Видение Аустерлица

На картине художника Сергея Присекина «Триумф Наполеона» схвачен момент победы императора в битве при Аустерлице. В центре — убитые, раненые и пленённые австрийские пехотинцы; протягивает шпагу, стоя на одном колене, австрийский офицер; отдают честь императору Франции австрийские гренадеры в мохнатых шапках. Синие мундиры и трёхцветные знамёна, трубачи и барабанщики, грозовое небо, надменный император. И ни одного русского солдата. Хотя со времён нарвского разгрома 1700 года эта битва была самым крупным поражением русской армии в истории.

Великие поражения всегда интересны. Калка, Нарва, Цусима, первый период Великой Отечественной войны… Каждое из них отражало назревшие противоречия в обществе, преодоление которых давало возможность впоследствии победить.

Наполеон Бонапарт любил вспоминать про эту битву. Он часто говорил: «Солнце Аустерлица ещё высоко». Александр I, напротив, назвал данное сражение борьбой двух младенцев (под которыми он подразумевал себя и австрийского императора) с великаном.

Третья антифранцузская коалиция, куда Англия втянула Россию, должна была принести в российскую казну 2,25 млн фунтов (плата за предоставление 180-тысячной армии, которую обещала внести Англия). К коалиции присоединились Австрия, Швеция и Неаполитанское королевство. Однако непосредственно против Наполеона воевали лишь русские и австрийские войска. Наполеон при известии об угрозе со стороны коалиции отреагировал молниеносно. Сначала в сражении под Ульмом он разгромил австрийскую армию генерала Карла Мака, а потом попытался окружить русских. Михаил Кутузов при четырёхкратном превосходстве противника умудрился выскочить из расставленной на него ловушки и после арьергардного боя у Шёнграбена, где отличился Пётр Багратион, соединился с основными силами русских и австрийских войск. Отступление растягивало и изматывало французские войска и укрепляло русские, к которым всё время подходило подкрепление. Наполеон занял Вену. Кутузов продолжал отступать. Однако оба императора, Франц II и Александр I, настояли на генеральном сражении. Им казалось, что французы выдохлись, Наполеон боится, сила на их стороне. Наполеон вполне натурально подыграл, изображая на переговорах, что вконец напуган, армия ему не подчиняется, и решение было принято. Начальник штаба армии генерал Франц Вейротер составил свою знаменитую диспозицию объединённой армии.

20 ноября 1805 года состоялось сражение, которое впоследствии вошло в историю как битва при Аустерлице, или «битва трёх императоров». Известно, что Кутузов, на которого давили коронованные особы, даже не вникал в генеральный план будущего сражения, вяло отреагировал на явно неудачную позицию на Праценских высотах, а на совещании перед боем просто заснул. Эту битву он заранее считал проигранной.

В союзной армии было около 86 с половиной тыс. человек, из которых австрийцев насчитывалось 16,5 тысяч. У Наполеона чуть меньше — 75 тысяч. Но, как говорил император Франции, побеждают не самые большие батальоны, а тот, кто лучше стреляет.

Вейротер разделил силы союзной армии на пять колонн и резерв, тогда как Наполеон сосредоточил две трети своей армии в кулаке на левом фланге. Кутузов хотел дождаться, пока на поле битвы сосредоточится наибольшее число пехоты, но Александр I не допустил даже этого, сказав: «Мы ведь не на Царицыном лугу, где не начинают парад, пока не соберутся все полки». «Потому и не начинаем, государь, что мы не на Царицыном лугу», — ответил Кутузов. Эти слова чуть не стоили ему карьеры. Атака началась.

Диспозицию составили неправильно. Вейротер был хорошим теоретиком. В этом-то и заключалась проблема. Его план не учитывал вражескую инициативу в принципе. Наполеон был гениальным практиком и применял формулу, которую впоследствии с успехом использовали немцы во Второй мировой: сосредоточение основных сил на направлении прорыва.

Атака русских и австрийцев захлебнулась. Наполеон контратаковал и занял Праценские высоты. Элита русской армии, Кавалергардский полк, пришла на помощь гибнущим Семёновскому и Преображенским полкам, окружённым французской кавалерией.

Кавалергарды — элита российской армии. Белоснежные мундиры с красными, с золотом, стоячими воротничками.  Огромные гнедые лошади под красными с серебром вальтрапами. Двухметровые богатыри с палашами. Наполеон кинул на них свою личную гвардию — египетских мамелюков. Семёновский и Преображенский полки были спасены, а два эскадрона кавалергардов, отрезанные от основных сил, все полегли в страшной рубке. Восемнадцать человек, измазанных грязью и кровью, своей и чужой, попало во французский плен. Битва при Аустерлице оказалась проиграна, но Россия гигантским напряжением сил выдернула из мясорубки свои лучшие подразделения и спасла их от разгрома. Австрия вышла из состава коалиции и подписала в Пресбурге мир, по которому уступала Наполеону свои владения в Италии (Милан, Венеция), а союзной ему Баварии — Тироль.

В 1806 году Россия начала новую войну против Наполеона, уже в союзе с Пруссией. После поражений при Йене и Ауэрштедте 14 октября 1806 года Пруссия фактически перестала существовать. При Прейсиш-Эйлау под Кёнигсбергом 26–27 января 1807 года русским и пруссакам удалось со страшными потерями отразить натиск французов, но затем при Фридланде Наполеон разбил русских. Если под Аустерлицем погибло 12 тыс. солдат, то при Прейсиш-Эйлау жертв оказалось в два раза больше. Наполеон говорил, что это была не битва, а резня!

До Отечественной войны оставалось ещё 6 лет.

Почему же на картине Сергея Николаевича Присекина нет ни одного русского солдата? Почему нет ни одного намёка на то, что русские впервые захватили знамя французского полка — орла, сделанного по подобию орлов римских легионов? Почему в кадр не попали израненные русские кавалергарды, своей жизнью купившие возможность сохранения основных сил русской армии? Грозовое небо Аустерлица, где солнце даже не проглядывает, надменный вид Наполеона, убитые люди в синих и в белых мундирах в центре — всё это намёк на будущее, которое неизвестно торжествующему властителю. Будущее, где ему уже не осталось места.

Сергей Присекин, потомственный художник-баталист, умерший в 2015 году в возрасте 56 лет, всю свою жизнь создавал батальные полотна, посвящённые истории России. И так вышло, что единственное полотно, где не было ни одного русского солдата, говорит о России особенно много за счёт того, что осталось за пространством картины.