Борьба умов

На исходе 1981 года Центральное телевидение показало четырехсерийную ленту режиссёра Григория Никулина «20 декабря», снятую к 65-летию создания ВЧК.

Ещё не так давно самым распространённым упрёком в адрес советского искусства была «идеологическая ангажированность». Особенно рьяно нападали на так называемые «датские» фильмы, спектакли, полотна, романы, приуроченные к знаковым датам нашей истории. Между тем, многие из них нисколько не похожи на примитивные агитки, сконструированные из набора стандартных клише. Напротив, создатели вкладывали в них и талант, и ум, и душу, обращаясь к аудитории, способной мыслить и чувствовать. К числу таких произведений, безусловно, принадлежит и фильм «20 декабря».

Григорий Никулин начал снимать телевизионное кино в начале 1960-х, когда этот жанр считался совершенно непрестижным. Но Григорий Георгиевич, до прихода на «Ленфильм» несколько лет проработавший штатным режиссёром в Большом драматическом театре, обладал особым чутьем. Его картины всегда находили отклик у зрителя. На его счету прекрасные экранизации Антона Чехова («Три года» и «Моя жизнь»), Михаила Салтыкова-Щедрина («Смерть Пазухина»), Генри Филдинга («Пойманный монах»). Предложение снять фильм о создании ВЧК, колыбели всех советских спецслужб, оказалось для Никулина неожиданным – к исторической теме он прежде не обращался. Он согласился. Но не только из желания попробовать себя в новом жанре. Были и личные мотивы. Фронтовик, прошедший войну от звонка до звонка, в победном 1945-м Григорий Никулин служил в подразделении, несшем охрану советской делегации на Потсдамской конференции, а потом три года работал в Потсдаме военным следователем.

Сценарий заказали Юлиану Семёнову, уже несколько лет работавшему над романом-хроникой о Феликсе Дзержинском под названием «Горение». Частично роман был экранизирован в дилогии «Особых примет нет» и «Крах операции «Террор». Погруженный в тему, Семёнов с радостью согласился написать сценарий к фильму о рождении ВЧК. В основе – летопись событий ноября-декабря 1917 года. На этот раз писатель строго придерживался фактов, давая волю фантазии только во второстепенных ответвлениях сюжета, когда фактам необходимо было придать, если можно так выразиться, личностное, человеческое измерение. Семёнов, против обыкновения, писал не «параисторический боевик» с головоломно закрученной интригой, а психологическую хронику с тщательно выписанными персонажами, как историческими, так и вымышленными. Зрителю предлагалось следить не за погонями, перестрелками и задержаниями, а за поединком умов, противостоянием логик.

Актёрский ансамбль для картины подобрали с филигранной точностью. Даже на эпизодические роли пригласили в буквальном смысле всенародно любимых артистов. И глядя на то, как они работают в кадре, понимаешь, что согласились они не потому, что отказ был бы чреват последствиями для дальнейшей карьеры. Актёрам по-человечески интересны их персонажи. Для них они не маски, которые нужно просто «оживить» на экране, а живые люди во всем блеске противоречий, свойственных человеческой природе. 

К началу съёмок Кирилл Лавров успел сыграть Ленина трижды: в советско-финской картине «Доверие» (1976) у режиссёра Виктора Трегубовича и дважды на сцене родного БДТ – в спектакле «Защитник Ульянов» (1971) и знаменитой постановке Георгия Товстоногова «Перечитывая заново» (1980) по произведениям Александра Корнейчука, Николая Погодина и Михаила Шатрова. И надо отдать должное выдающемуся артисту – вождь в его исполнении далеко не «самый человечный человек», каким его принято было изображать, а жёсткий и бескомпромиссный лидер, каким он и был на самом деле.

Михаилу Козакову довелось сыграть Феликса Дзержинского в трёх фильмах подряд – перед «20 декабря» были ещё «Синдикат 2» и «Мирное лето 21-го года» в многосерийном фильме «Государственная граница». По легенде, которую поддерживал сам Михаил Михайлович, ему эту роль предложил сам Андропов. Верится с трудом, поскольку Юрий Владимирович до таких вопросов не снисходил, но образ у Козакова получился ярким, драматичным и запоминающимся. Судя по всему, в Феликсе Эдмундовиче его увлекало фантастическое умение вести дискуссию, как с друзьями, так и с противниками. За эту роль артист был удостоен Государственной премии им. братьев Васильевых. Двумя другими лауреатами стали режиссёр Григорий Никулин и Владимир Головин, сыгравший Савинкова.

Для Головина это был дебют в кино. Можно только сожалеть, что ничего столь же мощного и глубокого ему больше сыграть не удалось. Каждый спич Савинкова заряжен кипящей ненавистью к большевикам, но он всегда трезво оценивает ситуацию. «Борьба умов идёт, Лавр Георгиевич! Борьба непримиримых идей! Насмерть!... Силу можно истребить. А идею, рождённую человеческим умом можно победить только идеей!», - обращается он к генералу Корнилову.

Невозможно себе представить оркестр, состоящий из одних только первых скрипок. Но режиссёр именно такой и собрал. Александр Голобородько – Антонов-Овсеенко, Александр Парра – Урицкий, Эрнст Романов – Плеханов, Сергей Юрский – Сидней Рэйли, Сергей Десницкий – Брюс Локкарт, Николай Крюков – Каледин. Даже в ролях, не предполагающих серьезной психологической проработки, заняты истинные мастера. Что для Геннадия Бортникова какой-то выдуманный французский капитан, для Георгия Штиля – безвестный курьер? Сколько экранного времени отведено матросу Железняку или, скажем, «засланному казачку» Гусю? Но Юрий Каморный и Анатолий Рудаков счёт ведут не на метры киноплёнки, а на километры судеб своих персонажей.

«20 декабря» и сегодня смотрится с интересом. Фильм воспринимается иначе, чем в 1981-м –  за плечами у большинства зрителей не только багаж брежневской эпохи, но и суровый опыт 1990-х, и острота текущего момента.