Впрочем, не только оказавшийся в эмиграции Милюков подозревал, что Николай всех обманул, а значит, при желании мог, апеллируя к незаконности акта об отречении, оспорить легитимность свержения монархии. Судя по всему, большие надежды на документ, подписанный императором в ночь со 2 (15) на 3 (16) марта 1917 года, возлагали монархисты, оставшиеся в СССР. Именно они смогли сохранить подлинный акт об отречении…
Зинаида Перегудова говорит, что, по всей видимости, во время Гражданской войны, а затем и в эпоху НЭПа судьбой важнейших документов по истории революции никто из властей предержащих не интересовался. Но в октябре 1929 года ситуация изменилась. В Библиотеке Академии наук произошла смена руководства. Исполняющий обязанности помощника директора БАН и старший ученый хранитель Рукописного отдела Федор Покровский был смещен с поста заместителя, и на эту должность назначили Иннокентия Яковкина. Новое начальство потребовало представить сведения о наиболее ценных документах, хранящихся в отделе рукописей. В выходной день, когда главного ученого хранителя отдела Всеволода Срезневского не было на рабочем месте, Покровский повел Яковкина в Рукописный отдел и «ознакомил» его с документами, которые хранитель втайне от других сотрудников держал в ящике своего стола под листом бумаги. Это был конверт, на котором стояла надпись «Г.Е. Старицкий. № 607». Внутри конверта лежала расписка обер-прокурора Первого департамента Правительствующего сената Георгия Старицкого, датированная 31 июля (13 августа) 1917 года: «Акт отречения Николая II от 2 марта 1917 года и Михаила от 3 марта 1917 года от исполняющего обязанности обер-прокурора Первого департамента Правительствующего сената Федора Ивановича Хрущева принял на хранение». И оказалось, что все это время здесь же находились акты об отречении Николая II и Михаила Александровича.
Была создана специальная комиссия Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР по проверке аппарата Академии наук, которую возглавил член президиума Центральной контрольной комиссии ВКП(б) Юрий Фигатнер. Обнаруженные в отделе рукописей БАН материалы подверглись тщательному осмотру, был составлен соответствующий акт. Специалисты пришли к выводу, что подписи на бумагах являются оригинальными, а сами документы – подлинниками.
По словам Срезневского, которые, впрочем, документально ничем не подтверждены, пакет с актами об отречении Николая II и великого князя Михаила ему передал фактический руководитель БАН Михаил Дьяконов 3 (16) сентября 1917 года с просьбой хранить их тайно, что и исполнялось в течение 12 лет. В свою очередь, академик-секретарь Отделения гуманитарных наук АН Сергей Платонов, несмотря на сделанные ему Срезневским предложения, не стал сообщать об этих документах государственным органам и передавать их в другое место. Сам академик на допросе заявил, что не считал документы ценными, и утверждал, что они существуют в нескольких экземплярах.
Дело о тайном хранении архивных документов стало лишь первой частью большого так называемого «Академического дела» – о «монархической контрреволюционной организации» в Ленинграде. В тюрьме помимо главного обвиняемого Сергея Платонова оказались историки Евгений Тарле, Николай Лихачев, Сергей Бахрушин, Юрий Готье, Матвей Любавский и многие другие. Все они были приговорены к различным срокам ссылки. 72-летний академик Платонов умер в 1933 году в ссылке в Самаре.
Зачем академики делали вид, что не понимали значимости подписанных Николаем II и великим князем Михаилом актов? Почему не регистрировали их, нелегально хранили важнейшие государственные документы? Ответы на эти вопросы, по понятным причинам, сами академики не дали. Это сделали за них следственные органы. Для обвинения сотрудников Академии наук в стремлении низвергнуть советскую власть и восстановить конституционно-монархический режим было вполне достаточно того, что в Рукописном отделе БАН тайно хранился документ, который мог дать основания для дезавуирования отречения последнего российского самодержца и объявления упразднения монархии недействительным.
Журнал «Историк» выражает благодарность директору ГА РФ Ларисе Александровне Роговой за помощь в подготовке материала.