С этим решением 23 августа (5 сентября) в Могилев прибыл Савинков, ставший к тому времени управляющим Военным министерством и заместителем Керенского как военного министра. На приватной встрече с Корниловым Савинков сказал, что хочет помирить его с Керенским и побудить их действовать вместе. Главковерх ответил, что считает премьера «человеком слабохарактерным, легко поддающимся чужим мнениям и, конечно, не знающим того дела, во главе которого он стоит». Корнилов заявил о необходимости сформировать новое сильное правительство, однако согласился с тем, чтобы и Керенский вошел в его состав, и даже сказал о своей готовности «всемерно поддерживать» Керенского, «если это нужно для блага Отечества». Кроме того, он согласился на выделение Петроградского губернаторства в качестве зоны, неподконтрольной Ставке.
Затем Савинков, ссылаясь на Керенского, просил Ставку дать правительству «конный корпус для… подавления всяких попыток возмущения против Временного правительства, откуда бы они ни шли». Именно так Савинков описал свою просьбу на допросе в ходе следствия после неудачи корниловского выступления. Впрочем, согласно показаниям Корнилова, Савинков был более определенен. По словам главковерха, он указал на опасность большевистского восстания и сказал: «…прошу вас отдать распоряжение о том, чтобы 3-й конный корпус был к концу августа подтянут к Петрограду и предоставлен в распоряжение правительства. В случае если кроме большевиков выступят и члены Совета рабочих и солдатских депутатов, то нам придется действовать и против них. Я только прошу вас во главе 3-го конного корпуса не присылать генерала Крымова, который для нас не особенно желателен». Савинков просил также не привлекать к операции Дикую дивизию, поскольку «неловко поручать утверждение русской свободы кавказским горцам». Наконец, заместитель военного министра подчеркнул необходимость проинформировать его об окончании сосредоточения конного корпуса под Петроградом с тем, чтобы в этот момент было объявлено о введении военного положения в Петроградском военном губернаторстве.
Впоследствии Керенский подтвердил желание правительства получить в свое распоряжение конный корпус с верным военачальником. Однако, по его словам, он не поручал Савинкову согласовывать операцию, которая вела бы к захвату Петрограда и расправе с Советами. Не видел премьер и угрозы большевистского восстания. В то время он опасался удара как раз со стороны Корнилова, что и показывал план «экстерриториальности» столицы, просто нелепый в иных условиях. Из этого следует, что Савинков в Ставке пошел дальше инструкций, полученных от Керенского.
Почему он это сделал? В июле 1917 года при формировании коалиционного правительства второго состава Савинков надеялся получить пост военного министра, но Керенский, став во главе кабинета, сохранил этот пост за собой. Тогда Савинков сделал ставку на Корнилова, поспособствовав его выдвижению. Керенский, видя этот тандем, 11 (24) августа сказал своему заместителю, что тот зря надеется на образование триумвирата в составе Керенского, Корнилова и Савинкова. «Есть "К", и оно останется, а другого "К" и "С" – не будет», как записала со слов Савинкова известная писательница Зинаида Гиппиус. Именно эта позиция премьера побудила Савинкова пойти на некие договоренности с Корниловым, который пообещал ему пост военного министра.