О чём умолчал ТАСС

Фильм Владимира Фокина «ТАСС уполномочен заявить», как и подобает политическому детективу, — зрелище острое, динамичное и яркое. В действительности будни разведки скромнее и тише. Когда в деле завербованного американской разведкой Александра Огородника была поставлена финальная точка, всё свелось к короткой заметке в «Известиях» о признании персоной нон грата сотрудницы американского посольства. И никакого заявления ТАСС…

Похождения счастливого эгоиста

В фильме всё начинается с перехвата шифрованных сообщений, которые одна из действовавших под крышей ЦРУ европейских радиостанций с завидной регулярностью посылала некоему Трианону. В жизни всё обстояло куда драматичнее. В сер. 1970-х на переговорах между СССР и США по вопросу заключения договора по ограничению стратегических вооружений (ОСВ-2) наши дипломаты неожиданно обнаружили, что американцы ведут себя так, словно заранее знают, какие требования будут выдвинуты советской стороной. Вывод напрашивался сам собой: у них есть свой информатор, причём весьма осведомлённый.

Под подозрение попали трое сотрудников МИДа, в том числе и Александр Огородник. Сын одного из адъютантов тогдашнего главкома ВМС Николая Кузнецова поначалу собирался продолжить семейную традицию: окончил нахимовское училище, поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище, но, видимо, быстро понял, что тяготы морской службы не для него. Дипломатическое поприще Огородник счёл более отвечающим его талантам. Комиссовавшись по состоянию здоровья — зрение «подвело», окончил МГИМО, защитил кандидатскую диссертацию, был принят на работу в МИД и вскоре командирован в Колумбию.

Персонаж и прототип. Актёр Борис Клюев в роли агента Трианона и Александр Огородник

Казалось бы, жизнь удалась. Но Огороднику этого показалось мало. «Чтобы быть счастливым, необходимо умение быть эгоистом», — записал он однажды в своём дневнике. Думать в первую очередь о своих интересах было очень приятно, хотя и довольно хлопотно. Незадолго до прибытия Огородника к месту службы советскому посольству в Колумбии увеличили штат, и машин на всех сотрудников не хватало. Новоприбывшему разрешили приобрести её в местном автосалоне, 30% стоимости оплатило посольство. Сумма так называемой дипломатической скидки составила около 800 долларов — по тем временам деньги немалые. Когда посольство получило из Союза недостающий автотранспорт, Огороднику пришлось продать машину, но «дипскидку» он в бухгалтерию не вернул. Деньги были потрачены на бассейны-сауны-массажи — адъютантский сын любил ухаживать за своим телом. Недостача обнаружилась, незадачливый «коммерсант» посетовал на забывчивость, всё вернул, но «на карандаш», как тогда говорили, уже попал.

Ничего не подозревающий Огородник переключился на «мелкий опт»: водку и сигареты из посольского магазина, купленные со всё той же «дипскидкой», он сбывал владельцу ближайшей бензоколонки. Улыбчивый сеньор Урибе оказался сотрудником колумбийской военной разведки, а его брат — агентом ЦРУ, который и решил взять Александра в оперативную разработку. Зная о его слабости к прекрасному полу, обрабатывать его поручили Пилар Суарес Баркола, официально числившейся сотрудницей Колумбийского культурного центра. Сеньорита аристократических испанских кровей, умна, красива, элегантна — такая победа льстила самолюбию закоренелого казановы.

Вернувшись из Колумбии, Огородник отказался от весьма престижного предложения и, выполняя требование своих заокеанских шефов, устроился на скромную должность в Управление по планированию внешнеполитических мероприятий МИД, по сути, мозговой центр ведомства, куда стекалась вся оперативная информация. «Работодатели» оснастили Огородника, имевшего доступ к совершенно секретным документам, необходимой аппаратурой, встроенной в ручку и фломастер, что давало ему возможность переснимать до 80 страниц текста за один приём. Больше всего американцев интересовали донесения советских послов в странах, имевших для них стратегическое значение, и — главное — Анатолия Добрынина, опытнейшего дипломата, возглавлявшего наше посольство в США почти четверть века. Собственно, анализ поведения наших «американских партнёров» на переговорах и дал возможность установить источник утечки информации, а это, в свою очередь, ограничило круг подозреваемых.  

Шпион, который её любил

Женщина, послужившая прообразом героини Ирины Алфёровой, тоже звалась Ольгой и тоже вернулась в Союз вслед за любимым человеком. Вот только разводиться с мужем не торопилась — тот собирался поступать в Высшую разведшколу. Так в то время называлась Академия внешней разведки. Но погибла она, как и Ольга Винтер, от рук Трианона, в течение нескольких дней «лечившего» её от гриппа микродозами смертельного яда. Ему хватило низости, когда возлюбленной стало совсем плохо, позвонить её отцу, главврачу одной из московских больниц. В этой клинике Ольга и умерла через двое суток после госпитализации. Как и старик Винтер, убитый горем отец не дал разрешения на вскрытие, предполагая, что дочь могла ждать ребёнка от Огородника. В качестве причины смерти указали лёгочный грипп. Вероятнее всего, Ольга начала догадываться о том, что Александр ведёт двойную жизнь. Что навело её на эту мысль, неизвестно, но версия, предложенная Юлианом Семёновым, вполне имеет право на существование: Трианон мог «проколоться» на ювелирных украшениях, которые невозможно было легально купить в Советском Союзе.

В фильме после убийства Винтер Трианон тут же находит себе новую пассию. В жизни у Огородника было несколько параллельных романов, но любовниц он выбирал не среди заурядных курортных красавиц, а в высоких дипломатических кругах. Впрочем, метил он ещё выше — в зятья к секретарю ЦК КПСС Константину Русакову. Его дочь, по иронии судьбы тоже Ольга, уже грезила свадьбой. Американские хозяева Трианона были в восторге от такой перспективы и даже обещали после заключения брака увеличить «молодожёну» жалованье. А Трианон и без того получал в месяц 1000 рублей, и ещё 10 тыс. долларов ложилось на его счёт в одном из американских банков. Так что озвученные в картине 32 тыс. долларов на банковском счету — это, по сути, «гонорар» всего за три месяца, а работал он на ЦРУ много дольше.

Команда «ПЛЮС!»

Консультантом на картине «ТАСС уполномочен заявить» был полковник КГБ Игорь Перетрухин, непосредственный участник событий. Огородник увлекался парусным спортом, на этой почве и состоялось их якобы случайное знакомство. Он и организовал операцию по изъятию и дублированию ключей от квартиры Трианона. Обнаруженных там улик хватило бы на несколько смертных приговоров.

По официальной версии, арест Огородника происходил примерно так, как это отражено в фильме: короткое сопротивление — попытка выиграть время, введя в заблуждение следователей, — просьба разрешить дать письменные показания — ампула с ядом, замаскированная в ручке, — скорая — Склиф. Трианон умер в больнице скорой помощи ровно в 4 часа утра 22 июня. Символично, не правда ли? В своё время он записал в дневнике: «Я человек, который давно для себя решил, что не умру дряхлеющим у себя в постели». Вряд ли он имел в виду такой конец…

По большому счёту смерть агента устраивала всех: и руководство МИДа, и Политбюро ЦК партии. Неизвестно, как далеко Огородник зашёл бы в своих откровениях на судебном процессе. Между прочим, в мидовских кругах все были уверены, что Трианон не покончил с собой, а был уничтожен. И такое предположение отнюдь не беспочвенно: смерть шпиона до получения от него признательных показаний равносильна провалу операции. Между тем руководивший ею генерал Виталий Бояров не только не был отстранён от дела, но возглавил операцию по дезавуированию резидентуры ЦРУ, которую уже невозможно было разоблачить на основании показаний их подопечного.

Киношный Роберт Лунс в действительности был Мартой Петерсон — хрупкой на вид женщиной с железной закалкой, полученной ещё во Вьетнаме. Сексапильность Пилар ей была совершенно без надобности. В эффектной сцене задержания Лунса есть момент, когда на камеру фиксируют обнаруженную у него рацию, позволявшую прослушивать частоты спецслужб. Марта прятала такую в бюстгальтере, но столь откровенная сцена в советском кино была попросту невозможна.

В остальном же задержание шло так же, как в фильме. Лужнецкий мост, совершенно пустынный в полночь. Неприметная ведомственная бензоколонка. Невесть откуда взявшиеся милицейские машины, чуть не испортившие всё дело, и расторопный оперативник, бросившийся их убирать. Генерал Бояров, наблюдавший за передвижениями госпожи Петерсон в танковый прицел ночного видения. Оперативники, притаившиеся на шатких железных мостках под люком в той самой злополучной мостовой башне. И команда «ПЛЮС!»