Трижды маршал

Каково играть маршала Жукова? Журнал «Историк» решил узнать об этом у прославленного российского актёра и режиссёра, народного артиста РСФСР Владимира МЕНЬШОВА.

Мало того что фильмы Меньшова-режиссёра «Любовь и голуби» и «Москва слезам не верит» давно уже разошлись на цитаты (последний к тому же получил «Оскара» как лучший иностранный фильм), так ещё и Меньшов-актёр оказался настоящим рекордсменом.

Как выяснил журнал «Историк», Меньшов — единственный российский актёр, который сыграл в кино сразу трёх маршалов Советского Союза: Георгия Жукова в фильмах «Генерал» и «Ликвидация», Ивана Конева в картине «Если враг не сдаётся» и Дмитрия Устинова в сериале «Брежнев». Добавьте к этому роли генералиссимуса Александра Меншикова («Сказ про то, как царь Пётр арапа женил» и «Царевич Алексей») и генерал-фельдмаршала Алексея Бестужева («Екатерина II») — получается уникальный послужной список.

«Это была другая порода людей»

— Вам было трудно играть советских полководцев?

— Я хорошо помню их поколение. Это поколение моего отца — люди, прошедшие войну. Война была испытанием на прочность и страны в целом, и этих людей. Проверка, которую они выдержали, дала им ощущение какой-то необыкновенной внутренней силы, собственного достоинства и ответственности. Это всегда чувствовалось.

Если хотите, это была другая порода людей. Многие из них совсем недавно жили в деревне и были войной — либо Первой мировой, как Жуков, либо Великой Отечественной — оторваны от сельской жизни. У них не было утончённых черт лица. У них были грубые, достаточно тяжёлые лица, и красоту этих людей можно было разглядеть только через их поступки.

ЭТО ПОКОЛЕНИЕ УМЕЛО ДЕРЖАТЬ УДАР. ЭТИ ЛЮДИ НЕДОЛГО НАХОДИЛИСЬ В РАСТЕРЯННОСТИ — ВСКОРЕ С НОВОЙ СИЛОЙ БРАЛИСЬ ЗА ДЕЛО

Эти люди, которые с заводов, с полей пришли в армию и во власть, обладали удивительным чувством ответственности. Они были государственниками — не в силу какой-то идеологии (идеология для них была вторична), а по своему складу, по воспитанию прежде всего. Как всегда ответственен крестьянин — за семью, за свою землю, который должен каждый день с петухами вставать и работать, иначе не выжить…

Их жизнь была невероятно тяжела. Они трудились от зари до зари, помня в первую очередь об ответственности, которая лежит на них. Именно поэтому их поколение и выиграло войну. Всё их поколение — начиная с высшего руководства и заканчивая простыми исполнителями: солдатами, рабочими у станка, женщинами, на себе пахавшими землю в годы войны…

Так что, повторюсь, главным для меня как актёра было воспоминание об этих людях.

— Но это же были реальные люди — маршалы Победы…

— И тем не менее главным для меня было ощущение, которое осталось от этого поколения, а не какие-то чёрточки той или иной биографии или личные качества маршалов. Тем более что информации уже тогда было крайне мало. Уже к 1980-м годам немного оставалось в живых из тех, кто с ними непосредственно пересекался, а их дети — они совсем с другой стороны помнят своих прославленных отцов; какими те были на фронте, они не знают…

«Ульянов никого не пускает на роль Жукова»

— Каково вам было исполнять в кино роль маршала Жукова, после того как Михаил Ульянов сыграл его десятки раз? И тогда как именно «ульяновский Жуков» стал едва ли не эталонным для миллионов зрителей?

— Это было непросто во всех смыслах. Так сложилось, что впервые на эту роль меня позвал режиссёр Игорь Николаев.

— Картина называлась «Генерал» и рассказывала об Александре Горбатове, роль которого блестяще исполнил Владимир Гостюхин…

— Нет! «Генерал» был потом, в 1992 году. А тот фильм Николаева назывался «День командира дивизии». Он снимался по одноимённой документальной повести Александра Бека и вышел на экраны почти на 10 лет раньше, в 1983-м. Николаев пригласил меня на роль Жукова, я согласился и уже начал работать над ролью, как вдруг он меня вызывает и говорит так разочарованно: «Знаешь, Володя, к сожалению, Михаил Александрович Ульянов хочет сам это играть и никого другого не пускает на роль Жукова».

В фильме «День командира дивизии» режиссёр Игорь Николаев хотел снять в роли Жукова Владимира Меньшова. Однако Михаил Ульянов решил исполнить эту роль сам

— Как вы к этому отнеслись?

— Ну как? Да — да, нет — нет. Ульянов же тогда был среди нас, актёров, «маршалом», а мы — сорока-, сорокапятилетние — в лучшем случае «подполковниками» или просто «майорами». Как майор может пойти против маршала?

И только спустя девять лет Николаев снова предложил мне роль маршала, уже в фильме «Генерал». Я был к тому времени учёный. «Вряд ли, — говорю, — это получится». — «Ну, попробуем, Володя». — «Ну, попробуем». И вышло так, что Михаил Александрович Ульянов это дело как-то пропустил. Не знаю, по какой причине: может быть, просто расслабился или занят был в то время какой-то другой ролью. В итоге я сыграл Жукова.

— После Ульянова роль трудно давалась?

— В чём был выигрыш у меня по сравнению с Михаилом Александровичем? Впервые он сыграл Жукова в «Освобождении» Юрия Озерова. Это было большое полотно, в котором он был маршал Жуков — великий полководец. Он за столом в штабах, над картой, в телефонных переговорах. «Здравствуйте, товарищ Сталин!», «Слушаюсь, товарищ Сталин!», «Есть, товарищ Сталин!» и т. д.

Но человека там было мало. Для него там не оставалось места: просто жанр не позволял. Это была эпопея, и какие-то человеческие проявления в таком жанре допустимы лишь на уровне пехотинцев…

Ну и дальше тиражировался всё тот же Жуков — над картой, по телефону со Сталиным. Где-то однажды он в разговоре со Сталиным вспылил — не более того. А мне сразу предложили роль в «Генерале», где Жуков сомневается, ошибается, Александр Горбатов доказывает ему свою правоту. Это был другой материал.

И то же самое — в картине «Ликвидация». Речь шла о периоде жизни маршала, до того в кино ни разу не освещаемом, — о послевоенной опале Жукова. Он только что фактически был выслан из Москвы с громадным понижением — с замминистра обороны до руководства Одесским военным округом.

Но это поколение, конечно, умело держать удар. Эти люди недолго находились в растерянности, вскоре с новой силой брались за дело, начинали работать. Это война их приучила: проигрывали до Москвы, да и весь 1942 год был очень тревожный, пока не победили под Сталинградом и на Курской дуге. Они и после войны жили по принципу «ничего-ничего, здесь проиграл — здесь выиграю». Поэтому когда Жуков приехал в Одесский округ, то с первой минуты поставил себя так, что он по-прежнему остаётся маршалом Победы, главным маршалом войны — самым любимым и самым легендарным в народе, несмотря на немилость вождя. Вот такого Жукова я там и сыграл.

«Уверен, что он был безжалостен»

— Я накануне интервью специально пересмотрел фильм «Генерал» и те серии «Ликвидации», в которых появляется Жуков, и хочу сказать, что маршал в вашем исполнении и в той, и в другой картине — достаточно неприятный человек. Он и в отношениях с Горбатовым очень крут, и в Одессу приезжает так, что там стёкла звенят. Что вы хотели передать?

— Да я ничего не хотел передать. Такой был материал. А что касается реплик Жукова в этих фильмах, то разве можно их произнести с обаятельной улыбкой? Там можно только жёстко разговаривать. Но я полагаю, что так оно и было.

Эти люди вообще об этом не думали: «Приятен я или не приятен?» Им надо было задачи выполнять и ставить задачи другим, поэтому какие там приятности? Поэтому я верю, что Жуков приезжал в части, расстреливал перед фронтом, возможно, даже не очень виноватых людей — не врагов, не предателей, а тех, кто проявил минутную слабость.

Я в это верю. Потому что это была война, а на войне действуют свои законы. Ему нужно было жёстко наказывать людей, которые распустились, испугались, перетрусили, пошли на какие-то нарушения. Чтобы был пример основной массе. Чтобы масса поняла: «С этим шутить нельзя — ну его к чёрту: лучше идти вперёд, чем отступать. Потому что этот наведёт порядок: если что, приедет и всех нас тут расстреляет без жалости».

Уверен, что он был безжалостен. Но я уверен и в том, что все в глубине души понимали справедливость такого его поведения, поскольку каждый на его месте поступил бы так же. Любой командир знает, что всякая поблажка во взводе, в роте, в батальоне, совсем маленькая поблажка, которую ты дашь, тут же перерастёт в бардак. Сразу пойдёт волна: «А, он слабак, он прощает» — и всё. А ему надо было держать в железной узде всю армию, миллионный фронт…

НА ВОЙНЕ ДЕЙСТВУЮТ СВОИ ЗАКОНЫ. ЕМУ НУЖНО БЫЛО ЖЁСТКО НАКАЗЫВАТЬ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ РАСПУСТИЛИСЬ, ИСПУГАЛИСЬ И ПЕРЕТРУСИЛИ

— Сначала Сталин в 1946-м, а потом Хрущёв в 1957 году допустили, на мой взгляд, гигантскую несправедливость по отношению к Жукову. Как вы думаете, в чём причина?

— Это борьба за власть. Я думаю, он был достаточно самостоятельным в своих поступках, органически неспособным к подхалимажу. Он гнул свою линию, как бы давая понять: «Оставьте мне на откуп армию, и я её приведу в надлежащий порядок, только не мешайте!» Такого стремления к автономии люди, находящиеся при власти, терпеть не могли. Подобные амбиции Жукова, по их мнению, грозили ущемлением их собственной автономии.

Наверное, там были ещё конфликты, связанные с тем, что Жуков осуществлял весьма болезненное сокращение армии, имели место личные конфликты с Хрущёвым, которого маршал не очень высоко ставил. Тому оставалось только дождаться момента и врезать Жукову по полной.

— Но ни один из маршалов Жукову не помог, никто из них за него не заступился, наоборот…

— Понятно почему. У каждого были свои обиды, каждый думал: «Почему, собственно, именно Жуков — маршал Победы, а не я?!» Это же были очень честолюбивые люди! Все без исключения, в том числе и сам Жуков.

В фильме Сергея Урсуляка речь идёт о периоде жизни маршала Победы, до того ни разу в кино не освещаемом, — о послевоенной опале Жукова. Кадр из картины «Ликвидация»

— Его обвиняли, в частности, в бонапартизме — в попытке захвата политической власти. Как вы думаете, он к этому стремился?

— Мне кажется, нет. При Сталине ни о каком бонапартизме речи быть не могло. Все признавали его полководческие способности, поскольку окончательное решение принимал Сталин, и именно его руководство в конечном счёте привело к победе, так скажем. А когда Сталина не стало, ответственность и государственническое мышление, о котором мы говорили, вряд ли позволили бы Жукову выстраивать такие планы. Зачем армии брать власть в стране, которая не была в хаосе? Армия же приходит, когда хаос, когда надо навести порядок, когда надо всех расставить по местам. А хаоса не было. Была внутрипартийная борьба.

— В 1990-е стало модным упрекать советских маршалов, и прежде всего Жукова, в том, что во время войны они «не берегли людей». Как вы относитесь к такой оценке? Был ли у них выбор в той ситуации: беречь или не беречь?

— Вы правильно задаёте вопрос, на который сами, по сути, и даёте ответ. Какой там выбор?! Какому маршалу и для каких же целей надо было «не беречь людей», если этими людьми, и только ими, он и мог выиграть войну?! Это была война — жестокая, часто непредсказуемая, не на жизнь, а на смерть. На мой взгляд, судить маршалов за то, что они якобы специально не щадили людей, — это дилетантство и невежество.

Беседовал Владимир Рудаков