовать из них агентурные кадры. Не обошли разведчики вниманием и попавших в плен нацистских генералов, включая бывшего командующего ВМС Германии Эриха Редера. После ареста в мае 1945-го его отвезли на подмосковную дачу Судоплатова и подселили к нему под видом бизнесмена Серебрянского (он в совершенстве знал немецкий и ещё четыре языка). В ходе откровенных бесед гросс-адмирал не только выдал немало секретов рейха, но и дал согласие сотрудничать с советской разведкой. 

Вскоре Судоплатов, ставший теперь начальником «дяди Яши», вернулся по заданию партии к привычной работе — ликвидации. По его признанию, сделанному в нашумевших мемуарах (написанных совместно с сыном Анатолием), он организовал устранение таких «врагов народа», как униатский епископ Мукачевской епархии Теодор Ромжа и известный режиссёр Соломон Михоэлс. Ему будто бы поручили и ликвидацию Иосипа Броз Тито после того, как югославский лидер в 1948 году рассорился с Иосифом Сталиным. Так это или нет, сказать невозможно: информация об этом строжайше засекречена. Как и о деятельности Судоплатова в качестве начальника отдела «ДР», занимавшегося диверсиями против военных баз НАТО в Европе. 

После смерти Сталина Судоплатов был назначен начальником 9-го (разведывательно-диверсионного) отдела МВД, но ненадолго. Как «бериевского кадра» его в августе 1953-го арестовали прямо в рабочем кабинете. Тогда же под арест попал и Эйтингон, который уже провёл до этого полтора года в тюрьме как участник «сионистского заговора», но был освобождён по ходатайству Судоплатова. Не миновала эта участь и Серебрянского, хотя его ещё в 1946-м уволили из органов по состоянию здоровья. «Дядю Яшу» арестовали в октябре, через два месяца после Судоплатова и Эйтингона. Здоровье ветерана разведки в самом деле оказалось подорвано, и в марте 1956 года он скончался в Бутырской тюрьме во время очередного допроса. 

Судоплатову повезло больше: симулировав на следствии помешательство, он избежал смертного приговора, полагавшегося ему как члену «банды Берии». В 1958-м, после нескольких лет в Ленинградской психиатрической больнице, где его палату постоянно охраняли двое солдат, Судоплатова приговорили к 15 годам заключения. Срок он отбывал во Владимирской тюрьме, где перенёс три инфаркта и ослеп на один глаз. 

Могила Павла Судоплатова на Донском кладбище в Москве

Освободившись в 1968-м, ветеран написал (под псевдонимом Анатолий Андреев) несколько книг, дожил до своей реабилитации и умер в 1996-м, пережив всех товарищей по «группе дяди Яши». 

Генерал-лейтенант Судоплатов похоронен на Новом Донском кладбище. Там же в стене колумбария находится урна с прахом Серебрянского и там же в общей могиле жертв репрессий покоятся останки Трилиссера. Вместо заслуженной славы всем им достались тюрьма и смерть, и они, предвидя это, не раз могли выбрать участь своих коллег-невозвращенцев и остаться на чужбине. Но ни один из трёх ветеранов разведки не сделал этого: преданность Родине и коммунистической идее оказалась для них — как и для большинства их соратников — дороже собственной жизни. 

Что почитать? 

Судоплатов А.П. Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моём отце. Кн. 1–2. — М., 1998. 

Антонов В.С., Карпов В.Н. Расстрелянная разведка. — М., 2017. 

Фото: LEGION-MEDIA, ФОТО ИЗ КНИГИ ПАВЛА СУДОПЛАТОВА «СПЕЦОПЕРАЦИИ. ЛУБЯНКА И КРЕМЛЬ. 1930–1950 ГОДЫ»