Между Западом и Востоком

Стоял ли князь Александр Ярославич перед судьбоносным выбором, а если стоял, то перед каким именно? Об этом журналу «Историк» рассказал главный научный сотрудник ИРИ РАН, доктор исторических наук Антон Горский

Александру Невскому довелось жить в непростую эпоху, когда русская государственность оказалась под угрозой одновременно с двух сторон – с Запада и Востока. В чем заключалась эта угроза, как князь противостоял ей и как его усилия оценили потомки? Собственно, из ответов на эти вопросы и складывается образ Александра Ярославича, посмертная слава которого превзошла славу любого другого правителя средневековой Руси.

Святой полководец

– Согласны ли вы с тем, что в нашем общественном сознании Александр Невский предстает одним из главных героев средневековой Руси?

– Конечно, он является одной из самых знаковых фигур в истории. Этому способствовало, как я думаю, сочетание нескольких факторов. Во-первых, полководческие подвиги. Во-вторых, тот факт, что Александр был верховным правителем (хотя речь идет об эпохе раздробленности и его власть на какие-то части страны распространялась формально, тем не менее он считался князем всея Руси). И наконец, то обстоятельство, что он был признан святым. Ведь верховных правителей Руси, которые были канонизированы, собственно говоря, единицы. Это Владимир Святославич, Александр Невский и Дмитрий Донской, причем последнего причислили к лику святых уже на нашей памяти, в 1988 году, а в Средневековье таких правителей было только два. Сочетание всех этих факторов, безусловно, способствовало популярности Александра. Но при этом она все-таки не всегда была одинаковой, возрастая в определенные эпохи. Например, во времена Петра I более актуальной стала победа князя над шведами за отвоевание земель в Прибалтике, а в начале и середине XX века, в преддверии и в годы Первой мировой и Великой Отечественной войн, – его победа над немцами…

– Александр Невский, в отличие от Дмитрия Донского, был достаточно рано канонизирован. В чем вы видите причины этого?

– Его общерусская канонизация произошла в середине XVI века, когда к лику святых причислили многих деятелей предыдущего времени. Но почитание на местном уровне началось рано. Так, Житие Александра Ярославича было создано, скорее всего, в первые годы после его кончины. Разумеется, в тех условиях, когда имела место потеря независимости, необходимость в новых святых была достаточно сильной. Это касается и Михаила Черниговского, и Александра Невского, почитание которых возникло примерно в одно и то же время.

– При этом Михаил Всеволодович Черниговский, который при жизни был далек от идеалов высокой нравственности, погиб в Орде и был прославлен как мученик. Александр же умер своей смертью и мучеником считаться не мог. Как оценивались его земные поступки?

– В первую очередь, если брать Житие, подчеркиваются его твердость в вере и военные победы, которые – опять-таки в житийной традиции – связывались с противостоянием иноверцам (даже шведы названы там не «свеями», а «римлянами»). Одновременно отмечается заслуга Александра в выстраивании отношений с монгольскими правителями.

– То есть его политика в отношении Золотой Орды тоже воспринимается как некая заслуга?

– Конечно. В Житии говорится, что, во-первых, он восстанавливал разрушенное после похода Неврюя 1252 года, а во-вторых, в 1262-м, в последнюю свою поездку в Орду, князь отправился туда отмолить людей от беды, то есть избавить от мобилизации в ордынское войско для войны хана Берке с его соперником – ильханом Хулагу.

– Насколько ярким полководцем был Александр Невский? Можем ли мы как-то сравнить его, сопоставить с кем-то?

– Исходя из тех сведений, которые у нас есть, рядом с ним сложно кого-то поставить в XIII–XIV веках. Трудно найти такого полководца, который бы, как он, не знал поражений. Помимо двух известных сражений – Невской битвы и Ледового побоища – были еще и борьба с Литвой в 1245 году, и поход 1256 года в Финляндию, и подготовленный Александром поход 1262 года на Юрьев (Дерпт), в котором он сам не принял участия, потому что как раз отправился в Орду.

Все другие полководцы знали и победы, и поражения. Например, путь Дмитрия Донского к его полководческим достижениям простым не назовешь. Его кампании против великого князя литовского Ольгерда начинались неудачно, и он как бы учился на своих ошибках. И после Куликовской битвы у него тоже были неудачи – и с Тохтамышем, который в 1382 году сжег Москву, и с Рязанью в 1385-м. А вот Александр, причем с самых юных лет, проявлял природный полководческий талант. Во время битвы на Неве ему было 19 лет, на Чудском озере – 20. Это, несомненно, редкое явление.

Завоевание Константинополя крестоносцами. Худ. В. Хадзис. Начало ХХ века

Угроза с Запада

– Имел ли отношение сам князь к выстраиванию некоего мифа о себе или это уже позднейшие интерпретации?

– В источниках нет данных, что он как-то стремился при жизни себя возвеличить, позаботиться о будущей репутации. Я не знаю таких упоминаний.

– Вы сказали, что его Житие представляет шведов как «римлян», то есть вносит в политику некий конфессиональный момент. А насколько серьезна в тот период была для Руси военная и конфессиональная угроза, идущая с Запада?

– Тут действительно надо различать военный и конфессиональный аспекты. Если говорить о религиозной составляющей, то как раз в XIII веке стремление Рима к распространению католичества на восток усилилось. Это случилось после взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году. Существовали планы принести католичество в том числе и на Русь. И как раз рубеж 1230–1240-х годов, когда произошло монгольское нашествие, был для такой экспансии самым удобным моментом: под предлогом возможного союза против нового нападения монголов Рим стремился навязать русским землям унию. Такие действия предпринимались, однако не привели к успеху ни в Северо-Восточной Руси, ни в Юго-Западной, где при Данииле Романовиче временами дело вроде бы шло к этому, но потом эти попытки были сорваны.

Что касается военной угрозы, то она была, конечно, достаточно локальной. У католического мира не было возможностей по завоеванию Руси, потому что не было единого «коллективного Запада», там имелись свои противоречия, что ярко проявилось и во время монгольского нашествия. Скажем, если говорить о 1240-х годах, то папа Иннокентий IV враждовал с императором Священной Римской империи Фридрихом II, опираясь на французского короля Людовика IX – будущего Святого. Собственно, под влиянием папы находились только рыцарские ордена Прибалтики, но у них не было достаточных сил, чтобы осуществить серьезную экспансию на Русь, тем более что перед ними ставилась еще и задача завершить подчинение восточноприбалтийских народов.

– В чем состояла реальная угроза?

– Прежде всего в отторжении западной части Новгородской земли с Псковом. И в течение полутора лет это было реальностью. Что касается шведов, то они стремились в то время к присоединению Финляндии и земель по течению Невы, с чем и был связан поход 1240 года. Еще одна попытка закрепиться на Неве была предпринята ими позже, на рубеже XIII и XIV веков, и она тоже оказалась неудачной. Вот в этом и заключалась военная опасность.

– В какой мере католицизм в тот период воспринимался на Руси как угроза?

– В разных слоях общества это было по-разному, как, собственно, и в домонгольский период. Одно дело – деятели церкви, другое – светские правители. Негативное отношение первых к католикам мы можем проследить и в XI веке, и в XII столетии. Со стороны светской элиты отношение было, конечно, более терпимым, и межконфессиональные браки тогда заключали, не требуя перекрещивания. Но в XIII веке общая ситуация стала меняться вследствие католической экспансии. Падение Константинополя под ударами крестоносцев произвело сильное впечатление на Руси. Начиная с этого времени прослеживается тенденция к усилению негативного отношения к латинянам – и, разумеется, события 1240-х годов внесли здесь свою лепту.

– Что для Александра Невского, на ваш взгляд, было главной угрозой: религиозная или военная экспансия Запада либо все-таки монгольские завоевательные планы?

Въезд Александра Невского во Псков после битвы на Чудском озере. Худ. Ф.А. Моллер. 1860–1866 годы

– Если говорить о военной стороне вопроса, то, вне всякого сомнения, наибольшую угрозу представляла собой монгольская экспансия. Это были совсем другие масштабы, нежели угрозы с Запада, и в данном случае речь шла об утере суверенитета. Сегодня мы знаем, что монголы применяли две разные модели осуществления своей власти: непосредственное подчинение с введением своей администрации и опосредованное владычество при сохранении местных правителей. Но в 1240-х годах, сразу после нашествия, никто на Руси еще не знал, что здесь будет применена вторая модель, потому что, собственно говоря, до этого времени в завоеванных монголами странах применялась только первая – непосредственное владычество. Лишь потом одновременно с Русью вторая модель стала использоваться в Корее, Закавказье, Малой Азии. А до этого вполне реальны были опасения непосредственной оккупации и смены русских князей наместниками Чингисидов. Вот почему эта опасность рассматривалась, конечно, как главная.

Что же касается конфессиональных угроз, то веротерпимость монгольских завоевателей была общеизвестна, равно как была общеизвестна непримиримая позиция к православным «схизматикам» со стороны католицизма. Разумеется, Рим в этот момент не настаивал на полном переходе русских земель в католичество. Речь шла лишь о церковной унии, но даже это рассматривалось на Руси как посягательство на традиции и веру предков.

Вече в Новгороде. Худ. К.В. Лебедев. 1907 год

Опосредованное господство

– Как вы полагаете, что повлияло на выбор модели опосредованного господства Орды? Удаленность территорий или то, что русские князья продемонстрировали готовность играть подчиненную роль?

– Иногда приводят и третью причину: что эта модель применялась там, где природные условия не давали возможности для кочевого скотоводства. Однако это не очень подкрепляется фактами: существовали такие регионы, где кочевое скотоводство было невозможным, но они непосредственно оказывались под властью монголов. Это и часть Ирана, и Южный Китай и т. д. Так что главное, безусловно, это удаленность, окраинность определенных завоеванных территорий. Просто ресурсов было недостаточно, и в ситуации, когда местные элиты признавали главенство завоевателей, предпочтительным оказывался вариант оставить их у власти и связать зависимыми отношениями. Так было, собственно, с турецкими государствами Малой Азии, Грузинским царством, Киликийской Арменией, на Дальнем Востоке – с Кореей. Это были крайние точки монгольской экспансии, за которыми должны были по планам Чингисидов последовать более отдаленные государства. Но получилось так, что здесь экспансия остановилась, и в итоге эти регионы оказались в системе опосредованной власти.

– Где был Александр во время монгольского нашествия и понятна ли его позиция в тот момент?

– В это время он княжил в Новгороде, а его отец Ярослав Всеволодович был в Киеве, где княжил с конца 1236 года. Но о позиции Александра мы ничего не знаем. Известно только, что, когда монголы подошли к Торжку, находившемуся на границе Новгородской земли, в поход на помощь ему он не выступил. Князю не исполнилось еще и 17 лет, и ожидать от него стремительного броска, как два года спустя на Неву, в этом возрасте было бы сложно. В таких случаях многое решали новгородские бояре, а они явно не собирались ввязываться в борьбу до тех пор, пока угроза не коснется самого Новгорода. А до Новгорода Батый не дошел, да, видимо, это и не планировалось.

Ледовое побоище. Худ. В.А. Серов. 1942 год

– Как вы оцениваете позицию, занятую по отношению к Орде властной элитой русских княжеств, в том числе и Александром Невским?

– В первой половине 1240-х годов сильнейшие князья в условиях разорения своих земель признали верховную власть монгольских правителей. Это и Ярослав Всеволодович, отец Александра, и Даниил Романович, в то время князь волынский и галицкий, и Михаил Всеволодович Черниговский – все наиболее крупные фигуры. Так что Александр здесь оказался уже перед свершившимся фактом. Соответственно, он всего лишь продолжал политику своего отца и в этом смысле решения на этот счет не принимал. Александр был одним из младших князей и по возрасту, и по своему тогдашнему положению.

«Служити цесарям»

– Сегодня Александр Невский – самая известная фигура того времени, для кого-то герой, а для кого-то и антигерой, поскольку якобы пошел по пути предательства национальных интересов…

– Такие суждения исходят все-таки из категорий других эпох и культур: «предательство», «национальный интерес», иногда слышишь даже о «коллаборационизме». Но, на мой взгляд, о коллаборационизме можно рассуждать, когда, говоря языком XX века, с одной стороны, есть движение сопротивления, а с другой – коллаборационисты. Тогда можно такие оценки давать. А в то время не было такой ситуации, что, скажем, одна часть Руси восстала, а другая поддержала завоевателей. Все правители русских земель признавали верховную власть Орды. Правда, иногда говорится о некоем «восстании» князя Андрея Ярославича – брата Александра, но на самом деле никакого восстания не было. Было некое, как летописец это называет, нежелание «служити цесарям», то есть великому хану монгольскому и Батыю. Исходя из ситуации, это, скорее всего, выражалось в том, что Андрей не поехал на вызов Батыя, когда тот получил фактически соправительство в Монгольской империи, посадив Мункэ на великоханский престол в Каракоруме. В этих обстоятельствах против Андрея отправили войско Неврюя, и в итоге князь бежал. Александр, также вызванный тогда к Батыю, в Орду поехал. Вот в этом и заключалась разница. То, что Александр якобы приехал с жалобой на брата и поход Неврюя явился ее следствием, – домысел Василия Татищева (принятый на веру частью историков), в источниках такой информации нет.

Говорят также о том, что Даниил Романович сопротивлялся Орде, но на самом деле он в 1245 году признал власть Батыя, побывал у него, а потом лишь вел пограничную войну с монгольским полководцем Куремсой, который занял граничащие с Галицко-Волынской землей степи. При этом не вполне ясна степень его конфронтации с центральной ордынской властью в то время. И опять-таки, в 1258 году князь Даниил окончательно признал верховную власть Орды. Так что все это очень сложно оценивать в современных понятиях коллаборационизма и сопротивления.

– Приводят еще пример новгородского выступления 1257 года против проводимой Ордой переписи населения. В этой ситуации Александр, судя по всему, занял позицию переписчиков, то есть ордынцев, а не местного населения, которое пыталось сопротивляться…

– Перепись в 1250-х годах проводилась на всей территории, подвластной монгольским правителям, – где-то чуть раньше, где-то чуть позже. Поскольку Александр в то время был уже верховным правителем Руси, он, соответственно, должен был участвовать в этом мероприятии. Сопротивление новгородцев для него было в первую очередь сопротивлением его власти, а вовсе не власти великого хана, который отправил переписчиков. Ну а если вести речь о том, что он мог бы восстать и вместе с новгородцами бросить вызов монголам, то очевидно, что это создало бы угрозу большого ордынского похода, нового разорения Руси. Такого варианта Александр явно не хотел допустить.

Александр Невский в Орде. Худ. Г.И. Семирадский. 1876 год

– А можно ли утверждать, что политика Александра в отношении Орды все-таки смягчала зависимость, сохраняла относительный суверенитет русских княжеств?

– Каких-то данных о том, что Орда предполагала установление более жестких форм зависимости, а он их смягчил, у нас нет. Что тут можно сказать? В Киевской земле было переписано, то есть стало объектом взимания дани, все мужское население независимо от возраста. В Северо-Восточной Руси, в Суздальской земле, где, собственно, и была основная отчина Александра, скорее всего, было переписано только взрослое мужское население, а значит, режим был немножко мягче. В Новгородской земле перепись и вовсе носила характер лишь частичный в том смысле, что проводилась только в самом Новгороде. И вполне вероятно, это была подворная перепись, а не подушная. Из имеющихся данных можно гипотетически выстроить такое различие, но связано ли это было как-то с политикой Александра, повлиял ли он на это – здесь сведений у нас нет. В разных регионах монголы применяли эти три разных варианта, а почему система была выстроена где-то так, а где-то иначе – судить сложно.

Из тьмы веков

– Есть ли какие-то данные, косвенные или, может, даже прямые, которые помогли бы понять отношение современников к ордынской политике Александра? Как вы, например, интерпретируете то место в Житии, где он превозносится потому, что его в Орде встречали с почетом?

– Понятно, что Житие возвеличивает своего героя – для этого оно и пишется. Да, там говорится о том, что Батый хорошо отнесся к Александру, обратившись к своим приближенным: «Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему». Повторюсь, автор Жития отмечает, что после похода Неврюя Александр восстанавливал разрушенное, что отправился к Берке отмолить людей от мобилизации. От произведения этого жанра другого ждать и не следует. Однако каких-то иных, альтернативных оценок в источниках не встречается – ни в новгородских, ни в суздальских.

– Можно ли реконструировать отношение ко всему произошедшему – и к нашествию, и к установлению зависимости – в этот период? Понятно, что это только настроение книжников, образованной элиты, а не общественное мнение, как сейчас говорят.

– В целом все это, конечно, рассматривалось как наказание за грехи. Появляются такие понятия, как «томление бесерменское» (в отношении взимания дани в 1262 году), как «неволя татарская», как «работа» в значении «рабство». Так что, разумеется, нашествие оценивалось отрицательно и его пытались осмысливать именно в религиозном ключе.

– Можно ли предположить, как относились к этому некнижные, более широкие круги населения?

– Сложно сказать, но понятно, что отношение было отрицательным. Например, в «Повести о баскаке Ахмате» (это тоже книжный источник, однако в нем прорывается некнижное осмысление) описывается, как земли Курского княжества были разгромлены войском, посланным Ногаем, как казнили бояр и т. д., а в заключение говорится: «И хлеб в уста не шел от страха». Так что в целом, я думаю, особых отличий в восприятии нашествия и его последствий в разных слоях населения не было.

– Вы занимаетесь этой эпохой много десятилетий – а есть ли какие-то моменты, которые вам до сих пор неясны либо в личности Александра, либо в его действиях, либо в мотивах? На какой вопрос вы не нашли ответа как исследователь?

– Данных о жизни и деятельности Александра Ярославича все-таки не так много. Безусловно, чуть больше, чем о многих других персонажах того времени, но тем не менее нельзя сказать, что данные эти очень обширные. И естественно, есть такие моменты, которые остаются загадкой, их не удается до конца прояснить. Ну, скажем, то, что произошло в 1262 году, когда вспыхнуло восстание против откупщиков – сборщиков дани – в основных городах Северо-Восточной Руси. Восстание это охватило Ярославль, Владимир, Переяславль-Залесский, Ростов. И вот здесь совершенно неясна роль Александра. Единственный источник, который что-то об этом свидетельствует, – Устюжская летопись XVI века, где описываются события в Устюге и говорится о том, что туда пришла «грамота от Александра татар побивать». Летопись поздняя, значит, можно допускать в ней домысел, а с другой стороны, в ней есть известия, явно восходящие к местным преданиям и имеющие реальную основу, в том числе в отношении событий 1262 года. И непонятно, есть за этим сообщением о «грамоте» какая-то реальность или нет.

Святая Ольга Киевская, святой Александр Невский и святой Михаил Черниговский. Настенная роспись Успенской церкви на Ольшанском кладбище в Праге. Первая половина ХХ века

Необычно в тогдашних событиях то, что восставшие по большому счету не подверглись никаким репрессиям, хотя они убили и ограбили монгольских сборщиков дани, что, как правило, наказывалось весьма сурово. Дело было, вероятно, в том, что сборщики эти подчинялись великоханскому престолу, а Берке, хан Орды, в это время находился в конфронтации с великим ханом Хубилаем. Именно этим обычно объясняют то, что за восстание не последовало наказаний. Однако какова здесь роль Александра, насколько он был в курсе этих событий, регулировал ли их как-то – таких данных нет, кроме этого позднего летописного упоминания.

– Как вы считаете, есть ли надежда на то, что мы получим какую-то новую информацию, найдем какие-то новые источники или же интерпретируем как-то иначе уже имеющиеся и это позволит пролить новый свет на фигуру Александра Невского?

– Интерпретировать иначе, пытаться выявить не замеченные ранее нюансы – такая возможность у историков есть всегда. Что же касается обнаружения новых письменных источников, связанных именно с Александром, то вероятность невысока, хотя исключать ее, конечно, нельзя. Кроме того, пополняются археологические данные. Например, каждый год находят новые берестяные грамоты, и некоторые из них проливают свет на политические события. Так что отдельные находки могут быть.

Трудный вопрос

– Скажите, в какой момент Александра стали воспринимать как человека, сделавшего выбор между Востоком и Западом?

– Действительно, сейчас очень распространена точка зрения, что Александр сделал якобы выбор в пользу конструктивных отношений с Ордой, с Востоком, встав на путь отражения католической экспансии со стороны Запада. Причем в зависимости от своих позиций, в том числе политических, те или иные авторы оценивают этот выбор по-разному. Кто-то – что это был спасительный выбор, поскольку монголы не посягали на веру, а то и благотворный союз Руси и Степи (Лев Гумилев). А есть те, кто по-другому смотрит на историю России и ее место в мире и считает, что этот союз стал началом упадка, привел к «азиатчине», отгородил Русь от более прогрессивной Западной Европы.

– Кто из них прав?

– По большому счету никто. Это позднейшие интерпретации, миф о геополитическом выборе Александра Невского, возникший в XX веке. К созданию этого мифа сначала приложили руку евразийцы, а затем он перешел в наши дни. Одно за другим появляются суждения на тему «Исторический выбор Александра Невского», под которым имеется в виду выбор между Западом и Востоком. Причем с годами все это усугубляется: некоторые авторы начали даже писать статьи на тему «цивилизационного выбора» Александра – две-три работы по этой эпохе прочтут и давай рассуждать.

На самом деле ни о каком такого рода выборе речи идти не могло просто потому, что реальный военный союз с католической Европой был невозможен из-за отсутствия единства среди западноевропейских правителей. Вопрос о церковной унии рассматривался, но Александр эту возможность быстро отверг, а затем отверг ее и Даниил Романович Галицкий, который сначала вроде бы идею унии принимал, но принимал чисто формально и от православия не отказывался.

Соответственно, реальной альтернативы здесь для Александра не было. Основные черты зависимости от Монгольской империи сформировались еще при его отце, когда сам Александр Ярославич был одним из младших князей, – в первой половине 1240-х годов. Когда же в конце этого десятилетия он вышел на первые роли, ему пришлось иметь дело уже с той ситуацией, которая на тот момент сложилась. Так что никакого «цивилизационного выбора» Александр на самом деле не делал. Говоря об этом, мы снова непростительно модернизируем историю и приспосабливаем ее к потребностям текущего момента.

Что почитать?

Кучкин В.А. Александр Невский – государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5

Горский А.А. «Всего еси исполнена земля Русская…» Личности и ментальность русского Средневековья. М., 2001

Фото: НАТАЛЬЯ ЛЬВОВА, LEGION-MEDIA, KREML.RU, © ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РУССКИЙ МУЗЕЙ