Иннокентий Смоктуновский. Парадокс об актёре

100 лет назад родился мастер, который был не просто крупным артистом, любимцем публики, а мерой актёрского таланта в СССР. И так продолжалось несколько десятилетий. 

В фильме "Дочке-матери"

Он похож на столичного жителя, даже на аристократа. Поэтому Смоктуновскому без натуги удавались роли римских патрициев. Но родился он в Томской области, в деревушке Татьяновке. Как сам рассказывал, его отец носил белорусскую фамилию Смоктунович и был переселен в Сибирь, когда незаконно убил зубра. Началась война – и отец, и сын отправились на фронт. Из Томска в январе 1943 года паренька направили в пехотное училище. Но окончить его Иннокентию Смоктуновичу не пришлось: как бывало, ещё до присвоения офицерского звания его направили рядовым на фронт. Так остро в то время требовались солдаты.

Боец Иннокентий Смоктунович

Он участвовал в боях на Курской дуге, в форсировании Днепра, в операции по освобождению Киева. Был связным штаба 212-го гвардейского полка. За боевые действия на Днепре Смоктуновичаудостоили медалью «За отвагу». А вручили ее много лет спустя – на сцене Художественного театра. Вот это была овация! Но в декабре 1943 года под Киевом молодой солдат попал в плен. 7 января бежал, спрятавшись, когда из вели из одного лагеря в другой. «Когда я бежал из плена и, пережидая день, спрятался под мост, вдруг вижу – прямо на меня идет немецкий офицер с парабеллумом, дежуривший на мосту, но перед тем, как глазами натолкнуться на меня, он неожиданно поскользнулся и упал, а когда встал, то, отряхнувшись, прошел мимо и потом опять стал смотреть по сторонам», - вспоминал Иннокентий Михайлович.

Его укрыла деревенская семья, с которой актер потом переписывался десятилетиями. Солдат не стал дезертиром. Он оказался в партизанском отряде, потом – в стрелковым полку 102-й дивизии. Вторую медаль «За отвагу» гвардии младший сержант получил в Варшаве. А победу отпраздновал в Германии.  

После войны он жил в Красноярске. Случайно попал в драмкружок – и навсегда полюбил театр. Но учебу в Красноярском театральном училище довести до конца не сумел. Ему припомнили пребывание в плену. Сам Смоктунович - натура тонкая, нервная - боялся еще более серьезных последствий. Переехал в Норильск, стал играть в Заполярном театре. Роли были небольшие, приходилось голодать.

Только после смерти Иосифа Сталина, в 1955 году, Смоктуновский переехал в Москву. Ни один театр его не принял. Неординарный талант просто не замечали. А, может быть, он еще не открылся. Смоктуновский (к тому времени он носил именно эту фамилию) стал актером-неудачником. Ему перевалило за 30, а артист работал внештатно в театре имени Ленинского комсомола. И – ни одной заметной роли. Но очень скоро она пришла. Он сыграл лейтенанта Фарбера в фильме «Солдаты» - экранизации знаменитого романа Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда».  Сыграл с необычайной силой, не нерве. Фарбер – математик, совсем не приспособленный к окопной жизни. Слабое зрение, неумение «дать по морде» негодяю. Но оказалось, что на фронте важны и другие качества: аналитические способности и честность. Он сумел разобраться в ошибках командира и не испугался рассказать о них на собрании. Да, Сталинград защищали и математики – и защищали героически.

В роли лейтенанта Фарбера

Смоктуновский доказал это, сметая сложившиеся к тому времени стереотипы. О его герое спорили, а по-актерски – он оказался самым живым в фильме. С этих пор и до конца жизни Смоктуновский неизменно интересовал режиссеров. Они понимали: с таким актером можно создавать шедевры.  

В 1957 году он уже репетировал князя Мышкина в «Идиоте», который готовил молодой классик театральной режиссуры – Георгий Товстоногов – в ленинградском Большом драматическом театре (БДТ). Премьера состоялась 31 декабря. Спектакль стал одной из главных театральных легенд ХХ века. Актриса Алла Демидова вспоминала: «В «Идиоте» он вдруг вышел на сцену со своей правдой, со своей наивностью в глазах и переспрашивал Рогожина Лебедева: «Ты этим ножичком убил Настасью Филипповну?». Таким высоким фальцетом, по-детски удивленно. Вот кто бы сейчас мог сыграть эту наивность?»

Князь Мышкин

Он говорил чуть тише, чем это принято в театре, чем говорили другие герои Достоевского. К нему прислушивались, затаив дыхание. Его существование на сцене называли «игрой души». Кстати, вторая роль, которую Смоктуновский сыграл в БДТ – Феликс Дзержинский в «Кремлевских курантах». Но Мышкин затмевал всё и всех.

Критики сразу стали сравнивать его с величайшими актерами в истории, произносили самые громкие имена. Многие открыто называли Смоктуновского гением. Это было совсем не принято в те времена… В статусе гения его снял и Михаил Ромм в фильме «Девять дней одного года». Физик Куликов был настоящим героем того времени. Почти супермен в элегантном костюме!  Влюбленный и в девушку, и в самого себя, в свои умные рассуждения. Но Смоктуновский дал нам возможность понять, как глубок этот человек.   

Ему было под сорок, когда известный ленинградский кинорежиссер Григорий Козинцев позвал Смоктуновского на главную роль – Гамлета.

«Он привлекает тем, что в нём горит какой-то внутренний свет, я иначе это не могу назвать. Он поражает меня загадочностью своего творческого процесса — его нельзя объяснить. С ним нельзя работать, как с другими актёрами, его нельзя подчинить логикой, ему надо дать жить», - говорил Григорий Козинцев, с которым актер на «Гамлете» решительно разошелся. Роль принесла ему Ленинскую премию, предопределила быстрое получение звания народного артиста СССР. Десятки актёров стали повторять его интонацию: "Но играть на мне нельзя..." Но… Смоктуновский всегда говорил о разочаровании от работы с Козинцевым, а своего Гамлета удачей не считал.

В роли Гамлета

Режиссер и актер больше не общались. Несмотря на международный успех. А Гамлетом он остался навсегда. Таких интонационных нюансов, быть может, не испытывал ни один актер. И многие коллеги по цеху считали его эталоном. Находились и другие. Для них Смоктуновский – всего лишь «фигляр», которому повезло из-за психофизической «странности».

После принца Датского в двух фильмах Смоктуновский сыграл Владимира Ленина. Особенно хорош он в картине «На одной планете». Оператор проявил чудеса профессионализма, сняв долговязого актера так, что он выглядел невысоким. Ленин Смоктуновского был настоящим мыслителем и, между прочим, сыном потомственного дворянина. Он тонко передал и взаимоотношения вождя с супругой. Чего стоит сцена, когда она восторженно смотрит, как он, в автомобиле, чинит ее старый башмак.

Когда Смоктуновскому необходимо было подлечиться, успокоить нервы, его нашел режиссер Эльдар Рязанов со сценарием «Берегись автомобиля». Лично заявился на дачу, где в окружении семьи прятался актер. Уговорил, проявив высший класс изобретательности. И не зря. Роль Юрия Деточкина стала еще одной победой актера. Эксцентрика, необычное поступки – это его стихия. Не было сомнений, что Деточкин, который угоняет машины у нечистых на руку пройдох и передает деньги в детские дома, существует рядом с нами. Живет где-то рядом. Отметим и присущую Смоктуновскому выверенную пластику. Он необыкновенно двигался. В зависимости от образа мог быть и жалким, и величественным. Как, например, высокомерный миллионер в «Краже». А ведь его черты можно разглядеть и в Деточкине!

Юрий Деточкин в фильме "Берегись автомобиля"

Страховой агент Юра Деточкин, как известно, был еще и актером любительского театра. Мы видим большую сцену его дуэли с Лаэртом. Смоктуновский не раз говорил, что в комедии Гамлет у него получился гораздо лучше, чем у Козинцева. Это один из парадоксов великого актера. 

Царь Федор Иоаннович, чеховские Иванов и дядя Ваня, Иудушка Головлев их романа Михаила Салтыкова-Щедрина – театральных побед (разнообразие ликов и личин можно почувствовать даже по этому короткому списку) в классическом репертуаре у него было немало. Но главное – он сумел создать новый тип современного актера. «Фрукт – яблоко, река – Волга, артист – Смоктуновский», - долгое время эта истина воспринималась как нечто совершенно естественное. Ему подражали – его странности, его интонационным переливам. Но второго Смоктуновского не было и нет.

Сердце фронтовика остановилось в 69 лет. Удивительно мало для гения! Но и много – потому что он успел куда больше, чем многие.