Что и говорить, «красное колесо» прошлось по венценосной семье с той же беспощадной жестокостью, что и по многим семьям бывшей Российской империи. Однако не только в годы русского лихолетья, но и накануне революции царствующая фамилия являла собой своеобразный репрезентативный срез русского общества. Романовы жили в условиях непрекращающихся внутренних конфликтов, и, так же как множество передовых людей того времени, представители этой семьи выражали явное недовольство императором и его супругой.

Действительно, Николай II как глава рода не обладал тем абсолютным авторитетом в семейных делах, какой был у его отца Александра III. При этом Романовы находились в жестких рамках династического законодательства, ограничивавшего свободу личной жизни.

Выражалось это, в частности, в том, что члены рода Романовых должны были заключать браки только с представителями других монарших династий. Но далеко не все из них были готовы на династический брак. Некоторые члены семьи стремились вырваться за установленные ограничения, но в каждом таком случае они должны были получать разрешение императора. А он, как старший в роду, старался не допускать нарушения правил. Разумеется, это сковывало свободу великих князей и приводило к конфликтам между императором и членами фамилии.

Сначала дядя Николая II, младший сын императора Александра II великий князь Павел Александрович в 1902 году за границей женился вторым браком на Ольге Валерьяновне Пистолькорс, урожденной Карнович, – разведенной супруге своего бывшего подчиненного. После этого ему был запрещен въезд в Россию, и вернуться на родину он смог лишь незадолго до Первой мировой войны.

Спустя три года великий князь Кирилл Владимирович, двоюродный брат государя, – также за границей и без согласия императора – обвенчался со своей двоюродной сестрой, разведенной супругой великого герцога Гессенского Викторией Мелитой. Это вызвало возмущение Николая II, лишившего великого князя и его потомков прав на престол. Конфликт был улажен только после вмешательства великого князя Владимира Александровича, отца Кирилла, в 1907 году.

Наконец, второй в очереди престолонаследия великий князь Михаил Александрович, младший брат царя, в 1912 году обвенчался в Вене с Наталией Сергеевной Вульферт, урожденной Шереметьевской, – дважды разведенной дамой. Это событие страшно потрясло императора, который уволил брата со всех должностей и запретил ему возвращаться в Россию. Лишь Первая мировая война сняла этот запрет…

Среди факторов, отдаливших Николая II от его родственников, было и их отношение к Григорию Распутину и императрице Александре Федоровне. Романовы были убеждены в пагубном влиянии Распутина на царскую семью: против него выступала даже сестра императрицы великая княгиня Елизавета Федоровна, что привело к разрыву между сестрами. Показательно, что мать государя вдовствующая императрица Мария Федоровна во время войны покинула Петроград и переехала в Киев, где сестрой милосердия работала ее младшая дочь Ольга, чтобы быть подальше от придворных сплетен и интриг. А убийство Распутина и вовсе поставило крест на единстве императорской фамилии.

Двоюродный брат Николая II великий князь Дмитрий Павлович за участие в убийстве «старца» был направлен в действующую армию на персидский участок Кавказского фронта (что, к слову, по существу спасло его от революции). Однако это решение в отношении молодого и слабого здоровьем великого князя вызвало недовольство многих членов дома Романовых. Они сочли наказание неприемлемым и после общего совещания обратились с коллективным письмом к государю, содержавшим просьбу о помиловании Дмитрия Павловича. Ответ императора хорошо известен: «Никому не дано право заниматься убийством. Знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай». Столь резкий ответ фактически означал его разрыв с остальными представителями династии.

В итоге в драматические февральские дни 1917 года Николай II и вся царская семья оказались практически в полной изоляции: большинство родственников отвернулись от них. Возможно, именно в этом кроется одна из причин, почему поведение ряда Романовых в феврале 1917-го было далеким от верноподданнического.

Особенно показателен поступок великого князя Кирилла Владимировича, который первым из Романовых, еще 1 (14) марта 1917 года, то есть до отречения государя, явился в Думу во главе вверенного ему Гвардейского экипажа (сняв его с охраны царскосельского Александровского дворца, где находилась императрица Александра Федоровна с детьми) и предоставил себя и свою часть в полное распоряжение самоорганизовывавшегося Временного правительства. Современники утверждали, что на груди великого князя красовался красный бант, и этот факт прочно вошел в историю и даже нашел отражение в советском кинофильме «Две жизни» (1961), наполненном, впрочем, массой фантастических деталей.

После отречения Николая II и отказа великого князя Михаила Александровича от «восприятия верховной власти» до отдельного решения Учредительного собрания представители дома Романовых отправили в адрес Временного правительства телеграммы и письма о его признании и отказе от своих притязаний на престол. Сбором этих расписок занимался великий князь Николай Михайлович, имевший репутацию либерала и активно приветствовавший новую власть. Известно, например, его обращение к министру юстиции Временного правительства Александру Керенскому с предложением установить в Петрограде памятник декабристам.

В период Февральской революции Романовы практически не подвергались арестам, за исключением, конечно, царской семьи. Через несколько дней после отречения Николая генерал Лавр Корнилов взял под стражу находившуюся в Александровском дворце бывшую императрицу Александру Федоровну, а по прибытии в Царское Село 9 (22) марта был арестован и сам свергнутый монарх.

Вся семья провела в Царском под домашним арестом несколько месяцев. Это положение, помимо всего прочего, было обусловлено и большой опасностью, которой подвергалась императорская семья со стороны революционных властей в лице Советов, требовавших призвать Романовых к ответу за «злодеяния». К слову, работавшая по почину Временного правительства Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию «преступлений» прежнего режима, сотрудником которой не постеснялся стать поэт Александр Блок, не обнаружила никаких компрометирующих царскую семью данных.

В это же время по инициативе тогдашнего министра иностранных дел Павла Милюкова Временное правительство вело переговоры с Великобританией о возможности переезда семьи Николая II к ее английским родственникам (король Георг V был двоюродным братом последнего российского императора), однако Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, узнав об этом, принял решение ни в коем случае не допустить выезда царской семьи из страны, а британское правительство в конце концов отказало в предоставлении Николаю убежища. Возникла патовая ситуация, безусловно угрожавшая жизни царственных узников.

В августе 1917 года по инициативе Керенского семью Николая II сослали вглубь России, где еще не ощущалось столь явное революционное брожение. Местом ссылки стал Тобольск, где Романовы жили хотя и в стесненных, но все же вполне приемлемых условиях. В Тобольске они встретили и Октябрь 1917-го.

Самым предусмотрительным из дома Романовых оказался великий князь Кирилл Владимирович (старший сын Марии Павловны, о которой речь еще впереди) – «герой» Февральской революции. Важно подчеркнуть, что именно Кирилл занимал следующее место в очереди на престол после цесаревича Алексея Николаевича и великого князя Михаила Александровича. В начале лета 1917 года он беспрепятственно выехал в Финляндию, куда перевез и свою семью. В августе в финском местечке Борго (ныне Порвоо) у него родился сын Владимир. Некоторое время Кирилл Владимирович оставался в Финляндии, стремясь, видимо, в революционное лихолетье быть поближе к российским границам (Финляндия в конце 1917 года провозгласила независимость), но затем переехал в Европу и обосновался во Франции, где и провозгласил себя впоследствии императором Всероссийским.

Некоторые представители царской фамилии в период Февральской революции перебрались из Центральной России на юг. Так, еще в преддверии Февраля Петроград покинула великая княгиня Мария Павловна Старшая (мать Кирилла Владимировича), а позднее к ней присоединились младший сын Андрей и его фактическая жена (брак был оформлен уже в эмиграции) – прославленная балерина Матильда Кшесинская. Они оказались на Северном Кавказе, в Кисловодске. Летом туда приехал еще один сын Марии Павловны – Борис. Там им пришлось пережить революционные потрясения (великие князья даже некоторое время скрывались в горных аулах), а затем они уехали за рубеж: Борис в 1919 году из Анапы, а Мария Павловна с Андреем в феврале 1920-го из Новороссийска (это были Романовы, эмигрировавшие одними из последних).

Стоит, однако, заметить, что Мария Павловна, как выяснилось позже, отличалась редкой предусмотрительностью. Ей удалось организовать вывоз за границу семейных драгоценностей, а свой дворец в Петрограде (ныне это Дом ученых на Дворцовой набережной) она заблаговременно отдала под охрану германского посольства, благодаря чему его интерьеры сохранились практически в неприкосновенности (уникальный случай для столичных великокняжеских дворцов).

Весной 1917 года неспокойный Киев покинула вдовствующая императрица Мария Федоровна. Вместе с дочерьми и их семьями она перебралась в Крым, где обосновалась в имении Ай-Тодор великого князя Александра Михайловича, своего зятя. Там в августе 1917-го появился на свет ее старший внук от дочери Ольги – Тихон. В свои крымские дворцы переехали и братья Николаевичи. Николай Николаевич Младший, одним из последних приказов Николая II вновь назначенный Верховным главнокомандующим, был смещен с этого поста Временным правительством буквально через несколько дней. Вместе с супругой Анастасией Николаевной он уехал в крымское имение Чаир, а его брат Петр Николаевич с семьей – в Дюльбер. В Кореиз, свое крымское владение, из революционного Петрограда перебралась и семья Юсуповых, включая княгиню Ирину Александровну – дочь великого князя Александра Михайловича. Таким образом, значительная часть Романовых оказалась в Крыму. Среди них были два самых старших и уважаемых представителя династии – императрица Мария Федоровна и великий князь Николай Николаевич.

Однако и этот, казалось бы, райский полуостров захлестнули революционные волны. После установления в Крыму советской власти в феврале 1918 года Романовы были помещены под арест во дворец Дюльбер (спроектированный по замыслу владельца – великого князя Петра Николаевича, он скорее напоминал крепость). Охрану членов династии взял на себя Севастопольский совет, возложив исполнение этой задачи на матроса Филиппа Задорожного.

По иронии судьбы именно Задорожный фактически спас Романовых от расправы (до революции он служил в Качинском авиационном отряде, организованном великим князем Александром Михайловичем). Когда над Крымом нависла угроза немецкой оккупации, Ялтинский совет потребовал расстрелять членов династии. Но Задорожный сумел не допустить расправы с ними, организовав оборону Дюльбера. И хотя до вооруженного столкновения дело тогда не дошло, обстановка была крайне напряженной.

В апреле 1918 года Крым заняли германские войска. Впрочем, императрица Мария Федоровна отказалась принять помощь со стороны государства, с которым, как она полагала, Россия находилась в состоянии войны. В конце года немцев сменили войска Антанты, и в декабре 1918-го на британском корабле, отправлявшемся из Севастополя, Крым покинули Александр Михайлович и его старший сын Андрей. Основная часть Романовых оставила берега Крыма в апреле 1919 года на борту британского крейсера «Мальборо». Мария Федоровна, Николай Николаевич и другие Романовы уехали из России, как оказалось потом, навсегда.

Вдовствующая императрица скончалась в родной Дании в 1928 году, а Николай Николаевич – на Лазурном Берегу в 1929-м. Великая княгиня Ольга Александровна с мужем и сыном сначала перебралась на Кубань, где у нее родился второй сын – Гурий. Только в 1920 году она эмигрировала из Новороссийска. Ольга жила при матери в Дании, а после Второй мировой войны переехала в Канаду.

Другие Романовы, к несчастью, не стремились покинуть эпицентр революции. Так, настоятельница Марфо-Мариинской обители в Москве великая княгиня Елизавета Федоровна – вдова убитого террористами в 1905 году московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича – дважды отвергала предложение кайзера Вильгельма II помочь ей уехать из России, считая, что ее долг – оставаться рядом со своими сестрами милосердия, что бы ни произошло. Увы, к родственникам последнего российского императора, как и к нему самому, судьба оказалась безжалостной.

Аресты и высылки обрушились на Романовых в марте 1918 года. Это были организованные акции, направленные на физическое уничтожение императорской фамилии.

В начале марта в Гатчине по постановлению местного совета был арестован младший брат Николая II Михаил Александрович. Совнарком постановил выслать его в Пермь, где он был убит в ночь с 12 на 13 июня 1918 года вместе со своим секретарем Николаем (Брайаном) Джонсоном.

Совершеннолетних представителей дома Романовых из тех, кто оставался в Петрограде, сначала вызвали для регистрации в ЧК, а потом декретом Совета комиссаров Петроградской трудовой коммуны от 26 марта 1918 года выслали в провинцию: Николая Михайловича и Дмитрия Константиновича – в Вологду, а Сергея Михайловича, Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей и князя Владимира Палея (сына великого князя Павла Александровича и Ольги Палей, урожденной Карнович) – в Вятку.

Чуть позже старшего брата приехал в Вологду и великий князь Георгий Михайлович, также высланный Советами. На его долю выпали тяжелые испытания. Супруга Георгия Михайловича с дочерьми еще в 1914 году уехала в Англию, и после Февраля 1917-го он хотел воссоединиться с семьей. Летом того же года ему с трудом удалось перебраться в Финляндию, но разрешения на выезд за границу он добиться так и не смог. В конце концов финские большевики арестовали его в номере гостиницы в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки), после чего он был переправлен в Петроград.

Высланными должны были стать еще двое Романовых – Павел Александрович и Гавриил Константинович, но за них хлопотали жены и, ссылаясь на болезнь мужей, сумели добиться, чтобы те остались в Петрограде.

В начале мая 1918 года в Москве была арестована Елизавета Федоровна. Сначала она была выслана в Пермь, а потом в Екатеринбург, где уже находились перевезенные туда из Вятки сосланные Романовы. В конце апреля – середине мая двумя партиями в Екатеринбург были доставлены члены царской семьи (при этом ни они, ни другие Романовы не знали о том, что оказались в одном городе).

Екатеринбург считался столицей «красного Урала», позиции советской власти здесь были прочными, и, по-видимому, этот город большевики находили наиболее надежным местом для заточения членов императорской династии. Однако концентрация столь важных узников тоже представлялась опасной, поэтому более дальних родственников свергнутого царя в конце мая перевезли в Алапаевск. Дальнейшее хорошо известно. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома была зверски убита царская семья, а на следующую ночь аналогичное злодеяние совершилось и в Алапаевске. Тела убитых алапаевских мучеников были сброшены в шахту, откуда их извлекли занявшие позднее город антибольшевистские войска.

Последним актом страшной трагедии была расправа с великими князьями в Петрограде. Сосланных в Вологду Романовых под арестом 21 июля 1918 года перевезли в Петроград. Случилось это буквально через три дня после убийства алапаевских узников, что лишний раз подтверждает согласованность действий центральной власти в отношении членов императорской фамилии. В августе были арестованы также Павел Александрович и Гавриил Константинович. Всех их держали в тюрьме на Шпалерной. Только благодаря ходатайству Максима Горького Антонине Нестеровской удалось добиться освобождения ее мужа Гавриила Константиновича, а затем и перевезти его за границу. Ходатайства за других Романовых были тщетными.

В конце января 1919 года четверых Романовых – Николая и Георгия Михайловичей, Павла Александровича и Дмитрия Константиновича – расстреляли во дворе Петропавловской крепости в ответ на убийство в Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Этот жесточайший, бесчеловечный акт красного террора потряс многих, и, к слову, именно он стал для Федора Шаляпина последней каплей в решении навсегда покинуть родину.

Лишь с помощью иностранных дипломатов еще в ноябре 1918 года удалось уехать из Петрограда в Стокгольм (по приглашению шведской королевы) вдове великого князя Константина Константиновича, известного под псевдонимом К. Р., Елизавете Маврикиевне с детьми Георгием и Верой и маленькими внуками Всеволодом и Екатериной – детьми уже погибшего к тому времени Иоанна Константиновича.

С невероятным трудом в декабре 1918 года вырвалась из России их мать княгиня Елена Петровна, которая последовала за мужем в ссылку и которую не убили, возможно, только потому, что она была урожденной принцессой Сербской. Злоключения в России настолько потрясли ее, что она не пожелала, чтобы ее дети учили русский язык, и князь Всеволод Иоаннович, впоследствии ставший заметной фигурой в эмиграции, не говорил по-русски.

Через Румынию смогли выбраться из России, преодолевая огромные трудности, Татьяна Константиновна и Мария Павловна Младшая…

Потеряв в революционное лихолетье убитыми 18 человек, то есть почти треть дореволюционного состава, род Романовых продолжил свою историю уже в эмиграции.

Императорский дом Романовых на начало 1917 года состоял из 65 человек. Помимо 61 члена императорской фамилии – потомков Николая I по мужским линиям, имевших безусловное право на престол, – к числу представителей дома Романовых принадлежали еще четыре человека, которые были потомками дочери Николая I Марии и герцога Максимилиана Лейхтенбергского (Максимилиан был сыном Евгения Богарне, пасынка Наполеона, то есть сына императрицы Жозефины от первого брака).

Эти четверо носили титул князей Романовских, герцогов Лейхтенбергских и правом на престолонаследие не обладали, хотя и являлись членами российского императорского дома. Условно ветви, на которые делилась фамилия, именовались Александровичами, Константиновичами, Николаевичами и Михайловичами. Перечислим их представителей на начало Февральской революции.